Альберт Дебейер - Иные миры. Будущее возможно...
– Есть надежда, что тебя отпустят?
– Могу побиться об заклад, что да.
Один за другим на поверхность выходили трехноги. Они внимательно следили, как пленник обменивается сигналами с командой звездолета.
– А они и правда очень красивые, – заметил Антуан.
– Гораздо красивее нас, – вздохнул я.
Мы смотрели за тем, как они ходили, за их движениями. Я уже говорил, что они передвигаются поочередно на трех ногах, отчего кажется, что их походка трехтактная.
Движения рук отчасти были похожи на наши, но во многом и отличались. Каждая верхняя конечность имела пальцы, но это была не настоящая рука. То, что соответствовало нашим пальцам, выходило словно из овального углубления, и таких пальцев было по девять на каждой руке. Скоро мы убедились, что эти пальцы могли сгибаться во всех направлениях, и движение каждого не зависело от остальных.
Вследствие этого возможны были различные движения, и они могли брать несколько вещей сразу в различных направлениях. Одежда их была из какого-то растительного материала, который походил на мох, и плотно прилегала к телу. Один из трехногов, стоя недалеко от Жана, пристально следил за нашими движениями.
– Это очень важная особа, – просигнализировал Жан. – Имеет большой авторитет среди них. С ним я разговариваю и объясняю нашу систему разговорных знаков. Еще нужно несколько дней, чтобы перейти к простейшей беседе.
– Есть у тебя, что пить и есть?
– Хватит до завтра.
В эту минуту стоящий рядом трехног что-то показал знаками.
– Догадываюсь, – передал Жан. – Он хочет вас успокоить. Да я уже и не так беспокоюсь за будущее, только тяжело без вас.
ТРЕХНОГИ
Следующая неделя показалась вечностью. Каждый день мы разговаривали с Жаном. И каждый раз нам хотелось опуститься на опушку леса, но он просил подождать еще немного. Не было необходимости держаться все время возле него, и поэтому мы совершали долгие экспедиции. Мы выявили три пояса, которые были заселены трехногами.
Три пояса озер и каналов охватывали площадь, подобную нашему Средиземному морю. Озера не выходили за границу марсианских тропиков, лишь некоторые их них мы видели под такими широтами, где на Земле был бы умеренный климат. А далее не было и признака влаги, только полярные области покрывала тонкая снеговая шапка.
Трехногов было не более, чем семь миллионов на всей планете. Большинство из них жило под землей. А часть – и таких меньше – жили в каменных строениях, стиль которых напоминал романский. Такие строения, а они, очевидно, являлись следами минувшей культуры, стояли небольшими группами. Это были своеобразные города, казалось, составленные из маленьких и больших церквей романской архитектуры.
Большинство из них превратилось в руины – это свидетельствовало об упадке культуры трехногов, начавшемся много веков назад. Семь или восемь этих городов были так же заселены, как Париж при Людовике XIV или Лондон во времена Кромвеля, а теперь в них оставалось только несколько сот жителей. Пришлось убедиться, что и промышленность трехногов приходит в упадок.
Они изготавливали машины, которые слегка походили на наши. Это были механизмы, предназначенные для обработки почвы и транспортировки. Их оставалось немного, и ездили они не на колесах, а, казалось, ползали, и очень быстро. Были у трехногов и аппараты для полетов. У них существовала связь, напоминающая нашу телеграфную, и машины непонятного назначения, которые работали, видимо, с помощью излучения.
Про нас уже знали всюду. Нас разглядывали с помощью инструментов, похожих на бинокли, и, очевидно, изготовленных по такому же принципу. Когда мы пролетали над городами, на улицах собирались толпы. Трехноги вылезали и из-под земли. Было ясно, что мы их очень интересовали.
Впоследствии мы видели остатки культуры, подобной той, что была у нас на Земле в XIX веке. Мы думаем, что после того, как останавливались фабрики и заводы, угасала и наука.
Что до животных, то очень немногие превышали размерами наших быков. Площадь, заселенная трехногами, занимала весьма малую часть поверхности Марса – чуть больше одной десятой и не распространялась далее, как на половину расстояния между экватором и полюсами.
Площадь, занятая плоскими звероподобными созданиями, была куда больше и простиралась дальше на юг и на север. Будущее было за ними. То ли трехноги отступали, будучи побежденными в борьбе разных видов, то ли они не могли жить в других частях планеты, то ли вследствие упадка – неизвестно. Очень важно была решить этот вопрос. Нам казалось очевидным, что царство звероподобных было моложе мира трехногов.
– Будущее за ними, – сказал Антуан, когда мы однажды пролетали над различными краями. – Они завоюют планету!
– Да, они уже заняли три четверти ее... Но есть еще светящиеся воздушные создания...
– Да, мой друг, но они настолько непонятны, что я не могу представить себе их будущее, тем более считаю, что они выше нас по развитию.
– Неужели и правда выше? Может быть, они более утонченные, лишенные жестокости, но на самом деле еще на низкой стадии развития?
– Возможно, но, смотря на строение этих светящихся созданий, я думаю, что их жизнь – жизнь высшего порядка.
– Ты в этом уверен? А может, нет? Бесспорно, что свободные электроны имеют больший диапазон движения и скорости большие, чем движения клеток, но именно поэтому я считаю: клетка – выше!
– Не совсем удачное доказательство. А вообще-то в нашем споре нет оснований. Мы можем положиться лишь на интуицию, но ее, к сожалению, недостаточно.
На одиннадцатый день мы увидели Жана на опушке, а вокруг не было видно ни одного трехнога. Жан жадно искал нас глазами. Увидев, сообщил:
– Я на воле!
Быстро забились наши сердца. Жан продолжал:
– Как видите, они держатся в отдалении. Кроме того, я убедился, что если б они имели враждебные намерения, то все равно ничего не смогли бы сделать нашему кораблю. Оружие у них не опасное, а орудия не пробьют стенки из алюминита, и сильных взрывчатых веществ у них нет. Они часто это повторяли, и в этом нет сомнения.
В то время как Жан сигнализировал нам это, звездолет опускался на опушку. Мы коснулись почвы, и... Жан снова был с нами!
Пропало гнетущее сомнение. От радости и волнения несколько минут мы не могли ничего сказать, опьяненные встречей. Наконец, Антуан промолвил:
– Так ты считаешь, что они и в самом деле не страшны?
– Их суть гораздо лучше человеческой. Главное у них доброжелательность и самоотречение.
– А почему самоотречение?
– Они сами знают, что их общество вымирает. Это у них какая-то врожденная убежденность, а вместе с тем и упаднические традиции, поэтому наш визит их очень интересует и, вместе с тем, если я правильно понял, дает им некоторую надежду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});