Елена Сенявская - Первая заповедь

– Что это с ним? - удивился Славка. - Вроде все обошлось. Ну подумаешь, током слегка ударило… Стоит из-за этого шум поднимать! - Но выражение наших лиц заставило его насторожиться. - В чем дело, ребята? Со мной что-то не так? Неужели целые сутки провалялся?

– Сутки?! - кто-то поперхнулся, закашлялся, поспешно отвел глаза.

Медленно, один за другим, ребята выходили из каюты. Мы остались вдвоем.

– Что случилось, командор? - испуганно спросил Славка. - Я не понимаю…

– Ничего страшного, - соврал я. - Просто все мы за тебя волновались.

В самом деле, зачем мальчику знать, что его не было? Достаточно того, что знаем мы. «Нет ничего страшнее Забвения…»

ЗАПИСЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Сегодня цветы опали. Наш Славка был последним звеном в их «многосерийной» памяти. Это значит, что Иля мы уже не увидим: фантомы появятся только весной, а Велс принял решение возвращаться немедленно.

Мы так и не узнали, какая катастрофа постигла жителей Вионы. И природа черных лилий осталась для нас тайной.

Мы уходим, потому что боимся наломать дров, боимся самих себя.

А может быть, не нужно бояться? Мы идем по жизни путем проб и ошибок. Попытки их избежать лишь тормозят движение. Когда-нибудь на Земле это поймут. А пока я просто напомню Велсу, что любое дело следует доводить до конца.

Я не хочу краснеть перед тем мальчишкой за то, что не вовремя отступил. Почему-то для меня это важно.

На этом записи кончались. Не обрывались, нет. Просто была исписана последняя страница, последняя строчка дневника. Многое прояснилось, хотя загадок стало еще больше. Но Кен думал сейчас не о них и не о том, что произошло на планете.

Неужели командор помнил его, Кена, которого только и видел раз в жизни? «Невероятно! Вот уж действительно ничем не заслуженная честь», - думал он, а сердце переполняла наивная детская радость. Отныне он принадлежал этому экипажу и этому кораблю. И не только потому, что не мог вернуться обратно.

– Продолжай наблюдения, - выслушав доклад, будничным голосом сказал Поул. - Если заметишь опасность, дай знать: мы тебя вытащим.

– Ты шутишь? - тихо спросил Кен.

В ответ послышалось нечто похожее на рычание.

– До связи, - невольно улыбнулся штурман, и серый экран погас.

Неужели ради него капитан пойдет на посадку? Что бы ни случилось, этого нельзя допустить! Достаточно того, что рискует Кен. Более чем достаточно…

Привычным движением он погладил клавиши пульта и повернулся к двери, но открыть ее не успел. Аварийные лампы вдруг потускнели, затем вспыхнули вновь, и сразу началось непонятное. Словно кто-то невидимый, неосязаемый пристально следил за каждым его шагом, за каждой мыслью, родившейся в голове. И это не пугало штурмана, а странным образом успокаивало. Не было больше оторванности от мира и острого одиночества. Не было смятения и страха. Опустевший корабль казался живым, но отнюдь не враждебным.

«Значит, они остались, - расслабленно думал Кен. - И нашли то, что искали. Я чувствую, они где-то здесь. И корабль покинут ненадолго. Если подождать, то они придут…»

Но ждать ему не хотелось. Голова кружилась, как от легкого хмеля, планета притягивала, манила, выталкивала из корабля. И он направился к люку почти неосознанно, повинуясь приказу извне.

Была глубокая ночь. Луч прожектора высветил на мгновение очертания скал и отключился. Штурман двигался в полной темноте. Шаг, еще один… Внезапно чуть впереди блеснула яркая вспышка, грохот взрыва ворвался в наушники, оглушил…

Кен пришел в себя и растерянно огляделся. Он стоял над пропастью, а на другой ее стороне догорал разведкатер.

«Ловушка!» - мелькнула мысль, и он метнулся назад, к звездолету, пытаясь найти спасение. И застыл, уткнувшись грудью в невидимую преграду. Вокруг «Луча» стояло защитное поле, которого раньше не было…

Штурман почувствовал, как его охватила паника. Его загнали в тупик, зажав на краю ущелья, отрезали от корабля силовым экраном, взорвали катер. Кто сделал это? Может быть, та же сила, что расправилась с экипажем «Луча» и уничтожила бортжурнал?

Он стоял, не смея пошевелиться, белый как мел, сжимая в руке бесполезный бластер. Батареи скафандра были пусты, кислорода осталось на полчаса, под ногами зияла бездна.

«Кто вы? Что вам нужно? Перестаньте мучить меня!» Он бился в тисках чужого мира, а тот смеялся над ним, наслаждаясь его бессилием. Кен слышал этот безжалостный смех. Защитное поле медленно надвигалось, сталкивая его в пропасть…

«Поул, ребята… Что будет с ними?» - прошептал в ужасе, закрывая глаза, и почувствовал, как ноги теряют опору и тело летит вниз. Кажется, он успел крикнуть. А потом наступило небытие.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ДОРОГА ЗАБВЕНИЯ

– Капитан! Прошло уже больше суток, как он не отзывается. Сколько можно тянуть? - в голосе Френка звенел металл.

– Вы правы, ждать больше нечего. Будем садиться, - устало откликнулся Поул и добавил с тоской: - Что же могло случиться? Почему он молчит?

«Почему он молчит? - думал Френк, направляясь к себе в каюту. - И почему это случилось именно с ним? Вот уж не думал, что Кен способен на такое! Он всегда казался слишком расчетливым. И вдруг… Выходит, я в нем ошибался? Я никогда его не любил… А он оказался достойнее всех нас. Мы виноваты перед ним. И я как психолог - больше всех».

Через час «КВКДР-15» опустился на плато и группа разведчиков вышла на поиски Кена.

…Семь человек застыли над оплавленной грудой металла.

– Все, что осталось от катера, - мрачно заметил Френк и добавил: - Идем дальше. Нечего здесь стоять!

С корабля взволнованно и напряженно за ними следили товарищи. Звездолет, окруженный защитным полем, ощетинившийся орудиями, приготовился к бою. Эта планета внушала людям страх.

На краю расселины разведчики остановились.

– Что теперь? - обратился к Френку самый юный из них, по имени Артур. - Прыгнем на ту сторону?

– Не спеши, - огрызнулся врач. - Сначала поищем здесь.

Но все же прикинул взглядом ширину пропасти, примериваясь к прыжку. И вздрогнул, заметив на скальном выступе какой-то предмет.

– Что это? - спросил внезапно охрипшим голосом, указывая туда рукой.

– Кажется, бластер. - Разведчики переглянулись: - Неужели Кен сорвался?

– В чем дело, Френк? Вы что-то нашли? - вышел на связь капитан.