Роберт Шекли - Старые добрые времена

— Вовсе нет, — ответил Сикис. — Меня схватили, потому что сработал эффект неожиданности, но я предвидел все возможные случайности. Вот что: пройди по этому коридору в направлении того, который ведет наружу. В самом конце ты обнаружишь дверь. Открой эту дверь и иди дальше, до пересечения нескольких коридоров. Там на стене висит телефон.

— Телефон и тут есть, — сказал Владимир, кивнув в сторону аппарата.

— Это внутренняя линия, — усмехнулся Сикис. — А в коридоре — одна из линий, установленных мной, линия, ведущая к инженерам снаружи. Сними трубку и, убедившись, что тебя слышат, скажи: Джон Сикис велел приступать к плану Б. Ты в состоянии запомнить это?

— План Б. Да, сэр. Но почему бы вам самому туда не сходить?

— Я должен быть здесь — на случай, если Цицерон позвонит, — ответил Сикис. — И еще, Владимир…

— Да, сэр?

— Сделай все как следует, и ты станешь моим телохранителем. Тогда никто не посмеет расправиться с тобой, разве что прежде доберется до меня.

— План Б, — повторил Владимир. — Я мигом, сэр.

— Не понимаю, — сказал Редмонд. — Где мистер Сикис?

— Говоря коротко, — ответил Цицерон, — он вышел в отставку.

— Но он же только-только прибыл в Мир Двойников!

— Даже двойник может передумать. Мистер Сикис счел правление слишком обременительным занятием.

— А Клеопатра?

— На самом-то деле они не слишком подходили друг другу.

— Вы что-то с ним сделали, — заявил Редмонд. — Не пытайтесь отрицать.

— Отнюдь не собираюсь ничего отрицать. Он явился сюда, чтобы поиграть в тиранию, а мы его свергли.

— Вы убили его?

— Конечно, нет, — ответил Цицерон. — Вы нас что, варварами считаете? Он жив, и вскоре вы получите возможность поговорить с ним. Но сначала выслушайте наши условия.

— Кто вы такой, чтобы… А, ладно! Что за условия?

— Как я уже сказал, вам будет предоставлена возможность поговорить с самим Джоном Сикисом. Вы спросите, как он, и получите ответ, что с ним все в порядке и что вы должны выполнить все наши требования. На этом мы прервем разговор.

— Где вы его держите?

— Здесь, снами, — успокоил Цицерон. — Однако не трудитесь искать его, это вам не удастся. Если все же выяснится, что вы суете нос куда не следует, мы убьем его. А не получится, так сведем с ума, коли ничего другого не останется.

— Вы должны понимать, что люди, возглавляющие после ухода Сикиса этот проект, не могут сидеть сложа руки, когда такое творится.

— Могут и будут. Если, конечно, хотят сохранить то положение, которое обеспечивает им хороший доход. Не забывайте, Сикис сам отдаст вам распоряжения. Если же они откажутся подчиниться, то тем самым нарушат один из важнейших пунктов его завещания. Не думаю, что они горят желанием ввергнуть себя в судебную тяжбу, если есть возможность ее избежать.

— Но это же немыслимо — вот так взять и бросить его одного, запертого в каком-то дальнем углу компьютерной памяти!

— Кто говорит о том, чтобы бросить Сикиса? — возразил Цицерон. — Сейчас мы ведем с ним переговоры. Как только разработаем такую формулировку соглашения, которая позволит доверять ему, мы его освободим. Пусть возвращается в свой дворец. Но он займет место среди нас как среди равных, а не как король или диктатор. Уверен, что вы, американец, не станете возражать против такой постановки вопроса.

— В общем, нет, конечно, — согласился Редмонд. — Как бы то ни было, это не мои проблемы. Я ученый и не намерен участвовать в мышиной возне. Тем не менее я передам им ваши слова.

— Именно поэтому я хотел прежде всего поговорить с вами, — сказал Цицерон. — Как ученый с ученым.

— Ладно, пусть сами разбираются. Вы упоминали еще о каком-то требовании, которое собираетесь предъявить Сикису.

— Я кое-что обещал Клеопатре, и Сикис согласился выполнить ее желание.

— Что же это? Цицерон объяснил.

— Вы, должно быть, шутите!

— Передайте инженерам, чтобы они сделали это, если не хотят влезть в судебное разбирательство в соответствии с условиями завещания.

— Передам, конечно, — ответил Редмонд, — хотя не знаю, как они к этому отнесутся.

— Зато я знаю, — сказал Цицерон.

Они не сочли нужным сообщить ей, где произойдет рождение, и сейчас Клеопатра торопливо шагала по коридорам огромного дворца, построенного по указанию Сикиса. Эхо пустых помещений напоминало о том, какой скоротечной оказалась его слава. Она растаяла как дым в тот момент, когда Бакунин, Цицерон и другие столкнули Сикиса в спиральный коридор, ведущий к старой камере Бакунина в Петропавловской крепости.

Клеопатра обыскала все комнаты, одну за другой. Пусто… Внезапно ее осенило. Они наверняка предпочли, чтобы это выдающееся событие произошло не здесь, а в хорошо известной им, обжитой части Мира Двойников. Клеопатра бросилась к Бакунину и уговорила отвести ее на виллу Цицерона одним из тех коротких путей, которые были известны ему одному. Бакунин держался с женщинами не слишком уверенно — все еще не мог забыть свою жену Антонину, останки которой (а следовательно, и информация о ней) затерялись где-то в безымянной могиле неподалеку от безвестной сибирской деревушки. Он помог Клеопатре быстро добраться до дома Цицерона, но по дороге ни разу не взглянул на попутчицу. При других обстоятельствах она обиделась бы на него, однако сейчас у нее была гораздо более неотложная забота.

Цицерон, конечно, был в саду, под неизменно голубым итальянским небом. Он улыбнулся гостье хорошо знакомой улыбкой и сказал:

— Заходите в дом. Ваше желание исполнено, как я и обещал.

Она нашла Антония в маленькой спальне в глубине виллы, вдалеке от атриума. Комната была полна ярких цветов. Антоний выглядел точно так же, каким она помнила его в последние годы. Кудрявая темная борода обрамляла красивое лицо истинного воина, осунувшееся и несущее на себе печать слишком роскошной жизни и необузданных страстей.

— Так это ты, Клеопатра! — произнес Марк Антоний. — Я догадывался, что здесь не обошлось без твоего участия. Похоже, я снова живу? И не Цицерона ли я видел недавно?

— Мы все обрели вторую жизнь в этом странном мире, — ответила Клеопатра.

— Странном, вот уж точно, — сказал Антоний. — И здесь мы снова вместе, не так ли, Клеопатра?

— Ты как будто немного… разочарован, — ответила она, заставив себя улыбнуться.

— Что ж, не стану отпираться. Позволь мне сказать тебе все как есть, начистоту.

— Звучит зловеще, — одними губами вымолвила Клеопатра.

— Воспринимай как хочешь. Были времена, когда весь Рим лежал у моих ног. Но чары, которыми ты опутала меня, заставив позабыть обо всем на свете, до того задурили мне голову, что я пошел на смерть ради тебя, вероломной блудницы. Так вот, я хочу, чтобы ты знала — с этим покончено. Смерть унесла все прочь. Уходи, Клеопатра. С меня хватит одной жизни, прожитой с тобой.