Геннадий Тищенко - Взгляд извне

Привязанные.

— Дима, ты меня слышишь? — испуганно спрашивает Белка, как только я открываю глаза.

Я бурчу ей что-то невразумительное, и мы некоторое время молча пялимся по сторонам.

— Может, мы в тарелке? — предполагает моя красивая, но не очень далекая лапонька.

— А может в сковородке? — пытаюсь я снять напряжение.

— Дим, я серьезно! — Белка надула свои пухленькие губки. — Может, мы действительно в этом самом Неопознанном Летающем Обьекте? На прошлой неделе по ящику говорили, что ежегодно сотни граждан пропадают!.. И что пришельцы над земными людьми всякие эксперименты ужасные проделывают!

— Нужны мы им!.. — я хоть и хорохорился, но пребывал в полнейшем мандраже. Хрен его знает, как мы тут оказались, и кому, на кой ляд понадобились? А самое главное: я не знал, где мы очутились?!

Жрать ни мне, ни Белке не хотелось. Короче, через какое-то время нас опять усыпили. А когда мы снова проснулись, нам, оказывается, уже все подробно разъяснили.

Во сне.

Это я теперь такой умный и задним числом, понимаю, что сразу после Скока меня и Белку какой-то успокаивающей фигней накачали. Может быть, это был газ, чтобы мы, с перепуга, не окочурились. Уж слишком мы спокойно все восприняли.

Хотя, скорее всего, нам просто вкололи что-нибудь вроде снотворного, чтобы мы дрыхли…

Из того, что нам втюхали в наши мозги во время сна, следовало, что таким вот странным образом в двадцать второй век были «перенесены» не мы одни. «Отдачу темпорального поля» спецы двадцать второго века (их темперами называли) тогда лишь начинали исследовать, но они уже понимали, что «отдача» эта является побочным эффектом темпорального выращивания клонов.

На сленге темперов это зовется «хроно-скоком» или ХС-эффектом. И, несмотря на то, что происходит эта хрень довольно редко (примерно один Скок на десяток операций), но все-таки происходит…

Короче, месяца три-четыре нас с Белкой в каком-то закрытом заведении адаптировали к новым временам (обследовали, мурыжили, допрашивали, зомбировали, доводили до какой-то одним им известной кондиции). Это, надо сказать, был очень странный период. Мы постоянно пребывали как бы в полусне. Причем с нами ежедневно проделывали какие-то странные, хоть и совершенно не болезненные эксперименты.

Лично меня почему-то особенно часто подключали к мнемографу. Это аппарат такой, для записи и переноса фрагментов памяти (файлов сознания, деталей души?!) Иногда очнешься после него и не поймешь, кто ты на самом деле. То ли ты Дима Еремкин, то ли Альберт Эйнштейн, то ли какой-нибудь, к примеру, Зигмунд Фрейд.

Почему-то именно на мне чаще всего апробировали мнемограммы знаменитостей двадцатого века. Похоже, этим докторам было без разницы откуда я: из начала двадцатого века, или из конца. Если я из двадцатого века, — значит, сойду. То есть обязательно пойму другую личность из двадцатого столетия. Но главное — смогу разъяснить им, потомкам, непонятные идиомы и прочие нюансы далекого для них прошлого. Правда, они совершенно не понимали, что хакеру из конца двадцатого века для успешной деятельности вовсе не обязательно знать, к примеру, кварковую механику или релятивистскую физику. Тем более что кварковой механики в двадцатом веке, попросту, не существовало.

К концу второй недели нашего пребывания в «закрытом учреждении» я понял, что потомки при помощи специальной аппаратуры могут переносить из прошлого в свой двадцать второй век не только информационные составляющие предков, но и их тела! Позднее мне стало известно, что для этого темперы, скакнув в прошлое, вступали в контакт с необходимым человеком, и экспроприировали, к примеру, его ноготок или каплю крови. А затем, использовали генетический материал, содержащийся, допустим, в волоске индивидуума, для его клонирования. Кстати, может быть, именно темперы и породили своими экскурсиями в прошлое легенды о колдунах и ведьмах, использующих кровь или волосы людей для своих темных дел?

Лишь через очень много лет после своего пробуждения в новой реальности, мне удалось узнать, для чего все это делалось.

Признаться, в первое время я никак не мог понять и поверить, как это так: «не иметь стимулов к жизни»?! Правда, и в моем родном, двадцать первом веке, я слышал, что люди, у которых для счастья имелось, казалось бы, абсолютно все, неожиданно резко теряли интерес к жизни. И подчас даже сводили с нею счеты. То есть суицидом кончали. Это просто не укладывалось в моем сознании!.. Ну, не понимал я этого, хоть режь меня!

«С жиру бесятся! — говорила в таких случаях моя мама. — Поурлючили бы так, как мы в свое время, так о самоубийствах некогда было бы и думать!»

В принципе, я тоже так считал. Но как-то раз, еще в своем родном двадцатом веке, я прочитал в Сети, что чаще всего сводят счеты с жизнью как раз в самых развитых странах. Какие факторы урбанистической жизни приводили к таким печальным результатам — я в своей первой жизни (то есть до Скока) так и не узнал.

Вообще-то, думать о высоких материях мне несвойственно. Да и некогда, мне о всяких там абстракциях размышлять. Но тогда я вдруг призадумался об этом непонятном и неприятном факте. Действительно, почему в нашей стране в страшных девяностых годах какой-нибудь нищий кандидат наук из последних сил боролся за выживание, а в благополучной Швеции, где — живи и радуйся, люди сигали с мостов, стрелялись и вешались?! Или, к примеру, почему в нищей Бирме, или Нигерии аборигены, сводящие концы с концами, имели по десять детишек, в то время как в сытой Европе местное население вовсе не желало размножаться!..

Однако даже в самом кошмарном сне я, по большому счёту, самый настоящий кобель, не мог представить, что нежелание (а нередко — и неспособность!) заниматься размножением может охватить всю земную цивилизацию. И что потомкам, для выживания придется вливать в свой генофонд горячую (хоть нередко и дурную) кровь предков. И что для этого им придется выдергивать из далекого прошлого сомнительных субъектов вроде меня, жадных до жизни и ее сладких плотских утех.

Не хочу, упаси Великая Ноосфера, обидеть всяких там «голубых», но, по-моему, чуть ли не каждый второй житель Земли двадцать второго века очень походил на гея. Уж слишком многие мужики будущего были изнеженными и утонченными. Потому, собственно, и перебрасывали в будущее нас, гастарбайтеров из прошлого…

Глава пятая

Андрей Янин

Номер, в который привела меня Юна, был чем-то средним между складом и жилым помещением. Одну из комнат заваливало оборудование: контейнеры стояли вдоль стен до самого потолка, а на полу были свалены пластиковые тюки, агрегаты непонятного назначения, приборы и даже несколько стандартных ящиков с карабинами. Зато во второй комнате царил идеальный порядок, какой бывает лишь в помещениях, где живет и работает женщина.