Сергей Михайлов - Брешь в стене

Сэндерсу не было еще и двадцати, когда он стал работать в сыскном отделе Скотланд-Ярда. Судьба бросала его из Портсмута в Ньюкасл, из Бирмингема в Глазго, из Белфаста в Лондон, пока наконец двадцати пяти лет от роду он крепко не сцепился со своим тогдашним начальством. С британской полицией пришлось проститься, но, перебравшись на материк, Сэндерс тут же изъявил желание служить в полиции французской. Тут-то он и встретился с Клодом Реналем, который вскоре стал его лучшим другом. Бок о бок на протяжении шести лет они ворошили гнезда преступного мира, врывались в тайны парижской мафии, вступали в единоборство с уголовными элементами всех мастей. Они прекрасно дополняли друг друга, дополняли и учились: Клод у Джила -- решительности и быстроте, Джил у Клода -способности к вдумчивому анализу и умению оперировать фактами. Джил был непревзойден в действии, Клод же не имел равных в логике. Шесть лет постоянного общения принесли благотворные плоды для обоих, наградив их теми качествами, которых у них как раз не хватало.

Но случилось так, что Сэндерсу, или "британскому льву", как окрестили его французские коллеги, снова не повезло: во время ведения дела по раскрытию крупной банды фальшивомонетчиков он вторгся в недоступный для простых смертных мир одного высокопоставленного вельможи. Дело замяли, а не в меру ретивого сыщика вежливо "попросили" уйти из полиции.

Так в тридцать один год кончилась полицейская карьера Джилберта Сэндерса. О дальнейшей судьбе своего друга Клод Реналь знал только понаслышке. Кажется, Джил пустился в какие-то сомнительные авантюры, участвовал в секретных операциях в Анголе, Иране, Никарагуа, Панаме, на Ближнем Востоке. Несколько лет прожил в Центральной Африке. Сколотив изрядный капиталец на продаже своего опыта, рук и головы сильным мира сего, он внезапно вернулся в Европу и совершенно неожиданно осел в Швейцарии, купив коттедж на берегу Женевского озера. С тех пор прошло уже несколько лет, но о некогда отчаянном парне, Джиле Сэндерсе, ничего слышно не было. "Видимо, -- решил Клод Реналь, -- старина Джил окончательно вышел в отставку".

Телеграфировав Сэндерсу о своем желании навестить его по одному очень любопытному делу, комиссар Реналь не замедлил привести свое намерение в исполнение. Совместная итало-французская операция по разгрому международной шайки контрабандистов завершилась неделю назад, но особыми успехами ее финал не блистал. Пожалуй, единственным светлым моментом во всей этой акции оказалось обнаружение целого склада наркотиков в городке, вверенном бдительности комиссара Реналя; самой же банде удалось уйти почти без потерь. Получив от парижского руководства благодарность за прекрасную службу -- что бы там ни было, а склад наркотиков был найден именно группой Клода Реналя и именно в его городе, -- комиссар, пользуясь благорасположением начальства к своей персоне, попросил отпуск на пару недель и незамедлительно получил согласие. Эти две недели он намеревался посвятить частному расследованию дела Левьена -- Лебона -- Риччи, -- частному потому, что для официального начала следствия пока не было оснований. Антонио Пеллони, его старый друг и миланский коллега, выразил искреннее сожаление, что не может помочь комиссару в этом расследовании -- по крайней мере в ближайшее время: дома ждали неотложные дела. Сказав Марии, своей верной супруге, что едет навестить старого товарища по службе -- а доля правды в этом действительно была, -- Клод Реналь отправился к берегам Женевского озера, к Джилберту Сэндерсу. Помня о выдающихся способностях "британского льва" и о тех шести отчаянных годах совместной работы в парижской полиции, Реналь надеялся склонить его к поискам разгадки страшной тайны.

Дверь долго никто не открывал, но вот на пороге возник сам Джилберт Сэндерс. Это был крепкий коренастый мужчина, сильно загоревший, с правильными чертами лица, холодным оценивающим взглядом серых, глубоко посаженных глаз. Одет он был в голубой вязаный свитер и старые потертые джинсы.

Несколько секунд прошло в молчании. Наконец Сэндерс сказал:

-- Заходи.

Повернулся и пошел в дом, давая гостю понять, что тот может следовать за ним.

"Даже руки не подал, -- не на шутку обиделся Клод Реналь, -- и взгляд у него какой-то колючий, настороженный, словно я к нему с обыском явился. А как он изменился за эти десять лет! От былой доброжелательности и открытости и следа не осталось..."

Не проронив более ни слова, Сэндерс провел гостя на второй этаж, в свой кабинет.

-- Я не один, -- бросил он на ходу, уже перед самой дверью.

"Женщина! -- догадался Клод Реналь. -- Вот почему он такой недовольный! Мое вторжение несвоевременно".

Но он ошибся. В кресле, у открытого балкона, сидел высокий худощавый мужчина и нервно курил сигарету. В глазах его застыли испуг и растерянность. "И тем не менее я им помешал", -- решил Реналь.

-- Извини, Джил, я, кажется, не совсем вовремя...

-- Пустяки, Клод. -- Сэндерс открыл бар над холодным камином. -Виски?

-- Пожалуй, -- кивнул Реналь.

Сэндерс наполнил три стакана.

-- Это Ганс Миллер, -- кивнул он в сторону мужчины в кресле, -мой... компаньон.

При звуке собственного имени тот слегка вздрогнул и затравленно посмотрел по сторонам, как бы в поисках пути к немедленному бегству.

-- А это мой старый друг Клод Реналь, -- произнес Сэндерс, представляя комиссара. -- Из полиции, -- добавил он, и в его последних словах Реналю почудилась какая-то скрытая многозначительность.

Миллер заерзал в кресле и неловко кивнул вошедшему.

-- Садись, Клод, и будь как дома, -- сказал Сэндерс, указывая на свободное кресло. -- Честно говоря, не ожидал тебя увидеть.

"Не ожидал? -- в недоумении подумал Реналь. -- А телеграмма?" Но приобретенное с годами профессиональное чутье не позволило ему высказать свое недоумение вслух. Комиссар предпочитал больше слушать, чем говорить. "Кроме того, -- предположил он, -- у Сэндерса вполне могут быть причины не упоминать о телеграмме при постороннем".

-- Решил вот навестить старого друга, -- улыбнулся Реналь, закуривая. -- Столько лет не виделись...

-- Ты прекрасно сделал, что приехал, Клод, -- отозвался Сэндерс и залпом выпил содержимое своего стакана.

Где-то за стеной послышался едва различимый шорох. Сэндерс и Миллер быстро переглянулись, затем Миллер поднялся и, извинившись, вышел из кабинета через вторую, только сейчас замеченную комиссаром, дверь.

-- Тебя не узнать, Джил, -- сказал Реналь, -- ты стал настоящим рантье. Как живешь, старина?

Сэндерс усмехнулся.

-- Прекрасно, Клод. Наконец-то я обрел покой и тишину. Надоело все... -- Он махнул рукой и замолчал.

И все-таки было в его глазах что-то неприязненное, напряженное. Реналь видел, как он постоянно, но не открыто, а исподтишка наблюдает за ним.