Говард Лавкрафт - Призрачные поиски неведомого Кадафа

Но путь все же был - он обнаружил его очень своевременно. Только очень опытный сновидец мог бы воспользоваться столь узкими ступеньками, но Картеру их оказалось достаточно. Вскарабкавшись на отрог скалы, он понял, что идущий дальше склон одолеть куда легче, чем все предыдущие отрезки пути, ибо от таяния огромного ледника осталась довольно широкая полоса глинистой почвы и каменных выступов. Слева крутая стена горы резко обрывалась в неведомые бездны, и на недосягаемой высоте он заметил чернеющий зев пещеры... С другой же стороны гора уходила вверх косой стеной, оставляя путешественнику достаточно места для отдыха.

Судя по холодному дуновению сверху, можно было предположить, что, вероятно, уже совсем близка область вечных снегов, и он устремил взгляд вверх, чтобы отыскать заснеженную вершину, сверкающую в багровых лучах закатного солнца. И точно, в тысячах футах над головой он увидел снег, а прямо под ним резкий абрис тяжело нависшего отрога, похожего на тот, какой он только что преодолел. И, увидев этот отрог, он задохнулся, и громко вскричал, и в благоговейном порыве схватился за щербатую каменную стену, ибо исполинский скальный вырост явно изменился с той поры, как на заре земной истории его изваяла природа, и теперь в лучах заходящего солнца подернулся багрянцем, полыхавшим на отполированных чертах вырубленного в камне божественного лика.

Ужасным и грозным казался этот резной лик, озаренный всполохами закатного солнца. Его исполинские размеры были непостижимы, но Картер тотчас понял, что человек никогда бы не сумел высечь в камне ничего подобного. Это было изображение бога, высеченное руками богов, и его очи надменно и гордо взирали с высоты на искателя. Предания утверждали, что каменный лик настолько необычен, что его нельзя ни с чем спутать, и Картер понял, что предания не лгали, ибо длинные узкие глаза, и длинные мочки ушей, и тонкий нос, и выпяченный подбородок - все выказывало принадлежность к роду не человеческому, но божественному.

От созерцания грозного высокогорного тайника Картера сковал благоговейный ужас, хотя именно это он и ожидал увидеть и за этим пришел; ибо лик бога исполнен большего чуда, нежели можно предположить, и когда божественный лик размерами превосходит самый большой храм, и когда видишь его очи, устремленные вниз на закатное солнце с объятых таинственным безмолвием высот того горнего мира, из чьей черной лавы он был божественным промыслом изваян в стародавние времена, зримое чудо столь велико, что никто не в силах избегнуть его мистического воздействия.

А тут еще добавилось и чудо узнавания, ибо, хотя Картер и намеревался исходить весь край снов в поисках тех, чье сходство с этим ликом могло бы выдать в них детей бога, он теперь осознал, что в этом нет никакой необходимости. Вне всякого сомнения, в вырубленном на скале исполинском лике ничего необычного не было, и своими чертами он сильно напоминал тех, кого Картер часто встречал в тавернах морского порта Селефаис, что лежит в Оот-Наргае за Танарианскими горами и где правит царь Куранес, кого Картер некогда знал еще по явному миру. Каждый год матросы с похожими лицами прибывали на черных кораблях с севера выменивать свой оникс на нефритовые поделки и золотую проволоку да красных певчих пташек из Селефаиса, и теперь ему было ясно, что они-то и есть полубоги, которых он ищет. А рядом с теми местами, откуда они родом, наверняка и лежит холодная пустыня, где находится неведомый Кадат и ониксовый замок Великих, так что надо идти в Селефаис, а это далеко от острова Ори-аба, и ему вновь придется вернуться в Дайлат-Лин, и вновь пройти вверх по течению Скай к мосту Нир, и вновь войти в Зачарованный лес зугов, откуда его путь будет лежать на запад через сады Украноса к позолоченным шпилям Трана, где ему предстоит найти галеон, направляющийся к Серенарианскому морю.

Сгустились сумерки, и теперь, подернутый мраком, резной лик приобрел еще более суровое выражение. Ночь нашла путника примостившимся на каменном выступе, и в кромешном мраке он не мог ни карабкаться вверх, ни спуститься вниз. Ему оставалось лишь стоять на узком перешейке, плотно прижавшись к скале, зябко ежиться и дожидаться рассвета, стараясь не уснуть, ибо стоило ему во сне оторвать ладони от каменной стены, как он сорвался бы с узкого выступа и упал с головокружительной многомильной высоты на острые утесы и скалы проклятой долины. Высыпали звезды, но кроме них его глаза увидели лишь чреватую смертью черную бездну, чьему манящему призыву он мог воспротивиться, лишь еще крепче вцепившись руками в каменную стену и подальше отступить от незримого края. Последней земной тварью, представшей его глазам, был кондор, паривший над ущельем в западной стороне, почти рядом с ним, который при приближении к разверстому черному зеву пещеры с испуганным криком улетел прочь.

И вдруг Картер почувствовал, как чья-то невидимая рука легко вынула у него из-за пояса ятаган. Потом он услышал, как клинок со звяканьем покатился вниз по скалам. И ему почудилось, будто между ним и Млечным Путем возникло какое-то омерзительно тонкое, рогатое и хвостатое существо с крыльями, как у ле-. тучей мыши. А в западной части неба какие-то тени закрыли звезды, словно из неприступной пещеры высоко на дальнем склоне горы безмолвно вылетела стая диковинных крылатых тварей. Потом как будто холодная эластичная рука схватила Картера за шею, и что-то еще обхватило его за ноги, и неведомая сила подняла его в воздух и швырнула в пустоту. Еще мгновение - и звезды исчезли, и Картер понял, что стал добычей ночных призраков.

Они утащили его в черную пещеру на склоне голой скалы и поволокли по чудовищным внутренним лабиринтам. Поначалу, скорее, инстинктивно, он пытался сопротивляться, и тогда они принялись его щекотать, не издавая при этом ни звука, и даже их перепончатые крылья не зашелестели. Они были пугающе холодными, мокрыми и скользкими, а каждое прикосновение их мерзких лап заставляло Картера содрогаться. Вскоре они провалились в непостижимую бездну, завертевшись головокружительной тошнотворной спиралью в могильном холоде, и Картер почувствовал, что их вот-вот подхватит запредельный вихрь истошных воплей и демонического безумия. Он стал было кричать, но, как только издавал крик, черные лапы принимались его щекотать с изощренно-мучительной лаской. Потом над головой появилось серое сияние, и Картер догадался, что они приближаются к сугубому миру подземных кошмаров, о котором ему доводилось слышать невнятные легенды и который освещен лишь бледным смертным огнем, где носится трупный воздух и клубятся первобытные туманы земного ядра.

Наконец далеко внизу обозначились бледные очертания серых гигантских вершин, которые, как он сразу понял, были легендарными пиками Трока. Ужасные и зловещие, они высились в мрачном колодце бессолнечной вечной бездны, вздымаясь выше, чем дано постичь человеку, стоя на страже ужасных долин, где ползают и роют свои норы отвратительные долы. Но Картер предпочел бы глядеть на них, а не на своих похитителей - отвратных черных тварей с гладкими лоснящимися, точно китовая кожа, боками, мерзкими изогнутыми внутрь рогами, с перепончатыми беззвучно хлопающими крыльями, с уродливыми цепкими лапами и колючими хвостами, которыми они то и дело угрожающе щелкали, точно бичами. И самое ужасное, что они не проронили ни звука, ни смешка и даже не улыбнулись, ибо у них вместо лиц было лишь блеклое пятно. За все время полета они лишь беззвучно махали крыльями, крепко сжимали его и щекотали - ибо таковы повадки ночных призраков.