Николай Томан - По светлому следу

— Ну, что у вас нового? — спросил генерал Астахова, когда тот явился к нему.

— Я только что тщательно изучил снимок карты… — начал было Астахов.

Но генерал перебил его:

— …и обнаружил на ней подписи Тихомирова и Белова? — Так точно, товарищ генерал, — удивлённо подтвердил капитан.

— Когда вы отдали желтый клочок бумаги на анализ в лабораторию, — объяснил Погодин, — я велел после проявления его изготовить для вас копию, подлинник же забрал себе. После вашего доклада о подозрениях, невольно падавших на Кедрову, я снова принялся тщательно изучать этот документ. Наличие подписи на снимке карты ставит Кедрову вне подозрений. Она ведь не могла сфотографировать карту после того, как подписали ее генерал и полковник. По словам полковника Белова, карта после подписания ее генералом Тихомировым пролежала на чертежном столе всего несколько минут. При этом в штабе никого, кроме Тихомирова и Белова, не было.

Генерал нервным движением достал из коробки папиросу и, сунув ее в рот, зажал зубами, забыв закурить. Встав из-за стола, он медленно принялся прохаживаться по комнате. Астахов никогда еще не видел его таким взволнованным. Видно, серьезное что-то замышлялось на фронте.

— Положение, как вы видите, чрезвычайно затруднительное, — продолжал генерал. — И оно еще более усложняется тем обстоятельством, что с завтрашнего дня начнется подготовка операции фронтового масштаба. Командарм только что вернулся из штаба фронта. Он докладывал там о создавшемся положении, но командующий фронтом своего решения отменять не стал. Нам приказано срочно ликвидировать источник информации противника. Понимаете теперь, каково положение?

По последним сводкам и напряженной работе штаба армии капитан уже и сам догадывался, что назревали важные события.

Круг суживается

Астахов испытывал странное, противоречивое чувство. С одной стороны, он не мог не сознавать, что в связи со снятием подозрения с Наташи наметившийся было след потерян, что опять придется блуждать в темноте, пробираясь вперед ощупью. Но, с другой стороны, он был рад снятию подозрения с Наташи, и в этом ощущении была не только удовлетворенность безошибочностью своего предчувствия, но и глубокая заинтересованность в судьбе девушки.

Теперь все приходилось начинать заново, но это не пугало капитана — напротив, он с еще большим рвением готов был взяться за работу. Ему казалось даже, что он никогда еще не чувствовал себя более бодрым и деятельным, чем теперь. Он хотел было тотчас же приняться за работу, но вспомнил, что не завтракал еще и, кажется, опаздывал на обед. Хотя ему не хотелось есть, он все же поспешил в столовую, твердо решив ничем не нарушать своего обычного распорядка дня.

Возвращаясь с обеда, капитан увидел вдалеке женщину, идущую ему навстречу. Она была еще так далеко, что трудно было узнать ее, но сердце подсказало ему, что это была Наташа. Заметив его, она, казалось, хотела было перейти на другую сторону улицы, но Астахов ускорил шаг и окликнул ее.

Наташа остановилась и холодно поздоровалась.

— Что это у вас такой кислый вид? — весело спросил капитан. — К тому же такие воспаленные глаза, будто вы плакали.

Кедрова усмехнулась:

— Не имею обыкновения плакать, товарищ капитан. Да и отчего плакать? А вы все подшучиваете надо мной… — Ну что вы, Наташа! Никогда не позволяю себе этого ни над кем, тем более над вами.

Наташа удивленно посмотрела на него и спросила:

— Разве я для вас составляю какое-нибудь исключение?

Астахов смутился и даже покраснел чуть-чуть.

— Да, — негромко отвечал он. — Составляете…

Наташа заторопилась вдруг:

— Я очень спешу, товарищ капитан. Работы сегодня много.

— Ну, у вас вечно много работы! — засмеялся Астахов. — Вот возьмите-ка лучше вашу пленку. Как видите, проявлена она по всем правилам. Все негативы контрастные.

Наташа протянула руку за пленкой и впервые улыбнулась:

— Вот за это спасибо! А то мне за нее уже досталось от полковника. Ну, я пойду. До свиданья, товарищ капитан!

Она крепко пожала руку Астахову и поспешила в штаб, а капитан, глядя ей вслед, думал: “Она мне нравится, и ничего с этим не поделаешь…”

Развлеченный прогулкой и встречей с Наташей, Астахов с новой энергией взялся за работу. Он снова принялся рассматривать раскодированную шифрограмму, но ее короткий текст, так же как и прежде, не объяснил ему, об увеличении какого давления шла речь. Он не допускал возможности условного смысла этих слов, ибо их тогда незачем было передавать кодом; естественнее было бы предположить, что смысл этих слов буквальный. Но что означает это “давление”?

Отложив в сторону шифрограмму, капитан попытался подвести итог достигнутому за эти дни, и он оказался не таким уж жалким, как представлялось Астахову вначале. Круг, в котором было порочное звено, все более суживался. Если еще совсем недавно площадь его лежала где-то в пределах штаба армии, то теперь она сократилась до пределов штаба инженерных войск, а сегодня уже ограничилась штабной землянкой. Во времени сокращение было еще более разительным. Оно разнялось теперь всего лишь нескольким минутам, в течение которых карта лежала на чертежном столе после ее подписания.

Сфотографировать ее могли только в эти пять минут. Но как и кто?

На одно мгновение у капитана возникли подозрения, когда он вспомнил, что штаб инженерных войск размещен в землянке, которую раньше занимал штаб фашистского полка. Но подозрения эти показались ему неосновательными. Он хорошо знал эту землянку, так как тщательно обследовал ее вместе со старшим помощником Белова еще до размещения в ней штаба инженерных войск.

Астахов знал, что раскрытием секрета немецкой информации занимался не только он один. Над этим работали все старшие офицеры отдела генерала Погодина, бреди них были люди значительно опытнее его, молодого офицера, однако это не мешало ему считать себя главным лицом, от которого зависел успех или неуспех дела.

Эта убежденность побуждала капитана Астахова к самой энергичной деятельности, и он жил теперь только одной мыслью: “Я должен найти источник немецкой информации”.

Но в этом желании не было ничего эгоистического. Он просто страстно желал помочь командованию сохранить тайну готовящейся операции, помочь выиграть эту операцию. Чертежный столик

Утром следующего дня капитан Астахов пришел в штаб инженерных войск с намерением самым тщательным образом осмотреть чертежный стол Кедровой. В штабе было оживленно. Полковник Белов, обычно работавший в своей землянке, сидел за столом своего старшего помощника. Остальные офицеры тоже были все в сборе и усердно рылись в пухлых делах и справочниках. Кедрова за своим высоким чертежным столом переписывала какой-то график.