Михаил Ахманов - Консул Тревельян

Шат Сута развернулся и повел уцелевших гвардейцев наверх, к казармам и покоям Великой Матери. А также к заведениям, где можно было выпить соленой водицы и съесть мясных червей, не говоря уж о таком деликатесе, как птичьи яйца. Четверо стражей остались при обозе.

Миновала середина дня, из туч посыпались первые снежинки, ледяные порывы ветра закружили их над холмами. Арханг был холодной планетой, и ноль по Цельсию воспринимался здесь как вполне умеренная, даже комнатная температура. Но с ее понижением – а ночью случалось до минус сорока – на архов нападала сонливость. Их физиология все еще была предметом споров для биоксенологов Фонда: с одной стороны, они походили на насекомых в хитиновых панцирях и размножались посредством маток-цариц, как муравьи или пчелы, а с другой – они не откладывали яиц, принадлежали к живородящим тварям, и, кроме внешнего, у них имелся внутренний скелет. Необычные существа! С целью их предварительной классификации биологи сошлись на том, что они принадлежат к особому классу псевдоэнтомонов, виду «арх миракль»[15], и могут считаться условно теплокровными. Неясно, что под этим подразумевалось – крови, как таковой, у архов не было.

Существовал лишь один способ борьбы с ночной вялостью и сонливостью – мясная пища, богатая солью. Обитатели Арханга могли долгое время голодать, но обычно ели часто и помногу, особенно по вечерам, когда понижение температуры стимулировало аппетит. Час этот наступил с той же неизбежностью, с какой в любом мире день сменяется ночью, а ночь – днем. Четверо стражей сошлись в кружок и сняли доспехи.

– Вот и награда за нашу доблесть! – злобно прошипел Оси Шиха. – Ни еды, ни отдыха… Вся честь – сторожить добро трупоедов из Ханг Аррха!

– Теперь это добро Великой Матери, – напомнил Хау, поводя усами с явным раздражением. – Но пожрать не мешает. Я голоден!

– Демоны! – лязгнув жвалами, откликнулся Тос Фиут. – Демоны что-то шепчут… шепчут, что им нужно пойло… Мне тоже!

Тревельян ничего не сказал – в этот миг он слушал советы Командора.

«Держись от них подальше, – шелестел бесплотный голос. – Ублюдки голодны и желают выпить, а у вас ни пойла, ни мяса. В такой ситуации ищут крайнего. Ты меня понял, мальчуган?»

«Не ворчи, дед. У нас боевое братство, один за всех и все за одного. Словом, честь по чести», – возразил Ивар.

Но Командор не унимался:

«Видали мы таких братков! Подальше держись, говорю! Так, чтобы не зацепили шпорой!»

Хау встал на задние лапы, вытянулся в полный рост и направил глазные антенны в сторону обоза. Хау был тугодум, однако на память не жаловался.

– Много телег, а шошотов еще больше… За всем не усмотреть… Это он сказал? – Теперь стебли Хау были направлены на Тревельяна.

– Он, – подтвердил Оси Шиха.

– И потому мы здесь?

– Истинно так. Здесь, без отдыха и без мяса.

– И без пойла, – с горечью добавил Тос Фиут.

– А могли бы сидеть в «Обломанных усах», – подвел итог Хау, пристально глядя на Тревельяна.

«Вот ты и крайний, – сообщил Командор. – С нас-то взятки гладки, раскочегарим реактор и вспорхнем в небеса, а твоего Фьюшку эти молодцы съедят. Что станет вечным твоим позором!»

Основания к такому выводу имелись: во-первых, Ивар обнаружил, что сотоварищи обступили его, отрезав дорогу к бегству, а во-вторых, начало темнеть. Известно, что в темноте творятся самые черные дела.

– Мясо мы найдем, есть у нас мясо! – рявкнул Хау, придвигаясь ближе к Тревельяну. – Топоры при нас, разделать недолго! А с пойлом как? Где пойло взять?

– Пойло! – лязгнув жвалами, повторил Тос Фиут Кривая Шпора. – Пойло! Демоны! Пойло!

Ивар попытался отступить, но его кольнули чем-то острым пониже спинного гребня. Сзади стоял Оси Шиха с клинками в обеих лапах и облизывался. Собственно, ни языка, ни губ у него не имелось, но облизнуться он все же мог, выставив хоботок, которым втягивась пища.

– Не дергайся, тухлое мясо, – негромко прожужжал Оси. – Проколю насквозь, от хребта до брюха.

«Бей тесаком промеж жвал, – посоветовал дед, – бей и беги! Этого уложишь, а параноик-алкаш и второй бычара тебя не догонят. Ты тут самый шустрый!»

Но Тревельян остался на месте, хотя тесаков из лап не выпустил.

– Вот что, достойные туа па, я тоже голоден и хочу выпить. Желаете ссориться, я готов, мне тоже недолго разделать мясо, – молвил он, почесывая шпорой под грудным панцирем. – Но у нас есть шошоты. Шошот – это очень много мяса. Вчетвером за ночь не съесть.

– Они теперь принадлежат Великой Матери, – с сомнением произнес Хау.

– А кто их считал? – возразил Тревельян. – Шошотом больше, шошотом меньше… Шкуру, кости и остатки мяса закопаем.

Наступила тишина. Три гвардейца напряженно размышляли, обдумывая это предложение. Потом Оси Шиха проскрипел:

– Честь первородных хата шис… Не нанесем ли мы ей ущерба? На страже стоим, добро охраняем… и шошотов, и телеги…

Тревельян хлопнул тесаком по животу.

– А это мясо разделать честь дозволяет? Я ведь тоже принадлежу Матери-Королеве… и я, и вы трое.

– Верно, – подтвердил Оси после недолгой паузы. Среди трех сотоварищей Тревельяна он был самым сообразительным и разговорчивым. – Верно, но очень хочется жрать.

– Очень, – согласился Хау.

– Жрать и пойла! – простонал Кривая Шпора.

– Шошоты – мясо, а с пойлом как? – подвел итог Оси Шиха.

– Тогда поищем на возах, – предложил Тревельян. – Может, и соль найдется.

Хау в сомнении пошевелил усами.

– Соль… откуда? Эти трупоеды пришли сюда голодными.

– Это так, воины не ели, даже первопометные, – сказал Тревельян. – Но у воинов есть командиры, а у этих всегда что-то припрятано. Стоит поискать.

– Кхх… тоже верно… – в задумчивости произнес Оси Шиха. – У нас и у желтых первый кусок – капитанам. Так и должно быть. Они оба Сута из правящей семьи, их род всех благороднее в наших землях. В Ханг Аррхе, хоть там одни трупоеды, тоже есть высшие и низшие, и что положено одним, не положено другим. Таков порядок!

Оси любил порассуждать об отвлеченных материях, но Хау надоели разговоры. Он стукнул древком топора о землю и прохрипел:

– Темнеет! Пойдем к телегам.

Телеги были собраны из грубых деревянных досок, перехваченных железными скрепами. Никаких хитростей, ни рессор, ни тормозов, ни пологов, просто большие ящики, водруженные на огромные колеса, тоже деревянные. Было их не меньше сотни. Рядом с возами дремали шошоты, на их мохнатые спины и бока падал снег, не скрывая, однако, того, как отощали животные. Иногда один из зверей раскрывал пасть, и равнина оглашалась тоскливым голодным воем.

Большая часть телег оказалась пустой, некоторые несли груз запасных доспехов и оружия – большая ценность для города Рхх Яхит. Еще нашлись краски пяти цветов и бухты толстых веревок – очевидно, чтобы вязать пленников, еще упряжь для шошотов, немного хвороста и котлы, в которых растапливали снег. Наконец Хау, шаривший в возах с похвальным усердием, издал протяжный вопль, и три остальных искателя прямиком направились к нему.