Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

Расселись в «Волге» Алексея, пропахшей кожей и антикомариным спреем. Машина выехала со стоянки фестиваля, провожаемая взглядами охранников и каких-то мрачноватых молодых людей.

Хутор Выселки встретил гостей тишиной и унынием. В нём сохранились только две хаты, ещё четыре стояли с провалившимися крышами, пугая туристов пустыми глазницами окон. Никто по единственной улочке хутора, заросшей травой, не бродил, лишь за домом с зелёным заборчиком копался в огороде мужичок лет семидесяти, лысоватый, сухой, с бородкой, одетый в тельняшку и застиранное трико. Он и оказался Федей Скоробогатовым, ответив на вопрос Вараввы хмурым взглядом из-под косматых седых бровей:

– Чего надоть?

– Добрый день, дядя Федя, – сказал Алексей. – Уделите нам пару минут?

– Чего надоть? – повторил вопрос старик, не спеша выходить с огорода ближе к штакетнику.

Варавва, чувствуя себя как при выходе на подиум: интуиция то и дело подавала сигналы тревоги, за ними действительно кто-то следил, сам подошёл ближе.

– Здравия желаю, Фёдор… э-э…

– Федей меня кличут.

– Майор Кашин, госбезопасность. Это журналистка из Перми, Евгения Дарницкая. Можно задать вам пару вопросов?

Старик воткнул лопату в землю, поднял с кирпича жестяной чайник, отпил из горлышка. Не торопясь, вышел к забору.

– Чекист, значить?

– Можно и так сказать. Вы уфолога Баркова знали?

– Уфолога? – Федя почесал пальцем бородку. – А-а… Ермолая, что ли? Ну, знаю.

– Он умер.

Старик мигнул, снова почесал бороду, на задублённое годами лицо его легла тень.

– Царствие небесное… как умер?

– Похоже, убили его, сегодня ночью. Он с вами по рекам плавал, на вашей лодке. Верно?

– Ну… было дело. По Вязовке плавали надысь.

– А можете показать, где он на берег выходил?

– Могеть, и показал бы, да не могу.

– Почему?

– Лодку у меня украли. Вчера заяву в полицию отволок, обещали найтить.

Варавва и Алексей переглянулись.

– Одно к одному, – тихо сказала Евгения.

– А далеко до места? – спросил Варавва. – Можно к нему по берегу подъехать?

– Так-то напрямую недалеко, версты две, Вязовка там в Сылву впадает, а по берегу не подъехать, болото.

– Мне говорили, что там возвышение рельефа, берег обрывистый, скалы.

– Ну, скопинский порог там, к нему только пёхом можно добраться, через урочище. Болото щас подсохло, могёть, и доберётесь.

– Не покажете дорогу?

– Не ходок я, артрит замучил.

– Что ж, спасибо за информацию.

Евгения побрела к машине. Мужчины последовали за ней.

– Эй, майор, – послышался голос хозяина дома.

Варавва оглянулся.

– Не ходите туда, – сиплым голосом посоветовал Федя. – Пропадёте ни за грош.

– Это почему?

– Духи в тех местах злые гнездятся, не любят тех, кто их покой без надобности нарушает. Могёть, и Ермолая они сгубили.

– Благодарю за предупреждение.

Усаживаясь в кабину «Волги», Алексей сказал убеждённо:

– Федя что-то знает, да говорить не хочет.

Варавва промолчал. Его мнение совпадало с мнением лейтенанта.

– Его припугнули.

– Возможно. Может, если умело допросить, он расколется?

– Умело – это как?

Алексей отвёл глаза.

– Есть способы… вы знаете… сыворотку можно ввести.

– Способы есть, пытки называются. Да мы не палачи, лейтенант.

Лицо Алексея пошло пятнами, он сделал официальный вид:

– Что будем делать, товарищ майор?

Варавва посмотрел на отрешённое лицо Евгении.

– Наше положение становится совсем зыбким. Женя, давайте мы отвезём вас в Усть-Кишерть, вам здесь лучше не оставаться.

– А вы?

– Я попробую найти подходы к скалам, где побывал Барков, отыскать свидетелей убийства. Найду лодку, спущусь по Сылве в место впадения Вязовки.

– Я с вами.

– Но это может быть опасно!

Глаза Евгении загорелись упрямым блеском.

– Я с вами.

Варавва встретил понимающий взгляд Алексея.

– Рискнём?

– Как прикажете, – дипломатично ответил лейтенант.

Пообедав, Чешко вызвал капитана Шульмана.

– Есть новости? – спросил он, наливая в стакан кефир из пакета.

– Ждём запуска, – коротко ответил сухолицый зам.

– Что москвич?

– Шатается вокруг и около. Следим.

– Он опасен.

– Да ладно, одни амбиции.

– Говорю тебе, он опасен! И начинает догадываться, что мы спускаем дело на тормозах.

– Он один, а один в поле не воин, как известно. В крайнем случае пригрозим, чтоб не путался под ногами, а не уймётся – уберём.

– Тогда сюда нагрянет десант из «конторы».

– Не нагрянет, мы вывезем майора за пределы зоны. К тому же нам осталось ждать всего двое суток максимум. Зверь активируется, и мы спокойно уберёмся отсюда.

– Твоими устами – да мёд пить, Десятый!

В дверь кабинета постучали, вошли Борщевский, как всегда угрюмо-недовольный чем-то, и Супрун, его помощник по особым поручениям.

– Что обсуждаем?

– То же, что и вчера. Ситуация ухудшается, – буркнул Чешко, едва не облив китель кефиром. – Чёрт! Руки дрожат, как у алкоголика.

– Твой носитель и был алкоголиком, – презрительно выпятил губы следователь. – Десятому могли бы дать носителя получше. Я на это твоё пузо смотреть не могу!

– Чешко был ближе всех к зоне.

– Да понимаю!

Полковник с досадой бросил пустой пакет в корзину для бумаг.

– Предлагаю увезти тело в Усть-Кишерть, и чем быстрее, тем лучше. Меньше народу будет тереться у Молёбки.

– Закончим процедуры – увезём.

– Сегодня к вечеру!

– Сделаем. Я бы ещё и журналистку эту придавил где-нибудь по-тихому. Она наверняка что-то знает и может растрепаться майору. А он и так взял стойку.

– Вечером мы с ним поговорим.

Зазвонил телефон Шульмана.

– Секунду, – сказал он, поднося к уху айфон. – Слушаю.

Возникла пауза. Лицо капитана стало мрачнеть.

– С кем?.. понятно… нет, следите пока. – Шульман прикрыл трубку рукой. – Кашин на хуторе, разговаривает с лодочником.

– Говорил же – надо было его мочить! – выдал хищную улыбку Супрун.

– Что будем делать, господа наездники?

Следователь бросил тяжёлый взгляд на потеющего Чешко.

– Доигрались, герр гауптштурмфюрер? Кто будет расхлёбывать кашу, если майор начнёт копать глубоко?

– Его надо… – начал Супрун.

– А если он и в самом деле не один?

– Парнишка при нём – из наших местных чекистов.

– Я не о парнишке.