Юрий Касянич - Сауна

Когда они проснулись, светило бело-желтое солнце, тихо шептались колосья пшеницы. Марина открыла глаза. Она увидела над собой на ветке ольхи насмешливую птицу в черном переливчатом оперении, которая беззлобно глядела на нее, приоткрыв желтоватый клюв, словно говорила: "Что ты спятила - на траве валяешься!" Осознав нелепость своего положения, Марина вскочила и расхохоталась - лежбище было живописным.

Пластом лежала Жозефина, схватив себя за волосы. Буров прикорнул на оторванной двери, свернувшись калачиком. Вера Богдановна тихонько похрапывала, положив голову на скамейку. Дану весьма неудобной подушкой, судя по застывшей гримасе, служило оцинкованное ведро. По волосатой груди Свиркина бродила сверкающая яркими пятнами бабочка, а Молчанов...

Взглянув на Сергея, Марина вздрогнула - он сидел с открытыми глазами. Он напоминал пустотелый манекен в витрине универмага. Спал он или нет, она не поняла.

Тут грянули кузнечики, запели птицы, в озере плеснула рыба. Все вскочили. Чередуясь с сочными зевками, в воздух поднимались утренние реплики.

- Ну и хороши же мы были! - дизельно рокотал Свиркин.

- Надо же так перебрать! - удивлялся Буров. - Давно не помню такой пьянки...

- Буров, кто тобой дверь высадил? - спрашивала Жозефина.

Ее лицо было, как всегда, гладким. Прыщи исчезли вместе с пришельцами.

Вера Богдановна смущенно помалкивала, понимая, что и она принимала участие в какой-то оргии - это слово особенно ужасало ее, хотя и было болезненно притягательным, - в оргии, о которой она тоже ничего не помнит. Какие рассказы уже роились в ее мозгу!..

- Дан, ты ведрами пил пиво? - спросил Буров. - Откуда его столько взялось?

Марина потрясенно думала: "Они ничего не помнят. Ни пожара, ни появления душ. Ничего! И даже не удивляются, что не помнят. Магнитная пленка со стертой записью... Но зачем же мне оставлены эти воспоминания? Ах, да, эта женщина в инвалидном кресле! Она прогнала Синего. Боже мой, как это было ужасно... Забыться, забыть все..."

Она вдруг наткнулась на пустой взгляд Молчанова, который теперь уже слегка ожил, и поняла, что он тоже помнит. Сергей хитро подмигнул ей и вдруг чахоточно закашлялся, и казалось, что внутри него была пустота.

В бане не было никаких следов пожара. Невымытые тарелки и стаканы, окурки на полу, только выбито окно и выставлена дверь - вполне поправимые результаты спортивно-оздоровительного мероприятия.

Она снова вышла на террасу, и ей стало невыносимо тяжело слышать веселые, беззаботные, ничего не помнящие голоса. К Бурову вернулся его возраст, у Жозефины исчезли прыщи, а она, как проклятая, помнила обо всем.

Колька задумчиво курил. Улучив минутку, Марина подошла к нему вплотную и спросила:

- Колька, ты ничего не помнить?

- Что-то случилось? - спокойно спросил тот. - Я сказал тебе какую-нибудь гадость? Прости, старуха, чего не бывает по пьяной лавочке, ты же знаешь, что я хорошо к тебе отношусь.

Он положил руку ей на плечо, но Марина, перехватив пистолетный взгляд Подольской, отстранилась.

- Да, вы ни в чем не виноваты. Так было решено, - тихо сказала Марина.

- О чем ты? - удивился Колька. - Утренний синдром?

- Так, в порядке бреда, - Марина улыбнулась и махнула рукой. - Ты абсолютно прав - синдром.

Она медленно пошла к озеру. Буров пожал плечами, какое-то время он удивленно смотрел ей вслед, пока сильное магнитное поле ревнующего взгляда Жозефины не развернуло его в другую сторону.

Из леса донесся негромкий гул мотора, и вскоре микроавтобус, сверкая вымытыми голубыми боками, вынырнул из-за густых деревьев. Айвар эффектно развернулся возле бани, резко тормознул. Микроавтобус подпрыгнул, как осаженный уздой скакун, и мелко закачался на амортизаторах. Айвар по-ковбойски выпрыгнул из-за руля, громко хлопнул дверцей. Его лицо было бодрым, розовые щеки излучали здоровье.

- Привет коллегам! Надеюсь, вам не было скучно...

Тут он развернулся в сторону бани, увидел выставленную дверь, и его лицо несколько вытянулось.

- Здравствуйте, Айвар, - стыдливо проговорила Вера Богдановна. Она тоже смотрела на дверь, причем с такой виноватой гримасой, как будто именно она совершила это разрушение.

- Это не очень сложно починить? - спросила она.

- Ерунда! - прокукарекал Колька, пожимая руку Аивара. - Кинем пару червонцев столяру, он сам разберется. Главное, чтобы наши невинные забавы не повредили твоим отношениям с председателем.

- Он об этом не узнает, - натянуто сказал Айвар. Ему не хотелось ехать к мастерским, договариваться со столяром, но законы гостеприимства не всегда благосклонны к хозяевам, и для того, чтобы испытать на себе их приятное действие, порой нужно их соблюдать.

- Товарищи, сбросимся по три рубля, - заторопилась гримерша.

- Милая, о чем вы? - в раздражении спросил Буров.

- О деньгах.

- Зря, - Буров схватил висевшие на лавке джинсы, достал из кармана две скомканные десятки и протянул Айвару:

- Я думаю, этого будет достаточно.

А потом обернулся к Вере Богдановне и поучающе произнес:

- Деньги нужно тратить, пока они есть. Когда их нет, нужно тратить деньги друзей. У вас какой-то узкий, коммунальный взгляд на эти вещи. У меня есть - я плачу, у вас есть - вы платите. Правда?

Гримерша в ужасе вытаращила глаза - она не понимала, всерьез или в шутку говорит Буров.

- Не тревожьтесь, ваша очередь нескоро, - рассмеялся Колька.

Вера Богдановна обиженно вздохнула:

- Все равно, я отдам вам три рубля. Я считаю, что это дело совести каждого из нас. Я всегда придерживалась такого мнения, что несдержанное купюрометание является признаком дурного тона.

Не утерпев, Подольская опередила открывшего рот Бурова:

- А вам какая печаль? Пусть платит. Другая б радовалась.

Вера Богдановна хотела что-то добавить. Но Жозефина взяла Бурова под руку и повела в сторону.

Айвар уехал.

- Нехорошо получилось, - пробормотал Дан. Он достал спичку и поковырял в зубах.

Свиркин потянулся до хруста в костях, застонал от удовольствия и протянул:

- Благодать! Слушайте, пошли купаться! Озеро простаивает.

- Леопольд, премия за свежую идею! Переходим к водным процедурам, вскричал Дан.

Стуча босыми пятками по лестничке, киношники обрадованно устремились к озеру. Все, кроме Марины и Молчанова. И Вера Богдановна диковато остановилась возле кустов отцветшей черемухи - ей явно было не по себе. Марине стало жаль ее, она хотела окликнуть гримершу, сказать что-то ободряющее, но нежелание услышать в ответ очередную банальность, остановило ее.

Раздался шум воды - это беспечный Буров повторил вчерашний прыжок. "Не помнит", - еще раз подумала Марина. На этот раз все обошлось без осложнений - вынырнув, режиссер, отфыркиваясь, поплыл непрофессиональным кролем на середину озера. Свиркин набрал в ладони воды и облил Жозефину, та завизжала, упала в воду и зачастила руками, демонстрируя дамский стиль плавания.