Чарльз Ингрид - Небесный Хит-Парад

У Джека заколотилось сердце. Балард! Кто все-таки добрался до него? Значит, этот кто-то силой вырвал золотой глаз? Джек сосредоточился и стал еще внимательнее.

— Назови имена! Вот за что тебе платят!

— Ваш заказ, сэр!

Джек быстро поднял глаза. Возле его кабинки стоял робот-официант.

— Пиво, — буркнул Джек, и машина уехала. Джек прижался ухом к пластиковой перегородке. Голос Рандольфа стал звучать четче:

— Имя! Мне нужно знать имя пропавшего рыцаря!

— А не слишком ли многого ты хочешь? Ведь сейчас те, кому удалось выжить, прячутся по разным норам.

— Но не рыцари.

Робот подъехал к кабинке:

— Ваше пиво, сэр!

— Тише! — приказал ему Джек.

— Чем будете платить? Наличными или кредитной карточкой?

— Заткнись! — прошипел Джек.

— Ваше пиво, — опять проговорил робот. Джек протянул руку и выключил громкость. Потом бросил в машину кредитный чек. Та отсчитала сдачу и откатилась к стойке бара, включив ярко-алую надпись: “Требуется ремонт”.

— … это слишком ненадежный источник. Я не могу больше ему доверять.

— Тебе неоткуда взять информацию. Он не носит опознавательного чипа. Сведения о нем уничтожены. Один я знаю его.

— И ты мне сообщаешь эти сведения по частям уже многие годы. Мне это надоело. Сегодня я плачу тебе в последний раз.

Кто-то встал. Послышался звон посуды.

— Встретимся на улице.

Джек поднес бутылку к губам и глотнул холодное, горько-сладкое пиво.

Рандольф тоже встал и сказал третьему:

— Мы будем через три минуты… Ладно, пошли…

Они вышли из кабинки. Но репортер не видел того, что удалось увидеть Джеку. Все получалось довольно-таки интересно: Джек увидел двух людей, которые встали из-за столика и пошли за ним. Кажется, они похлопали себя по карманам пиджаков, проверяя, на месте ли оружие. Судя по всему, у репортера не было трех минут.

Джек тоже встал. Чтобы выйти наружу, нужно было подняться по лестнице или поймать лифт. Но лифт был занят, и Джеку оставалось только побежать по лестнице, прыгая через три ступеньки. Он вынул из кобуры лазер. Стены опять задрожали: под землей проходил еще один поезд. И тут Джек увидел вспышку и услышал отчаянный крик. Чье-то тело упало. Секундой позже послышались шаги убегающих людей.

Джек вышел на середину аллеи и полыхнул лазерным лучом. Стоны и крики все еще были слышны.

Джек подошел к Рандольфу и его компаньонам. Рандольф зажег мини-ракету и бросил ее на землю. Вокруг стало светло. Джек увидел, что на земле лежит скорченный человек. Это был информатор Рандольфа.

“Долго он не протянет”, — подумал Джек. Один из компаньонов склонился над раненым. Кажется, это был продюсер Рандольфа. Он был полный и очень бледный. Такой бледный, как будто он никогда не выходил на улицу и не видел солнечного света. Рандольф посмотрел на Джека и сказал:

— Спасибо.

Джек пожал плечами. Он все еще держал свой лазерный пистолет в руке.

— Это не лучшая часть города, — Шторм с иронией повторил только что услышанную фразу. Продюсер вздрогнул:

— Это ведь наши слова, не правда ли, Рандольф?

— Заткнись, Дикстра! Раненый громко вздохнул:

— Скотт, наклонись, я тебе кое-что скажу. Рандольф наклонился. Джек сделал вид, что совсем не слушает его.

— Я знаю имя… того человека… который выжил в Песчаных Войнах. Он наемник… у него свое оружие…

Джека обдало холодной волной. Господи, кого он собирается назвать? Идиот! Кретин! Старый осел! Но Джек не мог себя выдать и внешне оставался спокойным.

— Он известен как Обладатель Пурпура… Зовут его Кэвин. Это все, что я знаю. Все, что я когда-либо знал.

Голос человека совсем затих. Скотт Рандольф, может быть, еще и услышал что-то, но Джек не слышал больше ничего. От внезапного шока он почему-то часто моргал. Где-то далеко послышался рев сирены. Ну, конечно, полиция. И, конечно, как всегда, поздно.

Оказывается, Пурпур не был сыном воина, как Джек думал всегда. Оказывается, у него было такое же горькое наследство, как и у самого Джека. Кто-то из людей Рандольфа положил ему руку на плечо:

— Спасибо, мистер. И все-таки нам всем лучше побыстрее убраться отсюда.

Джек кивнул, пошел быстрым шагом, а потом перешел на бег. Когда он уже свернул за сараи, репортер окликнул его:

— Эй, подожди минутку! Кто ты? Кто ты такой?

Кто он? Кто он такой на самом деле? Джек открыл машину и включил компьютер. Кто были все они — сироты Песчаных Войн?

Глава 7

Святой Калин из Блуила спустился с медитационной башни и тяжело опустился на диван. Годы давали о себе знать. Он махнул рукой своему секретарю Бигглу: сегодня тот ему был не нужен.

— Оставь меня одного, — сказал Калин. — Я хочу подумать.

Секретарь тихо удалился, прикрыв за собой дверь. Калин тихо улыбнулся. Он положил ноги на древний полированный дубовый стульчик, когда-то давно привезенный с самой Земли. Святой Калин всегда ощущал особый дух, исходящий от этой вещи.

Ему необходимо было обдумать последние события. Какое-то неопределенное дурное предчувствие, возникшее в его душе довольно давно, в последние дни стало предельно острым. Он вспомнил, как император Пепис, его старый друг, обошелся вчера с ним и с Джеком Штормом.

Это было неправильно и неблагоразумно. Пепис обязательно должен был знать все, что происходило в Лазертауне, и услышать это он должен был от человека, непосредственно участвовавшего в событиях. От своих людей Калин знал, что император отказывает Джеку Шторму в аудиенции. А ведь Джек был единственным, кто видел археологическую площадку Лазертауна целиком, то есть до того, как ее разрушили. Что же Джек знал из того, чего не знал сам Калин?

Он потер лоб и откинулся на спинку дивана. Ему опять вспомнился этот рыцарь и Элибер вместе с ним. Святой Калин понимал, что Пепис думает о Джеке не больше, чем о других своих пешках. А это была серьезная ошибка.

Джек Шторм… Калин моргнул. Его люди так и не смогли узнать о нем ничего. Ни о нем самом, ни о его фамилии. Шторм… Шторм… И все-таки, за этим скрывалось нечто большее.

Горен внимательно осмотрел реабилитационную комнату. Четверым из его пациентов было предписано загорать под искусственным солнцем, купаться в бассейне с минеральной водой и отдыхать среди оранжерейной зелени. Один из них сейчас оживленно разговаривал с самим собой, но на лице у него все-таки было выражение спокойствия и удовлетворения.

Реабилитационный техник улыбнулся. Ему нравилась его работа, и обычно он вносил в компьютерную память отличные прогнозы.