Джоан Виндж - Псион

— И телхассий служит ключом к разгадке всех этих тайн. Он делает обработку данных достаточно детальной, а перемещение — достаточно экономичным для того, чтобы окупить производство дешевой одежды из хлопка на Земле и транспортировку до Ардатеи.

— Да? — Я потер джинсы на колене и засмеялся. — Неужели это сделано на Земле? Черт возьми, эти джинсы видели больше, чем я!

— У них тоже долгая история. Первоначальная одежда из хлопка… — И он вновь пустился рассказывать. Половина того, что он говорил, изобиловала техническими подробностями, и я не понимал, о чем речь. Иногда мне казалось, что Кортелью и сам не понимает, о чем рассуждает.

Но он наслаждался тем, что у него появилась аудитория. Не как актер, а как человек, которому нравится что-то показывать и чем-то делиться. Иногда вырывалось наружу страстное желание быть понятым и принятым. Я был для него крепким орешком, и с того момента, как я взял у него первую камфорную таблетку и заговорил с ним, для меня эта потребность стала очевидной. И я использовал его слабость, потому что в этом заключается сущность жизни — использовать или быть использованным. Я сумел притвориться заинтересованным, чего порой и не требовалось. Тогда мой замысел воплощался еще легче.

— Значит, миром управляет телхассий?

Он улыбнулся, польщенный интересом к тем знаниям, которые он демонстрировал. Его взгляд устремился куда-то сквозь окрашенные в пастельные зеленые тона стены лаборатории.

— Телхассий — это элемент один-семьдесят. Он состоит из кристаллов чистейшего серебра и используется для компьютерной памяти. С помощью этого элемента информация запирается в электронной ячейке; становится возможным поместить информацию со всей планеты в кристалл размером с твой кулак. С помощью телхассия стало проще запускать космические корабли: их оснащают компьютерами со скоростными операционными системами, и они позволяют покрывать за часы те расстояния, на которые раньше уходили недели. До открытия телхассия стоимость космического корабля равнялась целому состоянию и они не могли даже… — Он углубился в дебри слов, сложных и длинных, каждое из которых — длиннее моей руки. — И теперь даже скоростные корабли, такие, как патрульные катера, имеют меньше кубического метра телхассиумных кристаллов в компьютерных системах на борту. А тяжелый грузовой корабль несет на борту немногим больше телхассия, чем это требуется для поддержания жизни на целой планете, и пользуются им в полете лишь в непредвиденных обстоятельствах, поскольку обычно их курс рассчитывают компьютерные системы, расположенные в портах главной линии, например в Куарро. Теперь расчет скоростного перелета из главного порта в любой уголок Федерации, кроме Колоний Туманности Рака, можно сделать меньше чем за час.

— Вот так так! — Я потер лоб, по-прежнему не в состоянии разобраться в скрытом смысле слов, которые он говорил. — Похоже, я проглотил свой мозг!

— Может, нам лучше вернуться к работе? — Он взглянул на электронный датчик у себя на запястье.

— Ну еще немного! У меня еще есть вопросы. — Вопросы были всегда, иначе, стоило им иссякнуть, мы должны были возвратиться к телепатии.

— Ты, наверное, ночами не спишь, все обдумываешь, что бы спросить. — Его голос обнаружил нетерпение.

— Я всегда лучше соображаю после полуночи. — Но теперь так происходило вовсе не потому, что я этого хотел. Мои красные глаза выдавали постоянное недосыпание. Я откинулся на стуле, ожидая, что он заговорит вновь. — Не угостите меня еще? — Моя рука легла на прохладную поверхность стола ладонью вверх.

Он не двинулся:

— (Теперь ты должен это заработать.)

Я вздрогнул и выругался, чуть не свалившись со стула:

— Не делайте со мной этого!

— (Почему нет?)

— Нет! — Я содрогнулся от собственного голоса. — Я знаю свою задачу, но мне нужно время. Я не готов. — Стараясь говорить уверенно, я пытался построить защиту от очередного вторжения Кортелью.

— Когда же ты будешь готов? Завтра? На следующей неделе? Через месяц, год? У тебя мало времени, Кот! — Неожиданно Кортелью пришел в бешенство. — Если ты хочешь остаться в этой программе исследований, надо демонстрировать результаты. Ты должен уметь контролировать свои возможности, пускать их в ход при необходимости и не позволять другим псионам использовать их против себя. — Он замолчал.

— Зачем? — Я зажмурился, отражая выражение его лица.

— Таковы правила, и, если ты хочешь продолжать, ты обязан им следовать.

— Там, откуда я, другие законы. — Я резко встал со стула и пошел.

— Ты не в Старом городе, но очень скоро там окажешься, если не будешь сотрудничать с нами, уличный мальчишка!

— Какого хрена тебе надо? — Я обернулся и взглянул на него. Кортелью никогда не называл меня так раньше и не запугивал.

— Ты даже не пытаешься скрыть, насколько тебе наплевать на весь наш эксперимент и на то, что я хочу помочь тебе. — Он встал и последовал за мной, соблюдая, однако, дистанцию.

— Что вы имеете в виду? — Я знал, о чем он говорит, и то, что он прочитал это в моих мыслях. — Я не пытался…

— Черта с два ты не пытался!

Я не был готов к его гневу и разочарованию, и он снова вторгся в мой мозг.

— (Хорошо же, дитя подземелья, ты умело пользовался моим терпением и прятался за ним, как за стеной, но оно иссякло. Ни одной камфоры, ни одного вопроса, никаких игр до тех пор, пока я не увижу результата.)

— Оставь меня, ты, подонок.

— (Нет уж, такой роскоши ты не получишь. Я не оставлю тебя в покое до тех пор, пока ты сам не заставишь меня это сделать.)

— Убирайся! — Я закрыл уши руками, как будто это могло помочь. Кортелью прорвал всю мою защиту, и я не знал, что делать.

— (Заставь меня!) — Его слова оглушительно разносились во всех уголках моего мозга.

— Пошел ты, будь ты проклят…

Я был в ужасе от того, что он выполнит свое обещание и останется в моей голове. Я судорожно искал оружие, но не то, которое можно взять в руки, — я искал в глубинах разума.

— (Убирайся, будь ты проклят!) — Мысль черканула, как искра, между моим разумом и его. Неожиданно послав импульс в его мозг и задержавшись там, я установил связь на уровне телепатии. — (Проклятый ублюдок, убирайся из моего разума!) — Меня трясло от бешенства.

— (Остановись, остановись!) — Кортелью прервал контакт, в ту же секунду мой разум вернулся ко мне, а мой оппонент покачнулся и схватился за стул для равновесия.

Я тоже едва стоял на ногах и оперся о край терминала:

— Сукин сын!

— Поздравляю, — проговорил Кортелью почти шепотом. — Псион.

— О Господи! — Я глотнул и коснулся рукой губ. Еще несколько ругательств и проклятий вырвалось у меня, пока я доковылял до стула и сел.