Ольга Ларионова - Вахта Арамиса, или Небесная любовь Памелы Пинкстоун

Паола снова переступила с ноги на ногу, и даже вздохнула, и даже тихонечко потрогала упруго подавшуюся под ее пальцами переборку, но никто на нее не оглянулся.

Показалась еще фигура, и еще, и трое космолетчиков, чуть пригнувшись, вышли из темного коридорчика на белый свет.

Они остановились напротив команды "Арамиса", тоже почти у самой перегородки, только по другую ее сторону и на таком расстоянии, чтобы можно было сделать один маленький шаг вперед; и тот, что вышел первым, сделал этот шаг и чуть усталым голосом проговорил:

- Экипаж американского планетолета "Бригантина" в составе Дэниела 0'Брайна - командира (он с каким-то врожденным достоинством слегка наклонил голову), Александра Стрейнджера - второго пилота (поклонился незнакомый, сразу бросающийся в глаза удивительно красивый юноша) и Пино Мортусяна космобиолога (Пино, старый знакомый, мотнул головой) прибыл в систему космической станции "Первая Козырева" и просит произвести досмотр грузов.

Ираида Васильевна тоже сделала маленький шажок ему навстречу:

- Команда вспомогательной станции "Арамис" в составе Ираиды Монаховой - начальника и космобиолога, Симоны Жервез-Агеевой - кибер-механика, Ады Шлезингер - уполномоченного по досмотру грузов и Паолы Пинкстоун стюардессы рада видеть вас у себя на борту. Сейчас прошу всех пройти в боксы биологической обработки, после чего прошу вас в салон.

И Ираида Васильевна улыбнулась так по-домашнему, поземному, что американцы не могли не ответить ей тем же, и тоже улыбнулись: капитан сдержанно, второй пилот - ослепительно, а Пино - криво, как всегда.

- Нет ли у вас на борту живых существ, капитан? - задала Ада традиционный вопрос.

- Нет. Груз - контейнеры с кормонилитом. Все данные о характере груза, в том числе и о его активности, в бортовом журнале.

Формальности были окончены, космолетчики поступади в распоряжение Ираиды Васильевны, теперь уже не командира, а врача.

- Прошу вас. - Она повернулась и пошла в правый коридор, и трое в скафандрах тоже повернулись и послушно затопали рядом с ней.

Симона щелкнула пальцами -по синтериклону:

- Что новенького, Мортусян?

Тот поотстал, поднял руку к затылку и почесал гермошлем.

- Да вот говорят - на вашей "Аляске" клопов развели...

Симона махнула рукой, устало промолчала - редкий случай, и, проводив глазами космолетчиков, пошла снимать глупый, небесного цвета, костюм. Когда эти парни вылезли из своей телеги, все стало на свои места, и пропало то смятенное, неразумное и тревожное предчувствие, что "Бригантина" - вовсе не "Бригантина", а другой, оплавленный и изуродованный корабль, вернувшийся вопреки всякой логике и математике и благодаря какому-то парадоксу Пространства, который должен же, черт побери, существовать, для таких людей, как ее Колька...

День первый

НЕМНОГО ПОЛИТИКИ

Два одинаковых золотисто-коричневых "гнома", работающих по зеркальной программе, подали фрукты. Дэниел отказался; Мортусян потянул огромную кисть винограда, которая позволила бы ему до конца вечера не вступать в разговор. Санти выбрал на редкость аппетитный персик и, живо обернувшись влево, хотел было предложить его Паоле, но наткнулся на синтериклоновую пленку и так естественно упомянул чертей в количестве что-то около четырехсот штук, что все засмеялись.

- Простите, мисс, - проговорил он, великолепно смущаясь, - надеюсь, вы дадите мне возможность загладить мой промах где-нибудь на Земле?

"Вот как славно, - искренне порадовалась Ираида Васильевна,-и голубой "космический" костюм Паше к лицу, и этот румянец...- И сам 0'Брайн улыбается. Все будет хорошо, все еще будет хорошо".

"A что, - думала Симона, - пусть не журавль в небе, зато синица в руках. И какая синица!"

Ада смотрела на них, безмятежно приподняв брови:

"А ведь это - игра. И игра на самом высоком уровне. Только - зачем? Не ради же интрижки с маленькой стюардессой?.."

В салоне было не слишком светло и удивительно уютно; невидимая пленка синтериклона, разделявшая стол, не мешала общей беседе, так как была абсолютно звукопроницаема. И сама беседа была уютной, неторопливой, домашней. Говорили о Венере, к которой здесь, у "Первой Козырева", относились несколько снисходительно, по-соседски, словно она находилась в той же системе вспомогательных станций и была притом не лучшей из них.

- А Мурзукский рудник, вероятно, придется прикрыть, - сказала Симона, возвращая разговор к прерванной теме. - Это возле Сахарского хребта, ваш кормонилит как раз там и добывают. Так вот, за прошлую неделю туда пожаловало уже два венерианина. Какое уж тут невступление в контакт! Хорошо, что ваши ребята вовремя спохватились, выволокли их из зоны действия машин.

- А вы не знаете подробностей? - почтительно спросил Санти.

- Ну? - Симона приготовилась слушать, хотя с недавнего времени у нее появилось подозрение, что этот мальчик врет, как в худшем случае Мюнхгаузен, а в лучшем - Ийон Тихий.

- Так вот: ребята с Мурзукского недавно подстрелили пару зверюшек, не помню, как они называются, но что-то вроде наших кенгуру. Хотели привезти домой - знаете, сколько за такие штуки в наших музеях платят? А биолог Пино его знает, здоровенный такой верзила, - попросил одну взаймы. Все долго гадали, зачем ему эта шкура на Венере, - ну, на Земле - это было бы еще понятно. Перед девочкой похвастать, или еще что-нибудь подобное. А в первых числах августа вдруг сигнал тревоги - кто-то залез в зону действия машин. Все бросились к экранам, а там огромная фигура, шкура кенгуру, а походка как у биолога, выносит на руках маленького венерианина. Вынес из зоны, на ноги поставил, да еще подшлепнул - не шатайся, где не положено.

- Вполне правдоподобно, - сказала Симона.

Оно действительно было вполне правдоподобно, это маленькое происшествие с любознательным венерианином. Но вот фигура благородного янки, выносящего на своих руках из опасной зоны маленького аборигена...

А если врет, то зачем?

Симона глянула на Аду - ага, и та не верила.

- До чего же все это надоело- замаскированные станции, телепередатчики чуть ли не в дуплах деревьев, вся эта мышиная возня вокруг невступления в контакт... А я бы сейчас собрала всех их детенышей и-к ним, воспитателем в детский сад.

- И воспитала бы из них головорезов, - засмеялась Ада.

- А вы считаете себя вправе учить их жить так, как живете вы сами? спросил 0'Брайн.

- Упаси боже, - замахала руками Симона, - совсем наоборот! Я учила бы их жить, исходя из собственных ошибок.

- Собственных - это в частности, - заметил Санти, - но нужно учитывать и более существенные заблуждения, свойственные не отдельному человеку, а...

- Начинается, - сказала Симона. - Вижу, что в ближайшие десять лет мне не быть воспитательницей в детском, саду.