Филип Дик - Вспомнить всё (сборник)

За повозкой шли еще сектанты – все как один мрачные, со стеклянными глазами. Они тащили трубы и трубки и еще какие-то блестящие металлические детали. Они шли и шли, и вскоре улица заполнилась целой толпой мужчин и женщин, которые благоговейно и завороженно следовали за ними. А за ними бежали дети и тявкающие собаки.

Последняя участница процессии несла флаг – он развевался над ее головой, а женщина широко шагала, прижимая к груди высокий шест. Яркий лоскут весело и отчаянно полоскался на ветру, и Сун У наконец различил, что на нем за символ, и едва не упал в обморок. Вот они! Вот же они, вот они идут по улице прямо у него перед глазами, абсолютно ни от кого не скрываясь. Они и не думают уходить в подполье! На флаге четко различалась огромная и приметная буква «Л».

– Это же… – начал было он, но жирный индиец перебил:

– Лудильщики, – проворчал он и прихлебнул лаймового соку.

Сун У схватил «дипломат» и ринулся к лестнице. А по ней уже поднимались те самые громилы-беляки. Индиец быстро подал им знак:

– Ну-ка!

Они мрачно пошли вверх по ступеням, сверля Сун У злыми, холодными, красными глазками. Под волосатыми шкурами перекатывались тугие мускулы.

Сун У сунул руку в карман плаща и выхватил пистолет, навел его на беляков, нажал на спусковой крючок, и… ничего не произошло. Пистолет вышел из строя. Сун У отчаянно потряс им, из дула посыпались кусочки ржавчины и обрывки изоляции. Нет, сломан, безнадежно сломан. Он отбросил пистолет. Отчаяние придало Сун У сил: он метнулся к ограждению балкона и спрыгнул вниз.

Бард упал на землю, обломки прогнившего дерева дождем просыпались сверху. Он сильно ударился при падении, перекатился на бок и стукнулся головой об угол дома. Потом кое-как вскарабкался на ноги.

И побежал прочь со всех ног. За ним сквозь бессмысленно толкущееся людское месиво с рычанием продирались двое беляков. Сун У обернулся и заметил их в толпе – две здоровенные бледные потные рожи. Он свернул за угол и помчался между нищими хижинами, перепрыгнул через сточную канаву, перелез через вязкие кучи гниющего мусора, поскользнулся, грохнулся и откатился под какое-то дерево. «Дипломат» он по-прежнему прижимал к груди.

Беляки явно потеряли его из виду. Ему удалось улизнуть, и сейчас он в относительной безопасности.

Сун У огляделся. Надо бы добраться до катера, да только где же он, в какую сторону идти? Он прикрыл ладонью глаза от нестерпимо яркого вечернего солнца и наконец сумел различить вдали скошенный силуэт, подобный упирающейся в небо трубе. Да, это корабль – в умирающем сиянии заката его почти не видно. Да и далеко до него. Нужно идти направо. Сун У, пошатываясь, поднялся на ноги и пошел в ту сторону, настороженно оглядываясь по сторонам.

Да уж, его поистине занесло в страшное место. Видно, здесь все за этих Лудильщиков – даже назначенный Коллегией Менеджер. И классовая вражда тут совсем ни при чем – агентам культа удалось завербовать даже высокопоставленных служащих! Теперь к ним примкнули не только беляки, нет – теперь в этих краях нельзя рассчитывать на верность банту, монголов и индийцев! Да уж, тут каждый может оказаться врагом – причем врагом, притаившимся в засаде.

О Элрон, Святая Длань и подозревать не могла, что здесь на самом деле творится! Неудивительно, что они запросили отчет очевидца. Еще бы – целый район встал на сторону безумных сектантов, экстремистов, злостных еретиков, проповедующих поистине диавольское учение! Он припомнил процессию и содрогнулся. Идя через поля, он избегал встреч с фермерами – и людьми, и роботами. Душой владели ужас и тревога, и Сун У невольно ускорил шаг.

Если эта доктрина распространится и под ее влияние подпадет значительная часть человечества, то… то наступление новых Времен Безумия не за горами.

Корабль захватили беляки. Их было то ли трое, то ли четверо. Громилы праздно шатались и стояли вокруг, лениво посасывая цигарки. Все как один белые и волосатые. Сун У захлестнуло холодное, до мурашек, отчаяние. Они отрезали его от катера. Ну и что теперь делать?

Вокруг уже темнело. До ближайшего населенного пункта – пятьдесят миль по неизвестной местности. К тому же враждебной. К тому же в темноте. Солнце садилось, холодало, а Сун У весь вымок в вонючей помоечной жиже – поскользнулся сослепу и рухнул в сточную канаву.

Он вернулся по собственным следам. В голове звенела пустота. Что же делать, что же делать? У него ведь ничего нет, даже пистолета больше нет. Он здесь один, а Святая Длань – ох как далеко. А вокруг одни Лудильщики, и их много, и они его выловят, вспорют брюхо и обрызгают его кровью всходы – с них станется.

Бард как раз обходил поле. В угасающем свете сумерек Сун У различил согнувшуюся над землей фигуру. Женщина. Молодая. Он внимательно оглядел ее со спины, женщина что-то такое делала с колосками. Интересно, что? Неужели… О Элрон! Не может быть!

Он понесся напролом через поле, прямо к ней – теперь уж не до осторожности!

– Девушка! Прекратите! Во имя Элрона, немедленно прекратите это!

Она выпрямилась:

– Ты кто такой?

Задыхаясь, Сун У подбежал и затормозил перед ней, прижимая к груди потрепанный «дипломат». И хрипло выдохнул:

– Это же наши братья! Как ты могла поднять на них руку?! А вдруг это твои недавно скончавшиеся близкие родственники?!

Бард выбил кувшин из рук девушки, тот упал на землю, и освобожденные жуки поползли во все стороны.

Девица покраснела от гнева:

– Да… Да я их целый час собирала!

– Ты их убивала! Давила! – Язык едва повиновался Сун У, так велик был владевший им ужас. – Я видел! Я все видел!

– Ну да, – и девушка удивленно подняла темные бровки. – Они же всходы портят.

– Это наши братья! – отчаянно заорал Сун У. – Естественно, они едят посевы! Ибо по грехам нашим силы мироздания… – и тут он осекся, и ему открылась бездна ужаса. – Это что же… Ты… ничего не знаешь? Тебе никто ничего не сказал?

Девушке было от силы шестнадцать. В угасающем закатном свете она казалась совсем невысокой и хрупкой. В одной руке она держала кувшин, в другой сжимала камень. На шею ниспадала волна черных волос. Глаза – большие и ясные, губы – полные, яркие, кожа гладкая, цвета меди – полинезийка? Она нагнулась, чтобы подобрать упавшего на спинку жука, и Сун У увидел в вырезе рубашки крепкие смуглые груди. Сердце сразу застучало быстрее, и в воспоминаниях он мгновенно перенесся на три года назад.

– Как тебя зовут? – смягчившись, спросил он.

– Фрейя.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Я – Бард. Тебе раньше случалось разговаривать с Бардом?

– Нет, – пробормотала девушка. – Думаю, нет.

Стемнело, и девушка стала почти невидимой. Сун У едва различал ее силуэт, но то, что он видел… о, этого хватало. Сердце колотилось как сумасшедшее. Такая же волна черных волос, такие же красные полные губы… Девушка была моложе, естественно – она еще совсем дитя, причем из класса Фермеров. Но у нее фигура Лю, и она еще созреет и расцветет – возможно, даже через несколько месяцев.