Жан-Батист Мишель - Неизведанная территория. Как «большие данные» помогают раскрывать тайны прошлого и предсказывать будущее нашей культуры

Существует немало конкурирующих между собой объяснений любого конкретного распределения, следующего степенному закону. К сожалению, не исключено, что это изобилие объяснений отражает тот факт, что ученые не знают, что происходит на самом деле.

Тем не менее вне зависимости от причины возникновения степенные законы четко описывают огромный диапазон природных и социальных явлений. Ципф, преподаватель немецкого языка, воспользовавшись невероятной любовью Хенли к «Улиссу», начал революцию, последствия которой в значительной мере трансформировали измерения в социальных науках и щупальца которой дотянулись до биологии, физики и даже математики. Теперь нормально то, что выявил Ципф.

Не слишком ли много Ципфа

Закон Ципфа был всего лишь пробным камнем, необходимым нам для начала поиска языковых окаменелостей. Почти все в языке следует закону Ципфа – существительные, глаголы, прилагательные, наречия, начинающиеся на букву m, слова для описания профессий, слова, рифмующиеся со словом «рифма», и так далее. Так что если вы натыкаетесь на что-то, не соответствующее универсальному принципу Ципфа, можно смело считать, что что-то тут не то. Подобно куску белого камня, который находят в ходе экспедиции на особенно многообещающем месте, языковое явление, не следующее степенному закону, может оказаться настоящей окаменелостью в эволюции нашего языка.

Именно здесь нужно снова задать тот «детский» вопрос, который в свое время привлек наше внимание: «Почему мы говорим drove, а не drived?»

Drove – одно из английских слов, называемых неправильными глаголами[57]. Эти неправильные глаголы – очень странная вещь. Если бы они следовали закону Ципфа, как и все остальные классы слов, то можно было бы ожидать, что они редки. На практике же почти все неправильные глаголы встречаются довольно часто. Хотя к неправильным относится лишь около 3% глаголов, на практике именно они используются чаще других. Проще говоря, неправильные глаголы представляют собой явное и серьезное отклонение от закона Ципфа. Именно их мы и искали, как будто рядом со скелетом тираннозавра кто-то поставил статистические указатели.

Что же представляют собой эти так называемые неправильные глаголы, что они сделали с законом Ципфа и что это значит с точки зрения эволюции языка?

Избранные, гордые и сильные

На первый взгляд, в спряжении английских глаголов нет ничего сложного. Все, что требуется вам для образования прошедшего времени английского глагола, – это добавить к нему – ed: глагол jump («прыгать») превращается в jumped («прыгал»). Этому простому правилу следуют сотни тысяч глаголов. И даже если в языке появляется новый глагол, он будет спрягаться так же. Может быть, я никогда не слышал о действии, называемом flamboozing («алкоголеподжигание»), но я знаю, что если вы решили flambooze («алкоголеподжигать») вчера, то вчера вы flamboozed («алкоголеподжигали»).

Исключением – к немалому огорчению людей, изучающих английский, – выступают неправильные глаголы типа know («знать»). Даже не прочитав это предложение, вы уже знали (knew), что мы не скажем knowed. К этим тремстам неправильным глаголам – которые лингвисты иногда называют «сильными», – относятся десять наиболее часто встречающихся глаголов в английском языке: be/was («быть, был»), have/had («иметь/имел»), do/did («делать/делал»), say/said («говорить/сказал»), go/went («идти/пошел»), get/got («получить/получил»), make/ made («делать/сделал»), know/knew («знать/знал»), see/saw («видеть/видел»), think/thought («думать/думал»). Они встречаются настолько часто, что глагол, который вы собираетесь употребить, с вероятностью 50% будет неправильным.

Откуда возникли неправильные глаголы? Это длинная история. Примерно от 6 до 15 тысяч лет назад активно использовался язык, известный современным ученым как праиндоевропейский. Из этого языка произошли многие современные языки, в том числе английский, французский, испанский, итальянский, немецкий, греческий, чешский, персидский, санскрит, урду, хинди и сотни других. В праиндоевропейском языке было явление, известное ученым как аблаут, при котором одно слово превращалось в другое, близкое, с помощью замены гласных по определенным правилам[58]. В современном английском языке аблаут можно заметить как раз среди неправильных глаголов.

Вот вам пример: сегодня я пою (sing), вчера я пел (sang), песня была спета (sung). Аналогичным образом: сегодня я звоню (ring), вчера я звонил (rang), телефон прозвонил (rung). И еще один: сегодня я застреваю (stick), вчера я застревал (stuck). Сегодня я копаю (dig), вчера я копал (dug). Отмирая, правила спряжения оставляют после себя окаменелости, которые мы называем неправильными глаголами.

Но если это так, то какой же грамматический астероид уничтожил эти древние правила, оставив нам лишь высохшие кости неправильных глаголов?

Этим астероидом был так называемый дентальный суффикс, имеющий в современном английском языке форму – ed[59]. Применение – ed для обозначения прошедшего времени началось еще в прагерманском языке, на котором говорили в Скандинавии в 500–250 гг. до н. э. Прагерманский был предком всех современных германских языков, включая английский, немецкий, голландский и множество других. Будучи наследником праиндоевропейского языка[60], прагерманский унаследовал у него старую схему для спряжения глаголов на основе аблаута. И чаще всего с ее применением не возникало никаких проблем. Однако время от времени в языке появлялись новые глаголы, и некоторые из них просто не укладывались в старую схему аблаута. Поэтому люди, говорившие на прагерманском, изобрели кое-что новое – теперь образовывать прошедшее время этих молодых, не склонных к конформизму глаголов можно было, добавляя к ним в конце – ed. В прагерманском языке правильные глаголы были скорее исключениями.

Но так было недолго. Использование дентального суффикса для обозначения прошедшего времени оказалось невероятно успешным изобретением, которое получило широкое распространение. Подобно любой другой революционной технологии, новое правило стало понемногу распространяться и применяться лишь в отношении отдельных забавно звучащих глаголов, с которыми не мог справиться аблаут. Однако раз начавшись, этот процесс уже не остановился. Простой и запоминающийся дентальный суффикс начал привлекать все больше приверженцев, поскольку все чаще изменения касались глаголов, прежде использовавших аблаут.