Колин Уилсон - Маг. Живие мертвые.

– Если надо, я направлю бригаду и обыщу весь дом.

– Гляньте, он поднялся вон туда, – указал Найл. На одной из ступенек лежал не успевший растаять кусочек снега.

Они поднялись тихо, чтобы не вспугнуть преследуемого. Следующий этаж переделывался под палату, можно было слышать, как за закрытой дверью пилят дерево плотники; казалось маловероятным, чтобы человек пошел туда. Найл первым двинулся вверх по следующему пролету. К этой части здания никто еще не приступал, не был даже подметен тол, весь в обвалившейся со стен и потолка штукатурке, битом стекле и кусках дранки. Оглядев коридор, Найл сделал вывод, что свежих следов здесь нет; надсмотрщик же с шумом распахивал двери и заглядывал в пустые комнаты. Найл негромко чертыхнулся: тот, кого разыскивают, мог уже это услышать.

– Наверное, ищет, как вылезти на крышу. Он может пробраться в соседнее здание?

– Не исключено, – Симеон отворил ближайшую дверь. Через высаженные окна комнаты можно было видеть, что соседнее здание находится в каких-нибудь четырех метрах – для ловкого раз плюнуть.

– Надо бы поспешить.

Симеон положил ладонь ему на руку.

– Осторожно. Под крышей обитает паук. Может прыгнуть.

Разумная осторожность; даром что паукам теперь запрещалось нападать на людей, вторжение на личную территорию может быть расценено как грубейшая провокация.

– Смертоносец?

– Нет, розовый паук-клейковик. – Особый подвид, пауки-оонопиды, в целом безвредные, поскольку мельче по размеру, чем смертоносцы, и неядовиты. Но все равно намного сильнее и проворнее любого человека, а предплюсные клешни у них такие, что способны переломить руку.

Найл тихо и осторожно взошел по лестнице, и когда добрался до верхней ступени, то совершенно неожиданно лоб в лоб столкнулся с пауком-клейковиком. Тот, очевидно, вышел на шум. На секунду оба одинаково оторопели, затем существо моментально отреагировало, обездвижив человека единым выхлестом волевой энергии. Ощущение было точно такое, будто тело целиком вмерзло в ледяную глину так, что и пальцем не шевельнуть. Полгода назад от такого ощущения Найл пришел бы в ужас; теперь же он привык к паукам так, что даже сердце не екнуло. Непротивление и отсутствие страха убедили паука, что двуногий безопасен, и он выпустил почти тотчас же.

Найл никогда не наблюдал клейковиков и удивился красоте его окраски. Туловище, ноги и голова существа своим изящно розовым цветом напоминали щеки здоровой деревенской девушки. В отличие, однако, от «бойцов» и смертоносцев, чьи хелицеры походили на клочковатые бороды, личина клейковика не имела с человеком решительно никакого сходства. Большая выпуклая голова, отдаленно напоминающая лысую макушку человека, оканчивалась гладкими розовыми хелицерами с выступами клыков. Шестерка глаз располагалась в два ряда – четыре сверху, два снизу – крайние глаза верхнего ряда самые выпуклые. Поскольку глаза также были розовые, то напоминали собой скорее стеклянные шарики. Будь это инопланетянин, он и то не смотрелся бы более экзотично.

Тем не менее, может, от того, что существо совершенно не имело сходства с человеком, или из-за теплой окраски, но только Найл почувствовал, что ему нечего бояться. Он обратился к пауку с помощью телепатии, одновременно проговаривая слова вслух:

– Мы разыскиваем человека. Ты не видел его? Паук как-то забеспокоился, неловко покачнулся на ногах, но не откликнулся. Глаза-фонарики – будучи ростом меньше двух метров, паук стоял вровень с Найлом – не выражали, казалось, ничего. Найл повторил вопрос, пытаясь на этот раз передать образ человека, но ответа все так и не было. Он осторожно ступил вперед, паук сделал шаг назад и в сторону. Жестом Найл позвал за собой Симеона и Диона.

Найл пытался поставить себя на место преследуемого. Если бы он поднялся наверх и обнаружил, что дальше идти некуда, что тогда? Этот этаж, как и остальные, представлял собой коридор с идущими по бокам комнатами. Комнаты, что справа, выходили на узкую боковую улочку, и через открытую по соседству дверь можно было видеть тенета клейковика, простершиеся к дому напротив. Беглец почти наверняка заметил ее, прежде чем входить в здание, поэтому маловероятно, чтобы он двинулся направо.

А заподозрив, что в одной из комнат справа обитает паук, он двинулся бы налево, вероятно, на цыпочках. Найл внимательно рассматривал пыль и хлам под ногами, перемешанные с крыльями и хитиновыми покровами летучих тварей, и наткнулся на то, что искал. Следы, если не высматривать их специально среди кусков штукатурки и хлама, обнаружить было более чем сложно. Беглец, как Найл и предполагал, пробирался на цыпочках, чуть приметные следы периодически повторялись сантиметрах в пятидесяти друг от друга: двигаясь таким образом, человек делает более короткие шаги, чем идущий обычной поступью. А перед первой дверью, что слева, след был полный, там, где беглец остановился открыть дверь. Найл сделал то же самое, и взгляд упал на пустую комнату, с невыбитыми стеклами. Укрыться здесь было негде, так что ясно, отчего беглец прокрался на цыпочках к следующей двери. Открывать ее было не обязательно, так как следы просматривались дальше в коридоре, иногда терялись там, где нет пыли и мусора, но потом возобновлялись. Но возле третьей двери шаги обрывались, дальше по коридору на них не было ни намека.

Найл возвел руку, давая остальным знак остановиться; сердце отчаянно билось. Он осторожно повернул ручку и рывком открыл дверь. Комната, увы, была пуста. Однако оконная рама с треснувшим стеклом была поднята. Найл быстрым шагом прошел через комнату и выглянул наружу. Здание по всей длине опоясывал узорчатый карниз. Ширины в нем было от силы сантиметров пятнадцать, но он не составил бы проблемы для ловкого или отчаявшегося. Озадачивало единственно, что в здании через дорогу не было окна, куда можно забраться – сплошная стена. Чтобы добраться до окна, беглецу надо было пройти метров шесть по карнизу в сторону главного проспекта. Но там рама была закрыта, а стекло целое. Можно было, наоборот, тронуться в другую сторону и обогнув угол, выйти на тыльную сторону здания. Но посмотрев вниз на землю, от которой его отделяло четыре этажа, Найл поневоле убедился, что только отчаяние могло бы толкнуть на такой поступок.

– А как насчет соседней комнаты? – спросил Симеон. Найл покачал головой.

– Следы оборвались возле этой. А ну-ка… – согнувшись, он принялся кропотливо изучать пол. Все в нем напряглось, когда понял, сориентировавшись по следам, что беглец вернулся по комнате в угол, где находится еще одна дверь – не то стенного шкафа, не то комода. Найл поглядел в этом направлении, и остальным стало тоже все понятно. Подобравшись на цыпочках, Найл обнаружил, что прикрыта дверь неплотно: беглец, вероятно, не сумел закрыть полностью. Когда до двери оставался примерно метр, она рывком распахнулась, и кто-то стремглав бросился из нее. Он успел уже одолеть половину коридора, но бежал тяжело и неуклюже, так что Найл, всегда отличавшийся легкостью в беге, нагнал его и схватил за плечо, прикрытое туникой раба. Беглец вильнул и оступился, с силой ударившись о стену. На мгновение Найл глубоко заглянул ему в глаза. Большие, какие-то необычайно темные и пронзительные. Найл изготовился уже схватиться и повалить преследуемого, но тут случилось нечто, от чего Найл рухнул на колени. Все равно что получить удар наотмашь в кадык, отчего мгновенно пропадает дыхание. В глазах потемнело, и все пошло, будто в замедленном темпе; руки, ноги – все двигалось медленно, как у пловца, или во сне.