Андрей Егоров - Балансовая служба

– Ты тоже видишь, что полотенца для рук и для лица отличаются по размеру? – поинтересовался балансировщик.

– Да, – кивнул Двести тридцать седьмой.

– Полотенце для лица намного больше, и это означает, что здесь живет настоящий мордулет! – заключил Тринадцатый.

Сразу за этой фразой послышался отчетливый щелчок. Это Тринадцатый хватил гантелей по надписи «For Face». Следом за первым последовали остальные крючки. «For Ass&Cock» балансировщик по какой-то причине оставил. Возможно, потому, что на нем не висело полотенца.

Напоследок представители Балансовой службы достали баллончики с краской и принялись расписывать стены матерными словами (под покраску – нитро, спецзаказ).

Митрохин наблюдал за их действиями с ужасом, но воспротивиться все же не посмел. Да и поздно уже было строить из себя героя.

Тринадцатый дописал длинную фразу, в которой фигурировали сам Митрохин и его ближайшие родственники, затем поднял руки и дернул на себя хрустальную люстру. Творение голландского дизайнера бухнулось на пол, звеня сотней сверкающих подвесок. Тринадцатый затоптался на люстре, фыркая от радости.

Громя квартиру банкира, представители Балансовой службы то и дело заливались счастливым смехом, словно дети, играющие в забавную и увлекательную игру.

Завершив разгром квартиры (если бы в окно залетел торнадо, то и он не причинил бы такого значительного ущерба), службисты пожали друг другу руки. Двести тридцать седьмой сурово поглядел на Митрохина и сообщил:

– Баланс превыше всего!

Затем джинсовые молодцы развернулись и отправились восвояси. Дверь за ними захлопнулась с таким грохотом, что у Митрохина заложило уши.

Сквозь нескончаемый звон он услышал, как кто-то из соседей яростно колотит по батарее.

– О, господи! – банкир всхлипнул. Он зашлепал по текущей из развороченной ванной воде, по изрубленному топором паркету, вдоль разбитой, растрескавшейся плитки, к выбитому кухонному окну…

Представители Балансовой службы вышли из подъезда. Они не спешили. Что-то оживленно обсуждая, джинсовые куртки дошли до угла дома и свернули на соседнюю улицу. Митрохину показалось, что он знает, о чем именно они говорят. «Надо было сначала порубить шкаф, Двести тридцать седьмой, а уже потом распороть обивку дивана!»

«Ну что ты, а вот я уверен, Тринадцатый, что сначала нам следовало заняться ванной комнатой, а затем кухней, и зря ты поступил наоборот».

– Ну погодите же, выродки! – взревел Митрохин. – Это война! Война!

Он кинулся к телефону, зацепился о душевой шланг, едва не растянулся на мокром полу, схватил телефонную трубку, не услышал гудка и только сейчас обнаружил, что шнур великолепного телефона «Bang Olufsen», купленного им на прошлой неделе за семьсот зеленых, вырван из обеих розеток. Митрохин рванулся к поваленному набок стенному шкафу (дверца оторвана, висит на одной петле), нащупал в кармане заляпанной краской шубы мобильный телефон и, вбивая кнопки в аппарат, настучал номер начальника охраны.

– Жданов, они были здесь! – проорал Митрохин. – Да, эти ублюдки! Они все мне тут разгромили! Всю мою квартиру! Это война! Ты понял, Сергей, это война! Я хочу, чтобы ты нашел их!! Найди их, кем бы они ни были! Из-под земли мне их достань! Я… Я хочу их убить!..

– Пока про них ничего не известно, – с тоской в голосе констатировал начальник охраны, дождавшись, когда истерика шефа сама собой сойдет на нет, – это не солнцевские, и не украинская диаспора. Сейчас нам известно только, что каким-то образом пропали деньги с вашего расчетного счета…

– Что?! Деньги?! Как?! Да как такое возможно?! – вскричал Иван Васильевич.

– Извините, что не сообщил сразу. Но вы были так расстроены. В общем, им каким-то образом удалось убедить управляющего петровским филиалом Ющенко… Кажется, они его просто запугали…

Митрохин отнял трубку от уха, чтобы перевести дух. Когда он снова смог дышать, то решил вернуться к разговору. Сергей отсутствия шефа не заметил, продолжая говорить:

– ..слишком уж действуют серьезно ребята. Мы тут с нашими обмозговали ситуацию немного. Как бы не госзаказ это, Иван Васильевич…

– Чего? – не понял Митрохин.

– Госзаказ, – повторил Сергей, – по устранению олигархов, сейчас это сплошь и рядом.

– Да что ты чушь порешь?! – заорал Митрохин. – Какой я тебе олигарх?! Я банкир обыкновенный! Банкир, и все! Какие олигархи… вашу…душу… мать…?! Что у меня, нефтяных вышек сотни? Или скважен газовых туча?! Может, ты знаешь что-нибудь про сотню вышек и скважен?! А?! Всего-то и делов – две вышки. Да еще и малорентабельные.

– Хорошо, хорошо, – сказал Сергей, – я понял. Но нельзя списывать со счетов ни одну версию. Мы должны действовать быстро и осмотрительно. Мы же работаем, Иван Васильевич, спать никто сегодня не уходил. Так что не волнуйтесь.

Сейчас пришлю к вам усиление.

– Да что мне твое усиление?! – рявкнул Митрохин и ткнул одного из охранников ботинком. – Все твое усиление валяется тут у меня кучей мусора. Толку от них никакого…

– Ну, не скажите, Иван Васильевич, – обиделся Жданов, – у нас ребята работают достойные, просто на этот раз мы столкнулись с профи…

– А вы кто?! – разъярился Митрохин. – Вы кто такие, я вас спрашиваю?! За что только деньги вам плачу, говнюкам?! – Он в раздражении нажал на кнопку отключения и только сейчас увидел, что вода из ванной комнаты уже заливает кухню. – Проклятье! – прорычал банкир и стукнул кулаком в стену. Оказалось, зря – руку отбил, да еще весь перемазался в свежей краске, потому как угодил прямиком в сочную букву "У".

Уладив дело с представителями затопленной квартиры, в сопровождении изрядно озадаченных охранников (до этого происшествия парни были уверены, что так легко справиться с ними просто невозможно), Митрохин направился в ближайший ресторан. Там он собирался перекусить и обдумать нездоровое положение дел.

Ремонт в квартире он, конечно, сделает – не проблема, деньги вернет (пусть управляющий филиалом Ющенко пошевелится), сейф с наличкой охрана уже ищет. Но… его настораживала наглость, с которой действовали преступники. Пугала их уверенность в собственной безнаказанности. Да что они, неуязвимые, что ли, в самом деле?! А что, если бы охрана успела открыть огонь?! Или у него был пистолет, и он начал в них стрелять?! Что, если бы он оказал им сопротивление?! Они действовали так, словно были уверены – Митрохин поведет себя, как и положено беззащитной жертве, будет бегать по квартире и хвататься за сердце, пока они громят интерьер, лишая его ценного имущества и остатков нервной системы…

От воспоминаний о минувшей ночи Ивану Васильевичу стало нехорошо. Он достал из бара бутылку с минеральной водой и выпил ее большими жадными глотками…