Владимир Петров-Одинец - Лабиринты Гипербореи

– Восхитительно, – оценил панораму Новосибирска старейшина, – сколь богата выдумка живописца! Говоришь, в окнах блестит стекло? Пусть ты прав, его можно сделать большим, отполировать. Но таких высоких домов никогда не построить.

– Это настоящий город! Деревянные дома теперь не строят, только из кирпича и… – Славка запнулся, в который раз ощутив, как по-чужому звучит русское слово, – и betona. Мы в таком живем! Вот я, стою на балконе…

Да что же такое! И «балкон» для волхвов оказался непонятным. Хорошо, растолковать удалось быстро – на фотографию посмотрели и поняли.

– Я здесь живу, на восьмом etaje, – мальчишка поймал себя на том, что выговорил «этаж» с английским прононсом.

– Что такое битона, этажье? – Коряво повторил старейшина.

Славка долго объяснял, размахивал руками, когда не хватало санскритских слов. Получилась полная невнятица. Рассказ про автомобили вышел ещё хуже. Дойдя до фотографии самолёта, на котором его класс вчера прилетел в Абакан, Славка с гордостью принялся хвастаться. Чем дольше он расписывал прелести полётов, тем больше недоумения появлялось на лицах членов Совета.

– Зачем люди летят внутри него и все вместе?

– Ну, они потом приземлятся и поедут по своим делам, в разные стороны.

– Но ведь гораздо удобнее сразу прилететь на место? – Старейшина даже повысил голос.

– Но самолёт садится только в аэропорту, – возмутился Славка непонятливости взрослого человека, – и невозможно сразу прилететь на место!

Теперь переспросили вернувшаяся синеглазая старушка и Борун:

– Аеропорту?

– Чтобы самолёт взлетел, ему нужно долго разбегаться. А такие полосы делают в аэропортах… Ну, как вам объяснить, если вы никогда не летали!

Старейшина и синеглазая удивились:

– Почему не летали?

А Борун добавил:

– Кажется, я начинаю понимать. Что, покажем мальчику виды полётов? – И взмыл с трона вверх, вертикально.

Глава 8

Решение Совета

Славка задрал голову, ошеломлённо наблюдая, как волхв раскинул руки в стороны, растопырил пальцы и выписал над лугом круг. Рукава золотистой рубашки трепетали в потоке набегавшего воздуха и выглядели крыльями. Волхв набрал высоту, спикировал, снова взмыл вверх, прошёл облако насквозь и кругами снизился. Когда Борун опустился на своё место, старейшина ткнул пальцем в парня, который вчера встретил детей:

– Ждан, а ты – на опоре.

Тот вышел вперед, положил на траву щит, стал в середку и взлетел вместе с ним. Его пируэты выглядели впечатляюще, как у воздушного гимнаста в цирке. Славка устал задирать голову, потёр занывшую шею, глянул на Боруна. Волхв платком вытирал слезы, но удивлённый взгляд мальчишки заметил, пояснил:

– Воздух глаза сушит. Так всегда, если быстро летишь…

Ждан с шиком приземлился, сминая траву, заскользил к Совету. Лихо тормознул у самых тронов, задрав щит вертикально. Славка даже отшатнулся, испугавшись, что тот врежется в людей.

– Так летаем мы, – пояснила синеглазая старушка.

– Нам не нужен металлический ковчег. Кто спешит, тот летит собственноручно, – продолжил старейшина, – а для неспешного и бездумного движения я, например, творю самолёт из того, что есть под рукой…

Борун уточнил:

– Яр, кто летает в ковчеге, который ты назвал самолётом? Волхвы?

– Нет. Кто угодно. Любой человек. Вчера утром мы с ней, – он кивнул в сторону Русаны, которая подошла и села рядом, – прилетели, а вечером должны были вернуться.

– Вот и ответ. – Борун повернулся к Совету. – Тот мир шагнул к общему благу. Книги доступны каждому, и знаниями люд пресытился.

Самый старый, которого звали Дрон, одобрительно кивнул:

– Сколь дивны амулеты, показанные детьми. Волшебники, создавшие те-ле-фон, нерукотворную обувь – намного превзошли нас. И если правда, что каменные дома настолько высоки, то жизнь в том мире легка и сладостна.

– О, я дорого бы дал, чтобы побывать там, – блестнул глазами длиннобородый, – мне бы такие амулеты…

Борун хмыкнул:

– Не о том глаголешь, Мер! Тут иное волшебство, не чета нашему. Что ты всегда личную выгоду ищешь? – И указал на Славку с Русаной. – О них подумай…

Длиннобородый окрысился:

– Не о выгоде, а как силу волхования увеличить! А, что ты понимаешь, юнец! Спроси старших, ту же Геру, легко ли без амулетов? Скажи ты ему, скажи, я прав?

Рука его тронула синеглазую старушку за плечо, та отмахнулась, почти восторженно заявила:

– Амулеты, это что. Вот бумага и рисунки – поразительны! Или прозрачная бутылка! Наверное, там волхвы обеспечили миру изобилие, если таинство полёта даровано всем. Лишиться таких благ – большое потрясение. Не всякий взрослый вынесет, а уж как они, – палец старушки указал на Русану, – станут скорбеть об утрате. Я едва уняла девочку… Моё мнение – стоит помочь детям, пока временной срез открыт!

– А другие члены Совета? Дети, погуляйте, – распорядился старейшина Дрон, и троны сомкнулись в тесный кружок.

Разновозрастные парни отошли от волхвов, разбились на мелкие группы. Некоторые прилегли на траву. Вчерашний парень, Ждан, помахал детям рукой. Руська повернулась к рыжей девчонке, которая жадно рассматривала славкину эмпитришку с подключенными наушниками.

– Я дам ей послушать, Слав? Мой плеер совсем разрядился. А в телефоне батарея села….

– У меня тоже, – сокрушенно вздохнул мальчишка, и вдруг осознал неправильность просьбы. – Какой телефон, – недоверчиво переспросил он, – ты же его потеряла! Когда убегали от этого, подземного!

– Дара утром вернула. И тетрадку с ручкой. Говорит, землерой нашел, к выходу принёс.

– Кто?

– Вчерашний землерой. Она сказала, как крот, только больше. А камнееды у них тоже есть. Не здесь, в скалах… Так я дам Милане послушать?

«Ничего себе! Хотел пошутить, а угадал точняком. И землерой, и камнеед. Что это за страна такая, где люди летают без крыльев, вещи проходят сквозь стену, а бабочки – сквозь книгу?» – Ущипнув себя, Славка убедился, что не спит.

Кивнув однокласснице, мол, забирай музон, обалделый мальчишка направился к Ждану. Поздоровался.

– Привет, Яр. Что невесел? О доме тужишь, понимаю… К нам пойдёшь, если Совет решит вас оставить? Ух, вот солнце жарит! Давай к реке, там ветерок, всё посвежее…

– К вам? Почему – оставить?

До Славки только сейчас дошло, что расспросы о мире, из которого они с Русаной выпали, Совет вел не из любопытства. Где-то в груди появился холодок, возникло беспокойство: «Вдруг я чего лишнего наболтал?»

Ждан потрепал мальчишку по плечу:

– В прошлый раз простолюдин-сакс на срез попал. Прямо на Тулу вышел. До Совета неделю ждать пришлось, так ему у нас понравилось, сам возвращаться не захотел…