Роберт Говард - Тень властелина

- Ладно. Договоритесь о встрече где-нибудь в тихом местечке.

- Слушаюсь.

Впервые настоящая улыбка появилась на лице Албануса. Когда я займу трон, то первым делом прикажу запороть Таэраса и его прихлебателей насмерть. На площади Королей. Хороший правитель должен защищать народ от таких, как они. Ха-ха. А теперь - идите. И без меча не возвращайтесь!

Он резко повернулся и ушел, не в силах больше переносить общество своих гостей. Они полные идиоты, если не видят, что в его глазах они ничуть не лучше того же Таэраса. И кончат не лучше. Кто предал одного короля, запросто предаст и другого.

В тусклом полумраке спальни он нетерпеливо подошел к висящему на стене квадратному куску хрусталя. На тонком материале не было никаких знаков, кроме загадочных символов по его внешнему краю. В свете единственного светильника буквы были почти не видны, но благодаря долгой практике пальцы Албануса нажали их в нужной последовательности, в то время как он произносил слова мертвого языка.

Кристалл потемнел. Внутри него медленно появилось изображение. Человек двигался и размахивал руками, что-то говорил, но звуков не было слышно. Албанус смотрел на Гариана, который, ощущая себя в безопасности, разговаривал с длиннобородым Сульпициусом и лысым Малярнином, своими доверенными советниками.

Король был высок и до сих пор не утратил силы, которую приобрел в детстве и юности, проведенных вместе с армией. Но полгода бездействия уже покрыли его тонким слоем жира. Его лицо с квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами утратило прежнюю открытость - тоже благодаря короне.

Пальцы Албануса пробежали по краю кристалла, и лицо Гариана заполнило весь квадрат.

- Зачем ты так часто это делаешь?

Блондинка, задавшая этот вопрос, смотрела на него сквозь опущенные веки своими сапфировыми кошачьими глазами. Она потянулась, и ее тело отразило свет, как хорошо полированная слоновая кость, а ее длинные ноги показались еще длиннее. Ее большие грушевидные груди приподнялись, когда она изогнула спину. В Албанусе проснулось желание.

- Почему ты не отвечаешь? - невинным голоском спросила она.

Вот сука, подумал Албанус.

- Для меня это значит, что он как бы здесь, вместе с нами, и смотрит, как ты кричишь и извиваешься в моих объятиях, Сулария.

- Вот как ты ко мне относишься, - ее голос напоминал бальзам. - Так это всего лишь способ отомстить Гариану?

- Да, - грубо заявил он. - Если бы у него была жена или дочь, они бы тоже разделили со мной постель.

Ее глаза устремились к лицу в кристалле.

- У него нет времени даже для меня, его фаворитки, не то что для жены. Конечно, большинство неприятностей ему создал ты. А что если твои заговорщики узнают, какому риску ты их подвергаешь, встречаясь с королевской фавориткой? Что они тогда сделают?

- По-твоему, это опасно? - Его голос стал жестче. - Уж не себя ли ты считаешь главной опасностью?

Она повернула к нему лицо, изогнувшись, чтобы подчеркнуть стройность талии.

- Я совершенно безопасна, - прошептала она. - Я желаю только одного служить тебе.

- Почему? - настаивал он. - Сначала я хотел всего лишь переспать с тобой, а ты зачем-то начала шпионить для меня во дворце, и рассказывать потом на коленях, что вот тот сделал это, а этот сделал то. Почему?

- Власть, - коротко выдохнула она. - Я могу чувствовать в людях их силу, я чувствую, кто скоро станет могуч. Меня тянет к ним, как мотылька на пламя свечи. В тебе я чувствую силу значительно большую, чем в Гариане.

- Ты чувствуешь силу, - прикрывая глаза, повторил Албанус и тихо добавил, - я тоже чувствую силу внутри себя. Я всегда ее ощущал, знал о ней. Я рожден быть королем, рожден сделать Немедию империей. И ты - первый человек, который это понял. Скоро, очень скоро люди выйдут с оружием на улицы и потребуют, чтобы Гариан отрекся от власти - в мою пользу. В этот день я возведу тебя во дворянское звание, дам тебе титул. Сулария. Леди Сулария.

- Благодарю, Ваше Высочество.

Албанус сбросил халат, и повернулся так, чтобы человек в кристалле, если бы он мог видеть происходящее, имел бы прекрасный обзор.

- Иди и славь своего короля, - приказал он.

Улыбаясь, женщина подползла к нему на коленях.

5

Утром, спускаясь в общую залу "Знака Тестис", Конан решил, что попал в логово лунатиков.

Рассевшись по углам, музыканты играли на трех арфах, четырех ситарах, двух лирах и трех флейтах разных размеров. И каждый играл свое. Обращаясь к стене, какой-то чудак читал стихи, сопровождая их драматическими жестами. Примерно дюжина юношей и девушек, сидевших у заваленного кусками скульптур большого стола, спорили, перекрывая музыку. Они указывали друг другу на недостатки в работе. У самой лестницы трое каких-то людей кричали друг на друга, пытаясь выяснить, когда морально низкое действие может потребоваться для спасения общественной морали. Во всяком случае, Конану именно это показалось. И вообще все присутствующие, среди которых каждый был едва ли старше других, о чем-то кричали.

Конана и Ордо здесь приняли вполне доброжелательно. Поздним вечером, когда они появились, в трактире было едва ли двадцать человек. Если, конечно, это был трактир.

Эти чудики смотрели на них так, как будто Ариана привела двух вритюнианских медведей. И здесь ни у кого не было оружия - так, несколько ножей для еды. Едва ли больше.

Пока Ордо отмывался в здешней бане - в деревянной лохани прямо на глиняном дворе, это вам не мраморное великолепие всего остального города Конан сидел, окруженный этими странными людьми, и рассказывал им истории. Едва лишь в его чашке начинало показываться дно, ее тут же наполняли вновь, и просили рассказать еще. Когда вернулся Ордо, заставили говорить и его. И они до самого утра пытались перещеголять друг друга рассказами о своих похождениях.

Эти странные юноши и девушки - как им было сказано, художники, музыканты и даже философы - слушали их, открыв рты, как будто никогда такого прежде не слышали. Время от времени философы отпускали весьма странные замечания, оставлявшие Конана в недоумении. Понадобилось немало времени, прежде чем Конан понял, что остальные этих замечаний тоже не понимают. За каждой репликой следовала тишина, как будто ждали, что гости кивнут, соглашаясь, или рассмеются над шуткой. Пару раз Конану показалось, что над ним насмехаются, но он не стал никак на это реагировать. Не стоит убивать человека, пока не понял смысла его слов.

Он протиснулся между философами - те даже не заметили его появления и остановился в изумлении.

На столе в углу залы стояла обнаженная Ариана. Тонкая, но с полными грудями. Ее изящная талия в сочетании с округлыми бедрами производила приятное впечатление.