Элизабет Мун - Раз став героем

- В высшей степени, - подтвердила Исмэй.

Она не могла объяснить свою антипатию к излишнему выражению эмоций, что ассоциировалось у нее с семейными склоками между Бертолем, Санни и остальными. Определенно папа Стефан и ее отец ценили самоконтроль, но не до такой степени, какой достигла она.

- Ну... я хотела, чтобы вы знали, я желаю вам всего наилучшего в этом деле, - проговорила адмирал, улыбаясь тепло и искренне. - Все-таки вы спасли мою племянницу, извините, командора Серрано, я этого не забуду, не смотря на то, как все обернется. Я буду следить за вашей карьерой, лейтенант. Думаю, в вас больше потенциала, чем вы сами подозреваете.

Глава третья

У Исмэй было время подумать над сказанным, так как по правилам Флота ее перевели на борт курьерского конвоя и доставили в штаб-квартиру Флота на восемь дней раньше остальных младших офицеров. Здесь она встретилась со своим защитником, лысеющим майором средних лет, который выглядел скорее бюрократом, чем офицером. У него уже начало появляться брюшко, как у тех, кто не ходил в спортзал, кроме как в последние несколько недель до годового теста по физической подготовке.

- Было бы больше смысла объединить дела, - ворчал майор Чапин, просматривая файл. - Начиная с конца, вы герой Завьера; вы спасли планету, систему и задницу племянницы адмирала. К несчастью...

- Мне уже объяснили, - сказала Исмэй.

- Хорошо. По крайней мере ни один из рапортов не пропал. Нам нужно будет подготовиться отдельно к слушанию Следственной Комиссией по делам капитанов и по каждому из обвинений трибунала. Надеюсь, у вас организованный склад ума...

- Думаю, да, - ответила Исмэй.

- Хорошо. На время по возможности забудьте военный протокол; я буду звать вас Исмэй, а вы зовите меня Фрэд, потому что работы слишком много, и формальности только замедлят нас. Понятно?

- Да, сэр... Фрэд.

- Хорошо. Теперь... расскажите мне все, что рассказывали следователям, а потом все, что не сказали им. История вашей жизни не так уж длинна, поэтому не бойтесь, что я заскучаю. К тому же я не знаю, что может пригодится, пока не услышу этого.

В последующие дни Исмэй поняла, что майор Чапин имел ввиду именно то, что сказал. Она так же обнаружила, что чувствует себя совершенно раскованно, говоря с ним, и это заставляло ее нервничать. Она напомнила себе, что уже выросла, а взрослые не кидаются за утешением к любому, кто проявил хоть каплю дружелюбия. Исмэй рассказала даже о мучивших ее кошмарах, связанных с Завьером.

- Может, хотите поговорить с психоняней, - предложил Чапин. - Если это так вас беспокоит.

- Не сейчас, - отказалась Исмэй. - То было в первые дни после...

- По мне так это естественно, если вы спите тревожно... Сейчас лучше не проходить психологической оценки. Понимаете, это может выглядеть так, как будто мы хотим заявить об душевном расстройстве.

- О.

- Но конечно, если вам нужно...

- Не нужно, - твердо заявила Исмэй.

- Хорошо... теперь по поводу мелких краж из шкафчиков рядовых...

***

Дату начала трибунала отодвинули на более поздний срок и было принято решение провести сначала заседание Комиссии по делам капитанов. По этому поводу майор Чапин долго ворчал и хмурился.

- Советник не может присутствовать на заседании Следственной Комиссии, поэтому вам придется вспомнить все, о чем мы говорили. Вы конечно всегда можете попросить короткий перерыв и прийти ко мне, но это оставит плохое впечатление. Проклятье... я хотел, чтобы вы сначала прошли через это под моим руководством, а потом отправились туда одна.

- Ничего не поделаешь, - сказала Исмэй.

Майор выглядел слегка удивленным, что почему-то вызвало у нее раздражение. Неужели он ожидал, что она будет жаловаться, когда ясно, что суетиться, нервничать, спорить и протестовать бесполезно?

- Я рад, что вы так к этому относитесь. Если они не коснуться вопроса о неполадках навигационного компьютера, у вас есть два варианта...

Заседание продолжалось несколько часов, и только к концу Исмэй полностью осознала смысл совета Чапина.

Утром слушанье продолжилось. Чапин довел Исмэй до приемной, где сам должен был ждать на случай, если ей понадобится его помощь.

- Выше голову, лейтенант, - подбодрил он, когда дверь открылась. Помните, вы выиграли сражение и не потеряли корабль.

Следственная Комиссия не приняла во внимание необычные обстоятельства, заставившие Исмэй принять командование Презрением, так по крайней мере можно было подумать, исходя из задаваемых вопросов. Лейтенанту, принявшему на себя командование, следовало знать, что она делает, поэтому каждая ошибка Исмэй рассматривалась под лупой.

Когда старший офицер был ранен, почему она не подготовилась к передаче командования? Можно было быстро привести в порядок мостик? Исмэй вспомнила, что все находились в тот момент на грани паники, нужно было обезопасить каждый отсек, проверить каждого члена команды; смывать кровь с кресла капитана казалось тогда не самым важным. Она не сказала этого, но перечислила другие срочные дела, которые звучали весомее. Председатель Комиссии, суровый адмирал, о котором Исмэй никогда не слышала ни плохого, ни хорошего, слушал ее с поджатыми губами и бесстрастным выражением лица, по которому невозможно было понять, что он думает.

После того как она приняла командование, почему решила незаметно проскользнуть в систему, - то, что это было правильным решением, согласились все, - а потом выскочить у самого Завьера, когда было ясно, что там ждут силы врага? Разве она не понимала, что если бы вход в коридор оказался заминирован, это стало бы настящим самоубийством?

Исмэй не собиралась спорить и утверждать, что ее решение имело смысл; она действовала инстинктивно, не задумываясь, не просчитывая, а инстинкты убивают гораздо чаще, чем спасают.

И почему она не подумала совершить микропрыжок, чтобы прибыть на мгновение раньше и спасти два корабля вместо одного? Исмэй объяснила о сбое в навигационном компьютере, им пришлось заменить электронный чип в одном из ракетных отсеков.

И снова, час за часом. Казалось, собравшихся все меньше интересовало то (в общем-то совершенно не интересовало), как Презрение уничтожил вражеский флагман, только ошибки Исмэй. Комиссия просмотрела записи материалов, указала на расхождения и противоречия, и когда все наконец закончилось, Исмэй покинула зал, чувствуя себя так, как будто все это время варилась в кипятке, и теперь ее кости разжижились.

Ждавший ее в приемной Майор Чапин следил за всем происходящим в зале по видеосвязи. Он протянул ей стакан и сказал:

- Поверьте, вы сделали все, что могли, наилучшим образом, принимая во внимание обстоятельства.