Сергей Власов - Планета Мечты

Макс вепревые осознанно создавал телепортационный тоннель. Без чьей либо помощи и подсказки, здесь уже некому было помочь, как помог Хрог, приходилось полагаться на инстинкты и подсознание. Возникший светлый тоннель и стремительное движение по нему напомнили Максу когда-то прочитанную книгу «Жизнь после жизни», не то же ли самое видели те люди? Может освобожденное сознание высвобождает сразу и телепатические способности, и тоннель — это как всплеск освобожденной скрытой энергии. Но куда в таком случае движется сознание? Макс спросил об этом Велию, она-то должна знать.

— К свету, к точке перехода, где сознание отчищается от всего ненужного, всего наносного, всего тормозящего развитие.

— А кто это делает? Кто определяет, что в сознании ненужное, что наносное, что тормозит? Кто вообще создал эту точку перехода?

— Точку перехода создали не мы, и определяет все само сознание. Остается все светлое и доброе. Остаются накопленные знания и опыт, а отбрасывается все темное, агрессивное, ненужное. По каким-то неведомым нам законам, доброе и злое не может сосуществовать в полевом состоянии вместе. В точке перехода разделяется все антагонистическое в человеке, все то, что уживалось благодаря способности вашего тела растить на себе полевой разум. Все созидательное в человеке остается во вселенной, а разрушительное переходит в антивселенную. Чем меньше в человеке не уживающегося между собой, тем целостнее его вторая ступень развития. Тем больше он сохраняет в себе от первой земной личности.

Место выхода из тоннеля приближалось, Макс почувствовал это и внутренне напрягся. Выход не сопровождался никакими эффектами. Просто они оказались в нужном месте пространства, а тоннель исчез. Но очевидно выход был неожиданностью только для Велии. Макс знал о нем, и со всей очевидностью знал о нем и кто-то еще, потому что сразу же со всех сторон на Макса с Велией обрушились странные полевые создания. Их нельзя было назвать разумными, но, и организованы они были не без помощи разума. Их действиями кто-то или что-то руководило, как руководит что-то действиями пчел защищающих свой улей. И похожи своими действиями эти созданья были на пчел. Они жалили, и жалили довольно ощутимо. Макс тут же создал отталкивающий кокон телепортационного поля, так, что, натыкаясь на него, пчелы отлетали на приличное расстояние и не могли больше атаковать. Но количество этих самых полевых пчел не уменьшалось, и атаки не прекращались, так что в скором времени Макс с Велией заметили, что их кокон все же смещается в пространстве, направляясь к темной каменной планете далеко удаленной от звезд, и как бы существующей сама по себе. Первым движением Макса было как можно быстрее убраться отсюда подальше, но Велия удержала его, предположив, что пчелы влекут их именно туда, куда они сами и стремились. Тем более что в коконе они не могут причинить никакого вреда. А раз есть осмысленные действия, приводящие к направленному движению ко вполне конкретному объекту, то, значит, создал их и руководит ими какой-то разум. Поэтому логичнее все же подождать. С этим Макс не мог не согласиться, но напряжение его возросло. Он, казалось, был готов мгновенно среагировать на любую опасность. И, тем не менее, произошедшее было как для него, таки для Велии полной неожиданностью.

Планета была еще довольно далеко, когда пчелы исчезли, а перед ошеломленными путешественниками возник разум в полевой форме существования. Макс мог бы поклясться, что это человеческий разум, если бы не его размеры. Все буквально соответствовало человеческой форме разума, структура, способ построения полей, даже пропорции соответствовали, но насколько все это было громадно, насколько раздуто, что просто возникало ощущение, что перед тобой разум целой планеты, даже размерами с ней сопоставимый. Даже мысль, принятая Максом и Велией от этого разума была подобна удару.

— Откройтесь, я обещаю, что вам не причинят зла, пока я этого не захочу.

— А нельзя ли потише громыхать, мы достаточно хорошо бы вас поняли и без этого давления на психику, — сказал Макс, одновременно сняв кокон.

— Какие мы нежные, а являться без зова и без представления к верховному разуму вселенной, так смелости хватило.

— Верховный разум вселенной, знатный титул. Сами придумали, или подсказал кто? Что-то уж очень знакомое просматривается в этом титуле. Что-то он мне напоминает.

— Землю он тебе напоминает.

— Точно. Землю. Но не современную, а древнюю. Верховный жрец, верховный правитель, верховный главнокомандующий, титулы наших властолюбцев, страдавших манией величия, кажется один из признаков серьезного психического заболевания.

— Человечишка, не зарывайся! Ты не боишься, что я уничтожу тебя и твою спутницу за такую дерзость!

— Дерзость? А в чем собственно? Я вспомнил историю своей планеты, только и всего, вас-то как это касается, каким боком, простите?

— Да тем, что я сам выходец с Земли, и каждая входящая в меня суть в свое время была величайшим гением человечества, и многие из них величались верховными. Как смеешь ты, мелочь, даже предполагать их сумасшествие. Своим нынешним состоянием цивилизация Земли во многом обязана именно этим величайшим гениям. Вы люди должны помнить их и почитать, а не глумиться над ними.

— Ну, это вы напрасно. Гениев мы помним и почитаем. Гениев науки, Эйнштейн, Коперник, Евклид, гениев культуры, Шекспир, Толстой, Гомер, Пушкин, Рембрандт, Батичелли, Тициан да очень многих великих мы помним и почитаем, но что-то не припоминаю, чтобы хоть один из них был верховным.

— Глупец. Гении — это те, кто делал историю, а не просто прославился в какой-то ее период.

— Делали историю? А разве не все люди делали историю? Разве Земная жизнь каждого человека не оказывала свое влияние на историю человечества?

— И еще раз глупец. Как может это аморфное стадо под названием люди делать историю? Историю всегда делали и будут делать только личности. Кто может отрицать, что Александр Македонский изменил в свое время всю историю человечества? А Юлий Цезарь, Ченгизхан, Тамерлан, Иван Грозный, Петр первый, Наполеон, Ленин, Сталин, Гитлер, Маоцзедун, разве эти личности не меняли историю? Да мало ли таких? Историю меняли, а значит, и создавали личности, выдающиеся личности.

— Знакомая песня. Вожаки и стадо. Вожак управляет, а стадо идет только туда, куда он захочет. И, конечно же, стадо тем лучше, чем лучше у него вожак.

— Да, а разве не так? Разве не от животного произошел человек? Разве не заложены в нем с рождения стадные инстинкты? Может и это вы будете отрицать?

— Нет, не буду. С рождения заложены. Но разве не стремится всю свою жизнь человек уйти от животного как можно дальше? Разве не развивает человек свой разум? Разве не доказывает своей жизнью свое предназначение, свою исключительность?