Сэмюель Дилэни - Вавилон-17

— Чиновник, мадам. Таможенный чиновник.

Вначале лицо ее приняло удивленное выражение, потом на нем отразилась боль, потом — изумление. Он ответил:

— Около десяти лет. А как долго лишены тела вы?

Она придвинулась к нему ближе. Резкие прозрачные черты лица. Много слов от нее.

— Да, это совсем ново для меня. Все кажется таким неопределенным. А вы?

Вновь от нее ответ, одновременно убеждающий и остроумный. Он улыбнулся.

— Да. Для вас, я думаю, не так неопределенно.

Ее легкость заразила его; она ли игриво дотронулась до его руки, он ли изумленно коснулся призрака, ощутив удивительную ровность ее кожи.

— Вы такая передовая. Я… я не привык к молодым женщинам, которые просто подходят и веду т… себя так.

В ее объяснении была чарующая логика, и он ощутил ее ближе, еще ближе, еще…

— Ну, вы лишены тела, так что это — не имеет значения, но…

Она прервала его улыбкой, или поцелуем, или словом, передавая ему не юмор теперь, а крайнее изумление, страх, возбуждение; и чувство ее формы было вновь для него совершенно новым. Он пытался сохранить его, но напрасно… Она ушла! Она смеялась где-то вдали. Он стоял, ощущая ее смех, изумленный и пригвожденный этим изумлением, а связи его с ее чувствами слабели…

5

Когда они вернулись, Брасс окликнул его:

— Хорошие новости! Мы получили то, что нам было нужно.

— Экипаж явился сам, — объяснил Калли.

Ридра протянула ему три индексные карточки.

— Они через два часа будут на корабле. Что случилось? Давид Д. Эплтон взял карточку.

— Я… она… — больше он ничего не мог сказать.

— Кто? — спросила Ридра. Напряжение на ее лице постепенно рассеивалось по мере того, как он вспоминал.

Калли засмеялся.

— Суккуб! Пока мы ходили, он встретился с Суккубом!

— Да! — возглас от Брасса. — Посмотрите на него!

Рон тоже засмеялся.

— Это была женщина… мне кажется. И я могу вспомнить, что она говорила…

— И много она у вас взяла? — спросил Брасс.

— Взяла у меня?

Рон проговорил:

— Наверное, он не знает.

Калли улыбнулся навигатору-3, потом обратился к чиновнику:

— Загляните в ваш бумажник.

— Что?

— Загляните.

Недоверчиво он сунул руку в карман. Его металлическая коробочка щелкнула в руках.

— Десять… двадцать… но у меня было пятьдесят, когда мы уходили из кафе!

Калли расхохотался своим громким смехом. Он наклонился и обнял чиновника за плечи.

— Вы кончите тем, что станете настоящим транспортником.

— Но она… я… — пустота бумажника была так же реальна, как и любовная боль. А пустой бумажник — это так тривиально. На глазах его выступили слезы. — Но она была… она была… — спазм мешал ему договорить.

— Кем она была, друг? — спросил Калли.

— Она… была… — голос его был печален.

— Лишенные тела… они такие, — сказал Брасс, — пользуются разными методами. Вы были бы поражены, если бы я сказал вам, сколько раз это случалось со мной.

— Она оставила вам достаточно, чтобы добраться до порта, — сказала Ридра. — Я вам возмещу потерю.

— Нет, я…

— Идемте, капитан. Он платит, он считает, что за это стоит заплатить, а, таможня?

Тот, смущенный, кивнул.

— Тогда проверьте их индекс, — сказала Ридра. — Нам осталось выбрать помощника и навигатора-1.

У общественного фона Ридра вновь вызвала флот. Да, взвод для нее подобран. Вместе с ним рекомендуется и помощник.

— Хорошо, — сказала Ридра и протянула фон чиновнику. Тот выслушал психоиндексы, сопоставил их с карточками Глаза, Уха и Носа, которые передала ему Ридра. Помощник выглядел вполне подходящим.

— Похоже, подбирал талантливый координатор.

— Помощник не может быть слишком хорошим. Особенно с новым взводом, — Брасс потряс своей гривой. — Ему придется держать этих парней в руках.

— Этот сможет. Я давно не видел такого высокого индекса совместимости.

— Что это за глупость? — спросил Калли. — Совместимость, черт возьми! Может он дать ногой в зад, когда потребуется?

Чиновник пожал плечами.

— Он весит двести семьдесят фунтов, а рост его пять и девять.

Калли рассмеялся.

— Где мы будем залечивать раны? — спросил Брасс у Ридры.

Та вопросительно подняла брови.

— Искать навигатора-1, — объяснил тот.

— В Морге.

Рон нахмурился. Калли выглядел удивленным. Сверкающие насекомые окружили его шею, потом вновь перебрались на грудь.

— Вы знаете, наш первый навигатор должен быть девушкой, и она должна быть…

— Она будет, — сказала Ридра.

Они покинули Сектор Лишенных тела и по монорельсу направились через руины Транспортного города, потом вдоль края поля космодрома. Темнота за окнами пересекалась синими сигнальными огнями. Корабли поднимались, становились на расстоянии синими, потом превращались в кровавые звезды на ржавом небе.

Первые минуты они продолжали шутить. Флюоресцирующий поток бросал зеленоватый отсвет на их лица. Чиновник молчал и пытался вспомнить ее лицо, ее слова, ее тело. Но она ускользала, оставляя пустоту в мозгу.

Когда они вышли на открытую платформу станции Туле, с востока подул теплый ветер. Облака разошлись, показалась луна. Красный городской туман остался позади. Перед ними во тьме возвышался черный Морг.

Они спустились по ступеням и пошли по мертвому каменному парку. Вокруг возвышались скалы. Ничто не двигалось.

Дверь из листового металла терялась во тьме.

— Как вы войдете? — спросил чиновник, когда они подошли к двери.

Ридра сняла с шеи капитанский медальон, приложила его к небольшому диску на двери. Что-то загудело, вспыхнул свет и дверь скользнула в сторону.

Калли посмотрел на металлический свод.

— В этом месте замороженного транспортного мяса достаточно, чтобы обслужить сотню звезд и все их планеты.

— И таможенников, — добавил чиновник. — Разве кто-нибудь побеспокоится позвать чиновника, решившего отдохнуть? — чистосердечно спросил он.

— Не знаю, для чего бы это, — ответил на это Калли.

— Иногда случается, — сухо заметил чиновник.

— Гораздо реже, чем с транспортниками, — сказала Ридра. — Дело в том, что работа таможенника — это наука. А транспортник, переходящий в гиперстасис от одного уровня к другому — это искусство. Через сотни лет, возможно, это и станет наукой. Отлично. Но сегодня человек, познавший тайны перехода, встречается все же гораздо реже человека, изучившего законы науки. К тому же, вмешивается традиция. Транспортники привыкли к работе с мертвыми или ожившими. А для таможенников это трудно… Здесь самоубийцы.