Роберт Шмидт - Огни в руинах

- Нем было предсказано?

- Разве так важно, кем? Один умный человек предсказал. Просто умный человек.

- Но ведь вы, пан Ян, знаете, что это неправда, - сказал я.

- Я верю в то, что это правда, - отрезал тот, - потому что это правда. А теперь прощаюсь. Даю вам время до вечера. Либо вы скажете, где находятся входы в Бастион, либо я прикажу вас убить, но медленно. Настолько медленно, что пожалеете, что матери родили вас, и вы еще проклянете их за это.

На сей раз нас повели не в камеру, а на первый этаж ратуши - в большой зал с огромными окнами. Здесь мы обнаружили лавку и две миски с баландой, которую здесь называли едой. Лично я не мог проглотить ни единой ложки; "еда" воняла словно... одной мысли об этом "чем-то" хватало, чтобы тянуло на рвоту. Но Павел свою порцию съел. Это лишь укрепило меня в мысли, что у ребят из разведки поехала крыша. Пока я тупо вглядывался в миску, мой товарищ обошел все помещение. Потом он выглянул в окно, но на площади все так же находилась толпа обитателей Вроцлава. Наконец он уселся рядом со мной и шепнул:

- Помнишь, я говорил тебе, что этот пан Ян - должно быть, какая-то правительственная шишка?

- Говорил, - ответил я ему тоже шепотом.

- А вот теперь послушай еще. Как он назвал то место, откуда мы прибыли?

- Бастион. - Следует признать, ему удалось посеять во мне зерно сомнения. - Он сказал, что мы прибыли из Бастиона.

- Именно. А знаешь ли ты, что даже само это название - совершенно секретный криптоним?

- И что с того?

- А то, что работая в штабе генерала Валдоха, я почитал корреспонденцию, касающуюся всего проекта. Название "Бастион" появилось всего за неделю до начала войны, вместе с планами нападения на Украину. О нем знало не более десятка человек, причем, все с самой верхушки. Офицеры узнали его только лишь во время мобилизации. Если нашему Катигорошку известно про Бастион, выходит, он держался близко к кормушке. Очень близко...

- Тогда, почему он не сидит в каком-нибудь бункере с другими парнокопытными?

- Этого я не знаю, сам же он об этом не скажет. Даже если мы прямо спросим.

- Факт. Вот только на кой ляд ему нужна информация про Бастион, раз у него был к ней доступ еще до войны?

- Здесь уже уверенности нет. Он мог знать о самом проекте, но не про его подробности.

- Тогда, почему он кормит людей бреднями о Проклятых?

- Но это же очевидно! Здесь он свил себе гнездышко, правит всем городом, люди его обожают, отдают за него жизни - разве это не мечта каждого политика? Когда же мы вернемся, что из всего этого останется? Валдох со всем своим генералитетом тут же пожелает узнать, кто он такой. Потом они направятся к Радзимину, все уроды из правительства вернутся на свои посты. Но, раз пан Ян не попал в бункер, значит, вакантного поста для него и не хватает. И все мечты о власти лопнут словно мыльный пузырь.

- Правильно, в этом есть смысл, но даже если бы мы и сообщили, где находятся входы в Бастион, что мог бы он сделать? Идея боев в городе должна быть ему ближе, чем попытка вторжения в крепость врага, где роли переменятся.

- Не до конца. А может он желает убрать только лишь офицеров, чтобы захватить контроль над ар- мией? Ведь у этого сукина сына может иметься долбаное биологическое оружие, которое он распылит в вентиляционной системе Бастиона. Насколько мне известно, у нас имелись какие-то количества боевых газов, причем, на территории Нижней Силезии. Имея доступ в архивы штаба округа, а за эти два года они могли спокойно вытащить любую находящуюся в сейфах бумажку, он мог узнать по этой теме абсолютно все.

- Нет, не так уж это просто, Павел. Да, ты был классным разведчиком, но, похоже, делаешь поспешные выводы.

- А у тебя имеется лучшая теория?

- Нет, - честно признался я, - но и твоя основывается исключительно на предположениях.

- Не только. Похоже, я знаю, с кем мы имеем дело. - Павел уселся и начал массировать подбородок. - Только что до меня дошло. Из этого десятка человек, знающих про Бастион с самого начала, Яном звали лишь одного. Советника премьера по военным вопросам, Собещука. Точно, это он! Тот самый сукин сын, который придумал план нападения на Украину. Я видел этого перца на фотографиях в делах Валдоха, но там он был с короткими волосами и в очечках. На свой пост этот вонючий пидор по рекомендации какого-то родича премьера, и доступа ко всем бумагам у него еще не было. Потому-то он и не знал, где Бастион находится. Военные сохранили эту информацию для себя.

- Но если это он, тогда почему не сидит в Радзимине, а облучается с остальными?

- Хороший вопрос, Ватсон, - заметил Павел и задумался. Я же заметил, что во время нашей беседы слопал чуть ли не всю миску баланды. И мне сделалось нехорошо.

В этом зале нас продержали чуть ли не до сумерек. В течение этого времени мы почти что не разговаривали. Поначалу Павел анализировал нашу ситуацию, время от времени подкидывая новые идеи. Потом он заснул, беспокойно ворочаясь и бормоча что-то под нос. Я же в это время сидел у окна и глядел на город. С такой высоты видеть было мало чего: старые дома, окружающие рынок, не позволяли пробиться взглядом к дальним частям Старого Города, но даже то, что я видел, радовало глаз. Я вспоминал мгновения прошлой жизни: вечеринку в кафе напротив после окончания школы, когда один из наших дружков, Метек, смылся, забрав с собой все деньги, собранные на подарок учителям, и как раз в этом месте мы его и накрыли; моменты, когда с цветами ждал девушку, чтобы потом сесть под памятником Фредро3 - сейчас это была расплавленная глыба металла, в которой с трудом можно было распознать человеческую фигуру; встречи в студенческом клубе, рядом, на Шевской, где когда-то, сто лет назад, собиралась вся наша гоп-компания. Подобных воспоминаний у меня было много, а места, к ним приписанные, исчезли, сметенные вихрем атомного взрыва, оставшись только лишь в моей памяти.

Солнце начало скатываться за сорванные крыши домов, когда дверь открылась, и в зал вошло несколько приближенных людей Бургомистра. Не говоря ни слова, они указали нам на дверь и провели уже известным нам путем в подвал.

На сей раз здесь было гораздо темнее - отсутствия солнечного света даже из небольших окошек, ничто не могло возместить. Даже дополнительные факелы. Входя в длинный зал, я заметил, что здесь собралось много людей, скорее всего - доверенных лиц Бургомистра, которые должны были стать свидетелями его окончательного триумфа над Проклятыми. Я глянул на Павла и увидал на губах приятеля странную усмешку. Точно такую же я видал и тогда, когда, в присутствии Савицкого, вместо того, чтобы попасть под суд, Павел пошел на повышение. Не было никаких сомнений, что у капитана Завадского имелась идея, которая должна была помешать всем планам Собещука. Интересным оставалось то, удастся ли ему эту идею реализовать до того, как нас убьют.