Игорь Ревва - Возвращение

На следующий год то же самое произошло еще сразу с восемью деревнями. И тогда только люди забили тревогу. Тогда только клан Вечных понял, чем это все грозит. И тогда только Лик повел людей на Лаоэрт. Но четыре с половиной тысячи легко вооруженных кочевников были прямо-таки сметены пятидесятитысячной армией инксов, закованных в латы, вооруженных длинными копьями. И тогда началась война. Война, которую люди всегда проигрывали благодаря численному превосходству противника и его вооружению.

Да, эту войну начали Бессмертные, представители клана Вечных, жившие до этого высоко в Сиузских горах и спускавшиеся в долины крайне редко. Но к тому времени уже сами люди тоже начали подражать инксам в строительстве крепостей, грабежах, убийствах. Их крепости рано или поздно переходили под власть инксов, и в степи становилось одним вражеским гнездом больше.

Можно, конечно, объяснить все это естественным ходом истории, развитием общества, переходом от первобытно-общинного строя к феодальному… Можно, конечно… Если не видеть, как инксы ради забавы устраивают охоту на людей, как инксийки, развлекаясь, стреляют в детей из арбалетов и как люди перенимают многие их привычки с тщательностью, достойной гораздо лучшего применения.

Вполне возможно, что я не прав. Вполне возможно, что новый строй, активно внедряемый инксами, гораздо лучше старого. Но пусть тогда инксы сами попытаются меня переубедить. До сегодняшнего дня у них это получалось не очень-то хорошо. Достаточно вспомнить хотя бы Гдан. Или Крин. Хотя я лично гораздо лучше помню именно Гдан. Наверное, потому, что взятие Гдана последний эпизод войны, случившийся на моей памяти.

К тому времени инксы уже хорошо усвоили, что Степь не нападает на крепости небольшими отрядами. И пытаться выманивать их из-под защиты каменных стен стало бесполезным занятием. Для подобных случаев мы применяли более эффективную тактику.

Отряд Йорки атаковал одну из деревень, находящуюся неподалеку от Гдана. В деревне было около полусотни инксийских воинов и сопротивления они оказать почти не успели. А уж выполнить все остальное, получив в свое распоряжение латы и прочую амуницию инксов, было не сложно.

Представьте себе, как отреагировали инксы в Гдане, увидев несущийся к крепости свой отряд, преследуемый по пятам толпой кочевников — человек в триста, не больше. Ворота крепости моментально начали открываться, готовясь выплеснуть из себя основные силы гарнизона Гдана. И вот тут-то в игру и вступила главная армия Степи, притаившаяся до этого момента в лесу.

Основной задачей Бессмертных было удержать ворота, не дать им закрыться. Все Бессмертные участвовали в маскараде с переодеванием, и, хотя в Гдане нас было уже всего четверо, ворота до подхода главных сил мы удержали.

Я почувствовал «песню смерти» еще тогда, когда ворота только лишь начали приоткрываться. И Ландер, насколько я помню, тоже. Мы с ним соскочили со ставших бесполезными коней, понеслись к распахивающимся воротам, одновременно ударили в их правую створку всей силой своих тел и оказались внутри, среди вяло двигающихся инксов.

Если вы думаете, что легко орудовать мечом в самой гуще полусонной толпы, то вы жестоко ошибаетесь. Ведь даже пораженные насмерть падают на землю далеко не сразу. Я хорошо запомнил то, как, протыкая мечом очередного противника, понял вдруг, что с ним что-то не так. И лишь когда я выдернул свой меч обратно, до меня дошло, в чем же дело, — у этого инкса напрочь отсутствовала голова, снесенная за миг до моего удара Ландером. Но, к сожалению, «песня смерти» длится недолго. Она смолкает, оставляя тебя наедине с просыпающимся врагом. И вот тогда-то и начинается самое сложное.

Мы сражались под аркой у самых ворот. С каждой секундой было все тяжелее, потому что движения затруднялись телами убитых. Вдобавок ко всему инксийские латы сильно стесняли нас. Из всего нашего авангарда погибло уже больше половины. Я успевал заметить, как еще один кочевник, не сумевший увернуться от меча или прозевавший смертоносное жало копья, валится бездыханным. Но и Ландер, и Крон пока еще были живы. И Йорка тоже. Я видел, как она отступает под градом ударов, с трудом успевая парировать смертоносную сталь. Я начал пробиваться к ней и сразу же подставил под удар свою спину. Спасибо Крону — он оказался проворнее, чем инксиец.

На какой-то краткий миг мне даже показалось, что мы не выстоим. Но тут в воротах появились всадники в звериных шкурах, и радостный крик Ландера подтвердил, что наша армия уже в Гдане. И мы получили небольшую передышку для того, чтобы сбросить с себя осточертевшие железяки, вдохнуть полной грудью воздух и снова прислушаться к «песне смерти».

Степная армия ворвалась в город, волной прокатилась по его улицам, повсюду сея разрушения и смерть. Почти каждый человек имел право ненавидеть инксов. Почти каждый имел свои счеты с ними. И каждый сегодня предъявлял свой счет к оплате.

Я никогда не слышал, чтобы инксийцы насиловали наших женщин. Наверное, они считали людей существами, несравненно более низшими, чем сами инксы. Чем-то вроде животных. И поэтому пренебрегали степными женщинами. Не могу сказать, чтобы кочевники придерживались аналогичного мнения, тем более что инксийки были очень красивыми…

В Гдане никого не осталось в живых. Никого из более чем пяти тысяч инксов. Степная армия потеряла в этом сражении около двух тысяч человек. И это несмотря на то, что мы были нападающей стороной и нам было очень сложно ориентироваться в крепости, где раньше никто из нас не бывал. Произошло это потому, что инксам мешали их собственные узкие улицы. Ведь копьями они владели гораздо лучше, чем мечами, а в этих узеньких закутках с копьем не очень-то развернешься. И хотя на некоторых участках сопротивление инксов поражало своей яростью, Гдан пал. И пожары довершили начатое Степью дело.

Моя армия к тому дню насчитывала более сорока тысяч превосходных воинов. С трудом верится в то, что ее больше нет. Как не верится и в то, что Бессмертные могли осесть в крепостях и стать инксийскими вассалами.

Я вспоминал глаза Йорки, полные яростной ненависти к инксам, и не мог в это поверить. А потом вдруг вспомнил Дара. Дара, Принца Хадра… И поверил…

5

Все свое свободное время я проводил с Эской, в его мире. Я почему-то перестал относиться к нему как к андроиду. Слишком уж «по-человечески» он вел себя. Мы с ним часто и подолгу болтали на самые разные темы. Но было заметно, что Эску очень интересуют вопросы, связанные с жизнью на Земле. И он не переставал все время талдычить о том, что неплохо бы им иметь на Земле наблюдателя. Я же старательно отвечал на все вопросы и делал вид, будто обдумываю это его предложение — остаться здесь, на Земле.