Джек Вэнс - Звездный король. (Сборник)

Герсен узнал, что Айра Баглос, или Парсифаль Панкароу, был энергичным дельцом с совершенно лысой головой, похожей на яйцо. Загорелая кожа его отливала лимонно-желтым цветом, а на лице красовались шикарные черные усы.

Кринктаун был расположен на плато, которое стояло как остров среди черных и оранжевых джунглей.

Герсен следил за всеми передвижениями Панкароу в течение двух недель, изучив тем самым весь его распорядок дня, который свидетельствовал об удивительной беззаботности этого человека.

Затем, как-то вечером, он нанял кэб, лишил водителя сознания и начал ждать возле одного из клубов, пока Панкароу не устанет от своих собутыльников и не появится на влажной ночной улице. Самодовольный Панкароу, напевая один из только услышанных мотивов, плюхнулся в кэб и был отвезен, но не в свой роскошный особняк, а на одну из удаленных полян, расположенную в джунглях. Здесь Герсен и задал ему несколько вопросов, на которые у Панкароу не было сначала никакого желания отвечать. Тот сделал было даже попытку прокусить себе язык, чтобы не расколоться, но в конце концов все пять имен были все же выжаты из его памяти.

— Что же вы теперь сделаете со мной, сэр? — почтительно проквакал в конце беседы бывший Айра Баглос.

— Просто убью! — сказал Герсен, все еще бледный и дрожащий, после упражнений, не доставивших ему никакого наслаждения. — Я сделал из вас своего врага, и поэтому вы не заслуживаете ничего лучшего, чем смерть. А за все ваши преступления против людей вы заслужили быть убитым сто раз!

— Нет! — закричал вспотевший Панкароу. — Нет! Не сто раз! Один раз — да, но сто! Теперь я веду безупречную жизнь! Я больше не причиняю никому вреда!

Герсену стало не по себе от мысли, что вдруг каждый подобный случай будет вызывать у него такую тошноту и отвращение. Он сделал над собой усилие и жестко сказал:

— То, что вы только что сказали, наверное, и правда. Но ведь все ваше богатство пропитано кровью невинных людей! А кроме того, если я вас сейчас отпущу, вы не преминете сообщить о нашей встрече кому-нибудь из тех пяти, имена которых вы только что выдала.

— Нет, — сдавленный крик поверженного противника прервал высказывания Герсена. — Клянусь вам, что нет! А что касается моего богатства — заберите его себе! Оно ваше, только отпустите меня.

— Где ваше состояние?

Панкароу попытался было договориться об условиях:

— Я отведу вас туда.

Но Герсен печально покачал головой.

— Примите мои извинения, мистер. Сейчас вы умрете. Не надо печалиться. Это в конечном итоге происходит со всеми людьми, и сейчас вам лучше бы подумать о том, чем бы отплатить за все то зло, которое вы причинили людям.

— Под моим надгробным памятником! — закричал Панкароу. — Все мое состояние находится под каменной плитой перед моим домом!

Герсен прикоснулся к шее Панкароу трубкой, внутри которой содержался яд с Саркоя.

— Я пойду, проверю, — сказал он. — Вы будете спать, пока мы не увидимся снова.

Герсен говорил вполне убедительно, и Панкароу с благодарностью расслабился и через несколько минут умер.

Герсен вернулся в Кринктаун, обманчиво мирное поселение из высоких, богато украшенных трех-, четырех-и пятиэтажных домов, окруженных зеленью.

Когда наступили сумерки, он лениво двинулся по тихой аллее к дому Панкароу. Каменный надгробный памятник высился перед фасадом: массивный монумент из мраморных шаров и кубов, увенчанный скульптурными изображениями Парсифаля Панкароу в разных позах Прямо перед ним одна из скульптур Баглоса стояла в благородной позе, с откинутой назад головой и взором, устремленным в небо. Впечатление благородства в позе усиливалось простертыми вверх руками каменного изваяния, как скептически отметил про себя Герсен. Он стоял и рассматривал это чудо искусства, когда по ступенькам крыльца сошел мальчик 13–14 лет и приблизился к Кирту.

— Вы от моего отца? Он у этих жирных женщин?

Герсен ожесточил свое сердце, чтобы выдержать угрызения совести и отбросил всякие мысли о конфискации имущества Панкароу.

— Я пришел вам передать весть от вашего отца, — вежливо наклонил голову Кирт, произнося ритуальные слова.

— Может, пройдем в дом? — предложил мальчик, немного оробев. — Я сейчас позову маму.

— Нет. Пожалуйста, не надо. У меня совсем нет времени. Слушай внимательно, малыш. Твоего отца вызвали. Куда, это тайна! Он не уверен, в том когда вернется. Возможно, что уже никогда.

Мальчик слушал, вытаращив глаза.

— Он что... сбежал?

Герсен кивнул.

— Да. Какие-то старые враги разыскали его, и теперь он не смеет здесь больше показываться. Он велел сказать тебе или твоей матери, что деньги спрятаны под надгробной плитой этого памятника.

Мальчик взглянул на Герсена.

— Кто вы?

— Вестник — и не более. Передай своей матери все в точности, малыш. Не забудь еще одно: когда будете смотреть под надгробием, будьте осторожны. Там может быть какая-нибудь ловушка, чтобы сохранить деньги от грабителей. Ты догадываешься, о чем я говорю?

— Да, сэр.

— Будь осторожен, малыш. Пусть кто-нибудь из мужчин, кому вы с матерью доверяете, поможет вам.

Герсен покинул Кринктаун. Он подумал о планете Смейда, с присущими ей спокойствием и уединением, в качестве прекрасного противоядия от его капризной совести. Где, спросил он у самого себя, как только корабль-разведчик стал тормозить во вне пространственно-временном континууме, лежит равновесие? Он по всем меркам достиг точки опрокидывания. Парсифаль Панкароу заслужил безжалостную казнь. Но как же тогда быть с его женой и сыном? Разве малыш заслужил того, чтобы больше не знать отца? Он ведь будет страдать. А разве это справедливо? Почему он должен страдать?

Как ни пытался Герсен убедить себя, что он поступил правильно, притаившаяся печаль в глазах мальчика навсегда осталась в его памяти.

Судьба вела его дальше. Первое, о чем зашел разговор в таверне Смейда, было имя Малагате-Горе, и именно это имя первым выдавил из себя Парсифаль Панкароу. Лежа в постели; Герсен глубоко вздохнул. Панкароу мертв. Бедный, жалкий Луго Тихальт, скорее всего, тоже мертв. Все люди смертны. Стоило ли задумываться над этим? Он ухмыльнулся в темноте при мысли о том, как Малагате и Красавчик будут проверять монитор его корабля.

Для начала они не смогут своим ключом открыть автопилот это довольно труднопреодолимое препятствие для тех, кто не знает правильного кода. К тому же при вскрытии они готовятся встретить всякие подвохи — взрывы, аэрозоли с отравляющими газами или кислотой.

И когда после немалых усилий эти типы все-таки извлекут память монитора, она окажется пустой. Толку от мониторов Кирта Герсена им будет не больше, чем от занавесок на окнах.