Георгий Гуревич - В зените

- Я отвечаю на вопросы по всем областям знания. Что не храню в долговременной памяти, запрашиваю по радио в Центральном Складе Эрудиции. Меня можно держать на столе, носить в кармане или в портфеле. Я буду твоим гидом во всех кругах нашего мира.

Проводник по всем кругам неба и ада! Данте вспоминается.

- Я буду называть тебя своим Вергилием. Хотя нет, чересчур солидное имя. Будешь Вергиликом, Гиликом. Запомни: Гилик.

- Запомнил. Перевел из оперативной памяти в долговременную. Номер 116/СУ, звуковое имя Гилик. Есть еще вопросы?

- Есть. Почему ты похож на чертенка, Гилик? Для чего тебе хвост и рожки?

- Отвечаю: в хвосте портативные блоки памяти. В случае необходимости можно наращивать, не меняя основной конструкции. В рожках антенны: одна для справок по радио, другая для телепатического общения.

Вот так, между прочим, решаются вековые дискуссии. А мы на Земле все спорим: есть телепатия или нет?

Отныне я неодинок. На тумбочке возле моей кровати дежурит вертлявое существо, бессонный неорганический неорганизм, готовый ночью и днем удовлетворять мое любопытство.

Вопросов тьма. Гилик отвечает на все подряд. Он-то отвечает, я понимаю не все. Один из первых вопросов:

- Куб АС-26 по сетке ЗД, сфера притяжения Оо, небесное тело 22125, центральная больница, специальная палата.

Чувствую себя профаном, хуже того - младенцем-несмышленышем. Ничего не понимаю в их координатах, сферах, кубах, не знаю, что такое Оо. Пробую подобраться с другого конца:

- Далеко ли до Земли?

- По вашим мерам - более десяти тысяч парсек.

Ого! Десять тысяч парсек - это тридцать две тысячи световых лет. 32 тысячи лет, если лететь на фотонной ракете со скоростью света. Неужели на Земле уже тридцать пятое тысячелетие?

- Но я вроде бы не на ракете летел?

- Нет, конечно. На ракетах не летают на такие расстояния. Тебя перемещали в зафоне.

- Как это в зафоне?

- Как обычно: идеограммой Ка-Пси. Стандартный эболиз в граничных условиях. Дедде, локализация в трубке Соа, сессеизация...

- Стой, стой, ничего не понимаю, тарабарщина какая-то. Что такое граничные условия Дедде?

- Элементарная операция, Дедде у нас проходят дети в школах. Поскольку каждый предмет бесконечно сложен, для обращения с ним необходимо опустить несущественное. Дедде составил формулы несущественности. Простейший расчет, детский. Берется таблица - ВСЕ, применяется система уравнений класса Тхтх...

- Подожди, не будем путаться с классом Тхтх. Я еще не проходил вашу математику. Ты мне скажи, для чего эти Дедде.

- Я же объяснил: для эболиза.

- А что такое эболиз?

- Эболиз и есть эболиз, первый шаг во всяком деле, например приведение к виду, удобному для логарифмирования.

- Разве меня логарифмировали?

- Нет, я это все для примера сказал. Тебя эболировали. Понял? Ничего не понял.

- Ладно, - говорю я, махнув рукой. - Ты попросту скажи: я со скоростью света летел?

- Нет, конечно. Со скоростью до света летят на фоне. Ты перемещался за фоном, с зафоновой скоростью, порядков на пять выше.

Понятнее не стало, но еще одно важное выяснилось. Можно летать на пять порядков быстрее света. В зафоне каком-то.

- Значит, они умеют летать быстрее света?

- Умеют.

- А умеют они?.. - Три эти слова твержу с утра до вечера. И слышу в ответ: "Умеют, умеют, умеют!" Все умеют!

- А умеют?.. - Что бы спросить позаковыристее? Мысленно перебираю в уме фантастику, допрашиваю Гилика по таблице будущих открытий XXI века и по альтовскому "Регистру тем и ситуаций". Вот что еще не спросил: - Умеют они ездить в будущее и в прошлое. Машины времени есть у них?

Гилик долго молчит, перебирает сведения в своем хвосте.

- Вопрос некорректный, - говорит он в конце концов. - Видимо, задан для проверки моих логических способностей. Путешествие в прошлое - абсурд. Визитер в прошлое может убить своего дедушку и не родиться. Визитер в прошлое может продиктовать поэту его ненаписанную поэму. Может занести из будущего микробов, выведенных генетиками. От кого же они произошли?

- Значит, не умеете. Жаль. А я бы посмотрел в прошлое хоть одним глазком.

- Посмотреть можно, это желание корректное. Нужно только догнать световые лучи, ушедшие некогда, сконцентрировать, отразить, направить в телескоп.

Вмешаться нельзя, увидеть можно.

Между прочим, свет я уже обогнал. Если посмотрю на Землю, увижу лучи, ушедшие тридцать тысяч лет назад, во времена палеолита.

Интересно, какое разрешение у местных телескопов. Ледники различают, вероятно. Вот и выясню сомнения: был ли ледниковый период?

Граве объявился.

Пришел в палату, шаркая ногами, пыхтя, устроился в кресле, заглянул в лицо соболезнующе:

- Ну как, голубчик? Силенки набираете? Подумать только: такой дряблый, ходит с одышкой, сердечник наверняка, а перенес полет лучше меня.

- А вы в порядке?

- Да, у меня все хорошо. Вам не повезло, дорогой. Здешние специалисты говорят, что вода виновата. Набрали полные ботинки, контакт получился неравномерный.

- Ладно, вы рассказывайте подробнее, где были, что успели.

- А я, голубчик, нигде не был. Я вас жду.

- Хотя бы про эту планету расскажите. Какая она? Похожа на Землю? Поля здесь зеленые, небо голубое? Лето сейчас или зима?

- Не лето, не зима, и зелени никакой. Это искусственная планета. Межзвездный вокзал. Ни полей, ни лесов, одни коридоры. - И торопливо встает, уклоняясь от расспросов: - Доктора не велели вам разговаривать.

- Ох, уж эти доктора, везде они одинаковы!

Обман чудовищный! Все неправда! Кому же верить теперь?

Впрочем, надо взять себя в руки, успокоиться, записать по порядку.

Болеть на чужбине плохо, выздоравливать еще хуже. Впрочем, это я уже писал. За окном чужая планета, а с постели не спускают, пичкают микстурами, тугой компресс на лбу.

А чувствую я себя не скверно, ем с аппетитом, боли все реже. И всего-то пять шагов до окна.

Как раз врачей не было, все ушли на обход, Гилика унесли для технической профилактики. Ну вот спустил я ноги потихонечку, голову высвободил из компресса, шаг, другой... пятый. Смотрю в окно.

Кошмар!!!

Опять бред первых дней болезни, ужасные видения зоофантастики: жуки с моноклями, сросшиеся ежи, амебы с крыльями. Бегут, ползают, скачут, воют, как нечисть из "Вия". Меня заметили, вылупили глаза, языки вытянули, ощерили пасти...

- В кровать скорее! - Это уже сзади хрипят, за спиной.

Оглянулся. В дверях самый страшный: голый череп с пятнистой кожей. Я завопил, глаза зажмурил...

Слышу голос Граве:

- В постель, голубчик, в постель! И компресс на голову! Скорее, скорее!

А я и кровати не вижу. И стен нет, какие-то трубки, цветные струи колышутся. Вой, писк, треск. Уж не помню как, ощупью забрался на матрац, глаза закрыл, всунул голову в повязку.