Игорь Волознев - Последняя ночь Клеопатры

Глава V

Связанного Пертинакса стражники швырнули на каменный пол узкой темной камеры, где слышалось журчанье воды, дверь закрылась за ним и снаружи лязгнул засов. Застонав от отчаяния, британец попробовал приподняться, но тут же почувствовал, как веревки впиваются ему в запястья... Он все же перевернулся на спину и сел, привалившись к замшелой стене. Глаза его постепенно осваивались с темнотой. Он различил низкий сйод, кирпичные стены, отверстие в потолке, через которое могла выбраться отсюда разве что крыса. Из этого отверстия в каменный мешок поступал воздух. На уровне пола было еще одно отверстие, из которого непрерывно струилась вода; она текла по выложенного в полу желобу и исчезала между прутьями решетки у противоположной стены. Пертинакс, изогнувшись, приник к влаге пересохшими губами и несколько минут жадно п1ш. Затем он подполз к камню, выступавшему из стены, и принялся упорно водить по его острому краю ремень, стягивавший ему запястья. Ремень перетирался медленно, и вся эта работа отнимала много сил, потому что водить связанными за спиной руками было неудобно, то и дело приходилось останавливаться для передышки. К исходу первого часа своего заточения Пертинакс совершенно выбился из сил, перетирая ремень, а между тем до егофазрыва было еще далеко... Неожиданно за дверью послышался шум; какие - то люди, громко и возбужденно крича, бежали по гулкому коридору. Донесся звон мечей, кто - то истошно вскрикнул, получив внезапный удар, и вслед за этим несколько глоток исторгли рев торжества. Недоумевая, Пертинакс приподнялся. Он услышал, как сорвали засов с двери соседней камеры, затем дошла очередь и до его замка... Щеколда была выбита, дверь распахнулась и в проеме показалось несколько смуглых голов и полуголых тел. - Свободен! - крикнули Пертинаксу. - Во дворце восстание! Все узники выпускаются на свободу, таков приказ Гига - нашего предводителя! Бери меч и присоединяйтесь к нам, товарищ! Отомсти своим истязателям!.. - С радостью! - ответил Пертинакс. - только развяжите мне скорее руки! Толпа мятежников побежала дальше, срывая замки с других дверей, лишь один задержался возле Пертинакса, чтобы мечом разрубить его путы. - Скажи мне, добрый человек, где покои царицы? - спросил Пертинакс, разминая затекшие руки. - Ступай вверх по той лестнице, - ответил освободитель, - а там пойдешь галереями, держа все время направо. Туда направились наши главные силы, Гиг тоже там. Они будут рады, если ты присоединишься к ним. - Что с царицей? - от волнения голос Пертинакса сорвался. - Ее .схватили? - Не знаю. Хотя думаю, что она уже в руках нашего вождя. Гиг заранее расставил своих людей вокруг ее комнат, чтобы она не смогла удрать... Не дослушав его, Пертинакс со всех ног помчался вверх по лестнице. Во дворце царила суета, метались толпы горланящих людей с факелами, вилами и копьями, гулкое эхо разносило крики и голоса, звоны скрещивающихся мечей; то тут, то там завязывались стычки между взбунтовавшимися слугами и легионерами Антония. Пертинакс выбежал в знакомую галерею с колоннами, где он час назад проходил с Хрисидой. Промчавшаяся мимо толпа рабов с кольцами кандалов на ногах не обратила на Пертинакса внимание, по разодранной оджежде приняв его за одного из восставших. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди Пертинакса, когда он бежал гулкой галереей к покоям царицы. Он бежал, удивляясь собственному волнению, не понимая, отчего так близко к сердцу он принял судьбу этой несчастной женщины, отчего замирает его душа при одной только мысли о ней?.. Действительно, Клеопатра очень красива, но разве мало красивых девушек он встречал в Риме, Греции, да и здесь, в Александрии? Но это головокружительное чувство охватывает его впервые, чувство, когда хочется петь, совершать сумасбродства, броситься ради этой женщины в яростную битву и доказать всему миру, что только он может быть .^ее защитником! Юноше трудно было разобраться в этих новых и таких странных переживаниях, нахлынувших на него с той минуты, когда черные глаза взглянули на него из душной полутьмы царского паланкина... В коридоре, пересекавшем, галерею, кипел бой: несколько римлян сдерживали натиск двух десятков черных рабов, вооруженных дубинками и кольями. Пертинакс с первого взгляда на этих недостойных слуг, осмелившихся поднять руку на свою прекрасную госпожу, проникся к ним ненавистью. Он выхватил из рук раба, корчившегося на полу в смертельной агонии, какой - то металлический брус и, размахивая им, как дубинкой, врезался в толпу мятежников. Его атака была яростной, молчаливой и сокрушительной, как ураган. Уже через минуту несколько бунтовщиков с раскроенными черепами лежали у его ног, а остальные, услышав их предсмертные вопли, решили сгоряча, что им в тыл ударил целый отряд стражников. Храбрые только при ощутительном численном перевесе над врагом, они, при первых же признаках превосходства противника, показали свою трусость и бросились наутек. Из римлян, с которыми они сражались, уцелело только двое, да и те были страшно ранены и сжимали мечи из последних сил. Оба они изумленно уставились на Пертинакса, видимо не понимая, как этот молодой, вооруженный дубинкой человек смог обратить в бегство озверевшую толпу смутьянов. - Они трусы, - тяжело, переводя дыхание, сказал Пертинакс в ответ на слова благодарности. - Выступить против своей повелительницы в самую трудную для нее минуту, когда ее жизнь и судьба страны висит на волоске это, помоему, предел подлости! - Вы правы, - утирая кровь, сказал один из воинов. - Не знаю, чем мы сможем отблагодарить вас. Вы спасли нам жизнь... Я ни разу не видел вас во дворце, но думаю, что вы римлянин, ибо только для уроженца Вечного города священны такие понятия, как Честь и Верность. - Эти понятия святы для любого, рожденного в пределах Ойкумены, - ответил Пертинакс. - Я не римлянин и не житель Александрии. А пришел я сюда, чтобы выполнить свое обещание защитить царицу в минуту опасности. И я скорее умру, чем нарушу свой обет! - Храни тебя всемогущий Юпитер, - пораженные его словами, пробормотали римляне. Пертинакс выхватил из рук одного из убитых окровавленный меч, который был длиннее и больше остальных. Он как раз пришелся к руке молодого британца. Пертинакс, приноравливаясь к нему. несколько раз взмахнул им, со свистом разрубив воздух. - Именно это мне и нужно! - крикнул юноша и, кивнув на прощание стражникам, бросился по галерее к покоям царицы. В знакомом ему зале перед массивными мраморными дверьми, где еще полтора часа назад сидел коварный евнух, бесновалась теперь большая толпа бунтовщиков, и впереди всех - Гиг с кольцом в носу. - Бейте в дверь! Бейте! - вопил, предвкушая обладание царицей, похотливый раб. - Она уже трещит! Еще немного - и мы сорвем ее с петель!.. А за дверью - молодые служанки в золотых браслетах и бриллиантовых ожерельях, и подлая потаскуха Клеопатра с ними! Это за ее голову Октавиан обещал нам свободу!.. Ну же! Ударим еще раз!.. - Стойте! - закричал Пертинакс, вклиниваясь в толпу. - пока вы тут возитесь с дверьми, солдаты Антония выносят из потайной комнаты сундуки с несметными сокровищами, накопленными египетскими царями за сотни лет! - Кто ты такой? - прорычал Гиг, чрезвычайно недовольный тем, что большинство его сотоварищей, бросило взламывать двери и обернулось к незнакомцу. - Что - то я тебя раньше не видел во дворце! Уж не переодетый ли это римлянин, старающийся оттянуть время, пока к Клеопатре не подоспеет помощь? - А что, может, и так! - закричали его напарники. Пертинакса взяли в тесное кольцо; несколько мечей уперлось ему в грудь. - Сундуки в нескольких шагах отсюда, при них всего несколько стражников, мы их можем взять голыми руками! - надрывался Пертинакс, и вид у него был такой возбужденный, глаза горели такой искренностью, что большинство мятежников поверило ему. - Веди нас туда! - закричали со всех сторон. - Но если ты солгал - от тебя живого места не останется!.. - Не ходите, вас заманивают в ловушку! - ревел Гиг, в бессильной злобе потрясая мечом. - Вернитесь, олухи, дверь уже почти разбита, цель близка! - Груды золотых монет и бриллиантовых ожерелий! - перекрикивая его голос, кричал Пертинакс. - Такого случая больше не представится! Возьмем золото и унесем ноги из дворца! Пускай Антоний с Октавианомсами разбираются друг с другом, а для нас важнее - деньги! - Он прав! Веди нас, парень! Где сундуки? И почти вся орава, штурмовавшая двери царских покоев, ринулась за Пертинаксом, которого двое могучих детин крепко держали под руки. Несколько человек шло впереди британца, и один из них прижимал к его груди меч, чтобы немедленно заколоть юношу, если на них из засады набросятся стражники. Горланя и вопя, толпа прошла галереей, затем низким сводчатым коридором. С десяток дворцовых рабов, знавших путь к царской сокровищнице, бежали впереди, показывая дорогу, так что Пертинаксу не понадобилось особенно напрягать память, вспоминая коридоры, по которым он недавно проходил со своей иной провожатой. Толпа спустилась по каменной лестнице, и разочарованные крики проводников возвестили, что дверь сокровищницы распахнута и сундуков в ней нет. Мятежники в гневе и досаде обернулись к Пертинаксу. - Теперь вы видите, что я бал прав, когда говорил вам, что римляне вытаскивают сундуки! - закричал юноша и показал рукой в боковой коридор. Сокровища понесли туда! Клянусь вам, они там!.. Самые жадные и нетерпеливые, схватив факелы, устремились в указанном Пертинаксом направлении. Толпа, подхватив юношу, повалила следом. На перекрестке двух коридоров бегущие в растерянности остановились. - Направо! - крикнул Пертинакс. Через минуту показалась знакомая лестница, и на ее ступенях - труп Криспа. - Это здесь! - заявил юноша. - Вот эта дверь! Кое - кто из бунтовщиков немедленно принялся выламывать ее, но это оказалось заведомо бесполезным делом - дверь была из могучего цельного дуба, окованная тяжелым железом. - Ясно, это римский лазутчик! - закричал один из смутьянов, показывая на Пертинакса. - Гиг был прав! Он нарочно заманил нас сюда, чтобы дать царице бежать! Нам не взломать эту дверь, хоть мы будем долбить ее до утра! - Прикончить его! - Смерть лжецу! - Я знаю, как открыть ее! - выкрикнул Пертинакс, в отчаянном рывке уворачиваясь от взметнувшегося меча. - В стене спрятан потайной механизм, который приводит ее в действие! Подведите меня к ней! - Если ты не откроешь ее через минуту и за ней не будет сокровищ, то мы выпустим из тебя кишки... - прогнусавил кто - то в самое его ухо. Пертинакса подтащили к двери. С немалым трудом он выпростал руку и надавил на камень, служивший замаскированным рычагом для привидения в действие потайного механизма. Дверь распахнулась, люди с факелами ворвались в находившуюся за ней комнату, и глазам их представилось поистине чудесное зрелище: посредине стояли сундуки с откинутыми крышками, в сундуках сверкали россыйи бриллиантов и золотых монет, а на полулежали трупы римлян, сообщников Криспа. Их страшные, посинелые лица свидетельствовали о том, что они задохнулись в этом каменном мешке. Но на них никто не обратил внимание. Заревев, обезумевшие от жадности люди, толкая и давя друг друга в дверях, ринулась на сокровища. О Пертинаксе тотчас забыли. Ему стоило немалого труда выбраться из давки, он взлетел по лестнице и, выхватив по дороге из рук какого - то мятежника горящий факел, как вихрь помчался по темной галерее. У мраморных дверей никого не было, сами двери были взломаны Гигом и несколькими его самыми ближайшими приспешниками, не поверившему Пертинаксу. Юноша ворвался в алебастровый зал. Здесь все было перерыто и разгромлено, на полу в луже крови лежало несколько трупов стражников и бунтовщиков, но ни Гига, ни Клеопатры, ни служанок среди них не было. Остановившись в замешательстве посреди зала, Пертинакс прислушался. Ему показалось, что какие - то отдаленные звуки доносятся со стороны широкой мраморной лестницы. Он бросился по ней, пробежал вдоль коллонады, не встретив ни души, и, уже не зная, что делать, куда бежать, решил было вернуться в алебастровый зал, как вдруг из - за колонны, неслышно как тень, выскользнула Аретея в развевающейся белой столе. - Где Клеопатра? Она жива? - Пертинакс бросился к ней и непроизвольно с такой силой стиснул ее плечи своими крепкими руками, что девушка вскрикнула от боли. Пертинакс, опомнившись, опустил руки и произнес несколько слов в извинение. Служанка, не дослушав его сбивчивое бормотание, взяла его за руку и повела куда - то в соседнюю комнату, где тоже не было ни души. Отсюда они вышли на балкон, окружавший со всех сторон небольшой внутренний дворик, где бил фонтан и на мраморном полу были расстелены пушистые шкуры. Посмотрев с балкона вниз, Пертинакс увидел сидевшую у фонтана Клеопатру; рядом с ней находилась служанка; под колоннами, там, где находился вход во дворик, стояли четыре легионера, двое из которых были ранены, и прислушивались к звукам, доносившимся снаружи. Пертинаксу не пришлось долго гадать о значении этих звуков. Дверь, ведущую во дворик, взламывал Гиг и его сообщники. Легионеры подняли мечи, ожидая момента, когда дверь рухнет под натиском штурмующих. Дверь трещала и рвалась с петель. Пертинакс схватился за поручни балкона и замер, как зачарованный, наблюдая разыгрывающуюся вслед за тем ужасную сцену. Дверь рухнула и во дворик ворвалось пятеро полуголых, свирепо скалящих зубы негодяев. Впереди был громадный, лоснящийся от пота Гиг. Глаза мятежников алчно заблестели при виде царицы, они издали дикий, торжествующий вопль и, размахивая мечами, бросились на стражников. Те достойно встретили их яростный натиск. Пертинакс мог поздравить себя с тем, что на Клеопатру напало всего пятеро заговорщиков, между тем как еще полчаса назад у мраморных дверей их было не менее двух сотен. Но особенно радоваться не приходилось: в этот кульминационный момент восстания царица, растеряв немногих своих верных защитников, осталось наедине со звероподобными двуногими созданиями, одно из которых, самое крупное, самое мускулистое и свирепое, даже не обратило внимание на стражников, прямо бросилось к ней. Клеопатра с холодным презрением встретила взгляд его горящих бешеным восторгом глаз; Хрисида с криком отшатнулась и закрыла лицо руками. Подскочив к царице, чернокожий злобно и похотливо расхохотался и схватил ее за руку. И в этот момент раздался негодующий возглас сверху, с того места, где как раз над фонтаном, возле которого сидела Клеопатра, находился балкон. Это молодой британец, решив, что обходной путь слишком долог и каждый миг его промедления чересчур дорого будет стоить прекрасной гречанке, вскочил на парапет балкона и с криком прыгнул с восьмиметровой высоты прямо на голую, лоснящуюся черную спину насильника. Клеопатра, пряча под широкой накидкой руку с остро отточенным кинжалом, приготовилась было вонзить его себе в сердце, предпочитая смерть позору, как вдруг неожиданный крик сверху и падение чьего - то тела прямо на спину самозванцу заставили ее вздрогнуть от изумления. Незнакомец, лица которого она не успела рассмотреть, свалившись на Гига, оттолкнул его от царицы, но и сам не удержался и отлетел в противоположную сторону. Упал он удачно, прямо на пушистый ковер, видимо не получив ощутимых ушибов; он тотчас вскочил на ноги и, выхватив меч, бросился на опомнившегося Гига. Их мечи скрестились. - А, это тот мальчишка, который увел от меня моих людей! - в ярости заревел злодей, узнав Пертинакса. - Я так и знал, что он римский выкормыш... Ну, держись теперь. Любопытно мне будет посмотреть, что ты ел сегодня за ужином... - Еще неизвестно, кто из нас первый выпустит другому кишки! - отвечал Пертинакс, хладнокровно парируя удары. Между тем схватка сообщников Гига с легионерами быстро подошла к концу. Римляне пали после короткого отчаянного боя, но и нападавшие понесли потери. Из всех, кто ворвался сюда с Гигом, только один смог прийти на помощь своему главарю. Два других раба были убиты; а еще двое получили тяжелые раны и лежали, стеная, на мраморном полу. Видя, что теперь он сражается один против двоих, Пертинакс начал отступать. Но его отход был тактической уловкой; его противники осмелели и, чувствуя, что победа близка, потеряли осторожность. Воспользовавшись этим, Пертинакс нанес неожиданный удар в грудь сообщнику Гига. Тот с криком упал, обливаясь кровью. Тогда разъяренный Гиг, тяжело дыша и изрыгая проклятия, отбросил щит и схватился за рукоятку меча обеими руками. Пертинакс хладнокровно отбил несколько его мощнейших ударов, каждый из которых, достигни он цели, мог бы разрубить его пополам. При последнем ударе противники, скрестив клинки, напряглись, силясь вырвать оружие один у другого, вздулись их мышцы, сблизились лица; и неожиданно мечи вырвались из рук обоих и отлетели в сторону. Ни один из соперников не дал другому добежать до них; лишившись оружия, они мгновенно схватили друг друга за руки и сошлись в смертельной рукопашной схватке. Клеопатра, затаив дыхание, не сводила глаз с незнакомца, вставшего на ее защиту в критическую минуту. Когда он после своего головокружительного прыжка поднялся с ковра и обнажил меч, она тотчас узнала его и изумление ее возросло еще больше. - Хрисида, взгляни! - она потянула к себе дрожавшую девушку, все еще закрывавшую лицо руками. Хрисида отвела руки от глаз и, посмотрев на сражающихся, не смогла сдержать изумленного возгласа. - Это Пертинакс! - воскликнула она, я щеки ее покрылись румянцем. Она выпрямилась, глаза ее радостно заблестели. - Пертинакс, о моя царица! - Но как он очутился здесь? - удивленная не меньше ее, спросила Клеопатра. - Ты же сама мне рассказывала, что его схватила стража у моих дверей! - Не знаю, госпожа, - ответила Хрисида, - но это он! Он спасет нас, я уверена!.. - Молись за него, Хрисида, - прошептала Клеопатра, с возрастающей радостью рассматривая стройную, сильную фигуру молодого британца, его могучие плечи с напрягшимися мускулами, которых не могла скрыть тонкая полотняная туника. При каждом броске Гига царица замирала и безотчетно сжимала руку служанки. Зато какой улыбкой расцветало ее лицо всякий раз, когда Пертинакс отражал страшные удары чернокожего исполина! Клеопатра, жившая в атмосфере постоянных интриг, лицемерия, лести и клеветы придворных, научившаяся глубоко скрывать свои чувства, в первый раз за многие годы искренне отдалась своим переживаниям, то заливаясь слезами, то вскрикивая от ужаса, то смеясь и восторженно, по - детски хлопая в ладоши. Буйный всплеск радости овладел ею, когда Пертинакс, после напряженной схватки на полу, оказался на спине гиганта. Британец, видимо используя известный ему борцовский прием, заломил руку Гига и с силой сдавил ему Лею. Постепенно все отчетливее стал слышен хруст ломаемых позвонков. Гигант испустил вопль, полный предсмертной боли, и вдруг поник. Из горла его хлынула кровь. И только тогда Пертинакс разжал хватку и, тяжело дыша, поднялся на ноги. Царица постаралась овладеть собой и скрыть охвативший ее ребяческий восторг, спрятать его под маской величественной приветливости, подобающей правительнице Египта. Пертинакс, протерев лезвие своего меча о полу туники побежденного, с поклоном приблизился к Клеопатре. - Это похоже на чудо, но ты снова удивительно вовремя появился, чтобы спасти меня от несчастья неизмеримо худшего, чем смерть, - произнесла она, не сводя с него больших темных глаз. - Я просто держу обещание защищать тебя, о моя царица, - промолвил он, и лицо его озарилось той открытой, сияющей улыбкой, которая несколько часов назад, на памятной им обоим александрийской улице, завоевала доверие гордой Клеопатры. Когда он подошел, глаза ее заблестели, как не блестели никогда прежде, когда они устремлялись на мужчину, а ведь ее сердца домогалось их немало! - Дворцовые слуги подняли мятеж, - продолжал Пертинакс, - стража повсюду отступает перед их натиском. Здесь тебе оставаться небезопасно... Если ты захочешь покинуть дворец, то я готов сопровождать тебя. Мой меч и моя жизнь всецело к твоим услугам. - Мне некуда бежать, милый юноша, - печально ответила Клеопатра. - Время окончательно упущено... Вряд ли кто из моих. вельмож захочет укрыть меня в своем доме, опасаясь навлечь на себя гнев Октавиана. А ведь еще месяц назад посольство Парфии предлагало мне отправиться с ним в Вавилон, а две недели назад была возможность беспрепятственно отплыть в Индию... Но время упущено, упущено... Я понадеялась на Антония, на то, что он выиграет решающее сражение, и вот - посольство парфян покинуло пределы Египта, а мой флот ла Красном море сожжен кочевниками - арабами по наущению Квинта Дидия, недостойного наместника Сирии, переметнувшегося от Антония к Октавиану... Впрочем, не только Дидий - все они, как крысы, бегут к победителю; даже преданные ветераны и те покидают Антония... Видишь сам, как мало стражи осталось во дворце, а из блистательной свиты, еще совсем недавно окружавшей меня, уже нет никого. Мне некуда и не к кому бежать, Пертинакс. Египтяне меня ненавидят, ведь я гречанка, из династии Птолемея Лага, завоевателя Египта... А греки, боясь гнева Октавиана, избегают меня, как прокаженной... Я одинока и беззащитна в этих стенах, всюду меня подстерегает смерть... - Нет, царица! - вскричал Пертинакс. - По крайней мере - один защитник у тебя есть! - Но что он может сделать против могущественных сил, ополчившихся на меня?.. - Умереть, защищая тебя, царица! Хрисида, молчавшая до сих пор, встрепенулась. - Я слышу гул множества шагов... - проговорила она в испуге. - Сюда могут войти в любую минуту, и неизвестно, кто это будет - оставшиеся верными нам воины Антония, или мятежные слуги... - Во дворце слишком опасно, - поддержал ее Пертинакс, - в любом случае нам надо покинуть его! Идемте, и постараемся выйти, не привлекая к себе внимание, а уж в городе мы укроемся у моих верных друзей, которые не донесут на нас Октавиану! Клеопатра встала и, опираясь на руку верной служанки, направилась вслед за Пертинаксом. Проходя мимо окровавленного, с вытаращенными глазами Гига, она побледнела и слабо вскрикнула. Пертинакс едва успел подхватить ее, иначе бы царица упала без чувств. - Ты прав, милый юноша, скорее покинем это ужасное место... - прошептали ее побледневшие губы. - Мне ничего другого не остается, как положиться на тебя и на свою судьбу... Хрисида и Пертинакс, поддерживающий Клеопатру, вышли из внутреннего дворика и укромным коридором направились к восточному крылу дворца, чтобы оттуда незамеченными выбраться в город.