Джулия Лонг - Любовь в награду

Она повернулась, придала своему лицу загадочное выражение и сложила на груди руки.

– Это все, лорд Ла Вей?

– Да, это все, – ответил он.

Некоторое время они смотрели друг на друга, находясь по разные стороны пыльного ковра.

– Хотите, чтобы я наполнила графин бренди?

– Вы недолго продержитесь на своем месте, если будете постоянно спрашивать меня, как и что делать, миссис Фонтейн.

Святая Богородица! Верхушки ее ушей запылали от попытки сдержаться и светились, как сигнальные огни маяка, – их было видно, поскольку волосы она заколола так, что они не прикрывали уши.

Лорд Ла Вей с любопытством смотрел на нее. Возможно, он ждал, что ее макушка приподнимется, и оттуда повалит густой пар.

– Ковры в этой комнате тоже необходимо выбить, – спокойно сказала Элайза.

Лорд Ла Вей резко отвернулся, схватил перо и стал вертеть его в руках.

Элайза была почти уверена, что он отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

– Не намекаете ли вы на то, что в этой комнате, кроме ковров, надо выбить еще что-то, миссис Фонтейн? – лениво спросил он, пододвигая к себе письмо.

Но когда он снова повернулся к Элайзе, все еще держа перо в руке, его лицо вновь обрело бесстрастное выражение. Проникавшие в комнату сквозь окно солнечные лучи образовали над его головой нечто напоминающее золотую корону. И это казалось вполне уместным.

– Вы можете идти, – сказал принц настолько раздраженным тоном, будто она должна была это понять и без слов.

Глава 4

Элайза побаивалась возвращаться в кухню. Зато теперь она шла по мягко освещенному коридору: в ответвлениях сверкающих канделябров горели свечи с обрезанными фитилями. Она испытала бы больше радости, если бы свечи не освещали пыльные полы и грязные стены. Ее лицо от переживаний было разгоряченным и таким чувствительным, словно с него в буквальном смысле содрали кожу. Элайза замедлила шаг, чтобы иметь более достойный вид, когда поняла, что стремительно несется прочь от кабинета.

В ней теплилась надежда, что прислуга еще не закончила отмывать кухню, потому что добрая порция тяжелого труда была бы прекрасным средством для того, чтобы умерить ее ярость. И еще она молилась о том, чтобы завтра был пригожий день и она смогла бы самого дьявола выколотить из грязных ковров.

Лишь малое удержало Элайзу от того, чтобы поставить на место ковра лорда ла Вея. Выражение лица, с каким он произнес слово «Франция» и слово «дом». Элайза прекрасно знала, что значит тосковать по дому. И это малое, как и тени под его глазами, прокладывало дорожку к нему. Она на это надеялась.

О, очень надеялась!

Это либо так, либо лорд Ла Вей – всего лишь очередное наказание за день блаженства в объятиях беспомощного ученика адвоката. Элайза досадовала на принца еще и потому, что утром надела свое темно-зеленое шерстяное платье – теплое, да, но и отлично подчеркивающее цвет ее лица и глаз, а он этого не заметил!

– Вы не одолеете меня, лорд Ла Вей! – мрачно пробормотала она.

Она уже грозит ему, а ведь это всего лишь первый день ее работы.

Джек поможет ей выстоять. Подумав о Джеке, Элайза слегка поежилась, словно принц забросал ее перьями для письма и теперь она отряхивала их с себя.

– Благодарю вас, Мэри, – сердечно сказала она, проходя мимо горничной, которая подрезала очередную пару свечных фитилей.

Мэри кивнула в ответ, и на ее лице появилась робкая улыбка.

Это воодушевило Элайзу. Она может очаровать, может вдохновить. Она обыграет каждого в этом чертовом доме, включая угрюмого лорда ла Вея. Возможно, все, что нужно слугам, – это благодарность, руководство и расположение.

Чем дальше она уходила от кабинета, тем лучше становилось ее настроение. Запах щелока дошел до нее, прежде чем она вошла в кухню, вместе с порывом свежего ветра – окна там были приоткрыты.

Служанки, согнувшись, прилежно оттирали грязь: Китти – с плиты, Долли – с пола, причем она орудовала шваброй с такой яростью, с какой солдат забивал бы порох в пушку. Они обе закатали рукава и, потея, старались изо всех сил. Судя по всему, им доводилось заниматься уборкой и раньше, потому что в кухне стало заметно чище. Со стола убрали все следы карточной игры: сигарный пепел, оскверненную тарелку севрского фарфора и корку сыра. В очаге поблескивал песок.

– Отличная работа, леди, – с теплотой проговорила Элайза своим ободряющим учительским голосом.

Китти оглянулась на нее через плечо, но тереть не перестала.

– Благодарю вас, миссис Фонтейн, – отозвалась она и улыбнулась.

Долли устремила на Элайзу взгляд своих блестящих глаз.

– Да, благодарю вас, миссис Фонтейн, – приветливо сказала она. – Мы хотим угодить вам.

Возможно, это было действительно так, хотя не исключено, что Долли просто насмехается над ней.

Элайза вздохнула. Пусть пока убирает. А там видно будет. По крайней мере, у нее есть разрешение уволить Долли, если в этом возникнет необходимость.

Воспользовавшись солнечным светом, льющимся в кухню сквозь окно, Элайза села за безупречно чистый стол и развернула листок со сметой расходов, который дал ей лорд Ла Вей.

Не считая слегка дрожащего почерка – у него действительно проблемы с алкоголем? – которым были написаны цифры и пункты, финансовая смета представляла собой настоящее произведение искусства. Образец. Точный, конкретный и суровый.

Как и сам этот человек. Лорд Ла Вей подумал обо всем – от свечей до кофе и сыра, от льняного семени до щелока, яиц, пшеницы, ваксы для обуви и конечно же жалованья, достаточного, чтобы сводить концы с концами.

Элайзе не пришло в голову спросить, какие блюда он хотел бы на обед, но мысль о том, чтобы еще раз встретиться с принцем, ее пугала. Это было все равно что выйти на солнце с кожей, покрытой опасными солнечными ожогами.

– Долли, а что лорд Ла Вей обычно ест на обед? – спросила Элайза.

– Все, что стоит перед ним, миссис Фонтейн.

Элайза сделала еще одну попытку.

– А он отдавал предпочтение какой-то определенной еде? Может… пироги, горошек в соусе, куропатка, рагу из говядины, хорошая отбивная, филе единорога?…

– Он обычно только бранится, миссис Фонтейн.

– Я уверена, у лорда ла Вея более утонченный вкус, чем вы думаете.

Долли помолчала.

– Я не могу говорить об… аппетитах его светлости, миссис Фонтейн. Но он ест то, что я ставлю перед ним.

Элайза бросила на нее проницательный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Глаза Долли метнулись в сторону. На ее лице появилась хитрая улыбка.

Долли Фармер всегда говорит намеками или сейчас делает это намеренно? Может, такой тон предполагает местный диалект? Может, все в округе говорят намеками?

Создается впечатление, что слуги забрасывают пищу в комнату принца и убегают, как смотрители за животными в зверинце.