Майкл Фостер - Воины Рассвета

После нескольких витков они поняли, что Чалседон действительно еще недостаточно развит технологически. Они решили приземлиться поблизости от столицы.

Они выбрали для посадки большое поле недалеко от города. Стали опускаться. Но и тут на них никто не обратил внимания, хотя видели их почти все. Вокруг было пусто. Они подождали немного, но так никто и не появился. После этого они пошли к городу, который легко угадывался по облаку пыли над деревьями.

Они шли по пыльной дороге, по которой, казалось, ходили довольно редко. Хан сказал:

— Очень странно. После того, как были ограблены их жилища, они ведут себя столь беспечно.

Лизендир, с трудом вытаскивая ноги из дорожной пыли, ответила:

— Меня сейчас радует, что под моими ногами снова твердая почва.

Она скинула обувь и пошла дальше босиком. Хан рассмотрел ее ноги. Они, как и руки, немного отличались от ног людей. Передняя часть ступни ее была более широкой, а пятка более узкой, чем у людей. И по отпечаткам ног можно было понять, что на пятки приходится меньшая часть ее веса.

Они шли долго, не встречая никого, хотя вокруг были признаки жизни: возделанные поля, случайные дома на горизонте, пасущиеся животные. Они почти подошли к городу, когда увидели двоих, идущих им навстречу. Когда те двое подошли ближе, можно было различить, что это лер и человек. Оба мужчины, и почти умирающие от изнеможения. Человек, высокий и тощий, представился как Ардемор Хилф, мэр Столицы. Он извинился, что для столицы у них не нашлось другого названия. Просто Столица. Лер казался очень старым. Его седые волосы были сплетены в косу. Он представился как Хатингар.

Хилф оставался с ними недолго. Он только выяснил, кто они и какова цель их прибытия. Затем он ушел, оставив с ними Хатингара. Лер дружелюбно похлопал Хилфа по плечу, прощаясь с ним. Затем повернулся к Хану и Лизендир.

— Сейчас я член правительства. А до этого был простым фермером на севере. — он показал сильные мозолистые руки. — Когда произошло нападение, больше всего пострадала столица, и я пришел сюда посмотреть, не могу ли я что-нибудь сделать. Мы много работали, но того, что сделано, еще недостаточно. — он показал на клубы пыли. — Совсем недостаточно.

Лизендир стояла молча. Видимо, ее поразили манеры Хатингара, в которых многое было от человека. Он же, в свою очередь, был потрясен ее красотой:

— О, если бы я был на тридцать лет младше! Молодая девушка-лер, зрелая, как вишня, и искушенная в любовных играх, как профессор эротических искусств! И она путешествует в обществе молодого человека, — он шутливо ткнул ее под ребра. Но тут же вернулся в свое прежнее состояние — состояние смертельно усталого человека, измученного работой.

— Эти шакалы, бритые обезьяны, по крайней мере, оставили там таверну. — И он пригласил их в грубую деревянную хату, которая, видимо, была здешней пивной. Пол в помещении был земляной, здесь пахло прелыми листьями и прокисшим пивом. Хатингар налил возле стойки три кружки пива, стараясь не разбудить женщину, которая спала у кассы, и повел их к единственному чистому столику. Лизендир шла, стараясь не наступать на пивные лужи. Они сели, пригубили пиво, и Хан заговорил:

— Мы коммерсанты, и нас финансирует общество на Кентене. Мы слышали о вашем несчастье от коммерсанта Ефрема, Ты помнишь его?

— О да, Ефрем. Настоящий шакал, грабитель, даже хуже грабителей. Он воспользовался тем, что случилось здесь, чтобы обобрать нас.

— Он так внезапно улетел отсюда. Почему? — спросил Хан.

— О, мы хорошо ему заплатили за все, что получили от него, — платина, торий, золото. Он улетел отсюда потому, что мы хотели заставить его работать. Сейчас он, наверное, уже купается в благах цивилизации.

— Нет. Он мертв. Кто-то убил его в день нашего отлета. Хатингар поднял бровь:

— Мертв? Хм. Мне очень жаль слышать это. Конечно, он ограбил нас, но я не думаю, что за это следует казнить, даже по законам Кентена. — Он повернулся к Лизендир. — А ты, миледи, почему молчишь все время?

Она ответила с явным раздражением, но Хан слышал этот язык впервые и ничего не понял.

Хатингар развел руками в явном жесте отрицания.

— Нет-нет. Воины были леры, это несомненно. Лизендир сказала:

— Я прилетела посмотреть. Я обучаюсь коммерции, и лучшей возможности у меня не могло быть. Мы подозреваем, что Ефрем был убит из-за денег, потому что при нем их не оказалось. Это наиболее вероятный мотив. Мы… — она показала на Хана, — мы временные партнеры. Я владею половиной и отвечаю за корабль.

Хан был удивлен. Она прекрасно лжет. Однако он не знал, почему. То ли не доверяет Хатингару, то ли просто осторожна.

Хатингар отпил еще глоток и протянул кружку Лизендир. Девушка подозрительно понюхала, но тоже выпила глоток. Она фыркнула, как кошка, и протянула кружку Хану. Хан очень хотел пить и жадно припал к кружке.

— Ну что же, — сказал Хатингар. — Что мы можем здесь, на самой границе цивилизации? — Затем он стал серьезным и спросил, чем он может быть полезен.

Они ответили, что им нужно место, где остановиться, пока они будут торговать. Они очень устали во время полета. Конечно, на Чалседоне после налета вряд ли можно рассчитывать на комфорт, но они согласны и на самое скромное жилье. После того, как они устроятся, можно будет начать торговать. Хатингар поднялся, сказав, что попробует что-нибудь сделать. Хан и Лизендир остались в пивной одни.

Одни, если не считать спящей за стойкой женщины. Правда, ее сопение не мешало их мыслям. Они оба думали, что же им делать дальше, как раскрыть завесу тайны, окружающую Воинов Рассвета.

Затем Хан нарушил тишину. Он спросил полушутя-полусерьезно:

— Почему ты не пьешь пиво? Леры вообще не пьют?

Она поморщилась:

— Мы боимся спиртного. Оно действует на нас гораздо сильнее, чем на вас. А эта гадость? Пиво ужасное! Это же прокисшая вода! Фу! — И она вернулась к своим мыслям. Хан больше не стал ее беспокоить.

Вскоре вернулся Хатингар, торжественно размахивая ключом. Было сомнительно, что этот ключ предназначен для запирания дверей, но ничего другого у них не было, и они пошли за Хатингаром без протестов.

Была уже вторая половина дня. Тени удлинились. Хан осматривался вокруг. Он знал, что основные разрушения находятся на севере, а в этой части Чалседона было спокойно, уютно, красиво. Казалось, что на планете совсем не было гор. Вокруг расстилалась плоская равнина, на которой виднелись только низкие пологие холмы. Хан поделился своими впечатлениями с Лизендир, и та согласилась с ним. Хатингар услышал их разговор и тут же начал расписывать все прелести Чалседона.