Кэсс Морган - Возвращение домой

Скотт встретил ее взгляд, и его собственные глаза заблестели. Кожа на руках Кларк покрылась мурашками.

– Я не говорил, что собираюсь стрелять в зверье, – холодно проговорил он. Прежде чем Кларк успела спросить, что он имеет в виду, Скотт склонил голову набок и посмотрел на нее так, что ей захотелось немедленно принять душ. – Так почему ты недоучилась?

– Потому что попала в Тюрьму, – решительно заявила Кларк, не глядя на него.

– В Тюрьму? Ты? – Он на миг замолчал, а потом заржал. – Крошка Мисс Совершенство, и вдруг в Тюрьме. Хотя знаешь что? Я не против, чтобы меня лечила зэчка. Я ведь, типа, все время знал, что под хирургическим халатиком прячется дрянная девчонка. – Он понизил голос, когда мимо прошла женщина в офицерской униформе. Она разговаривала с человеком, который показался Кларк смутно знакомым. – Надеюсь, ты не забыла прихватить сюда этот халатик. Мне всегда нравилось, как ты…

– Готово, – с преувеличенным энтузиазмом сказала Кларк, завязывая бинт и чувствительно похлопывая Скотта по руке, игнорируя гримасу, которую он скорчил. – Еще увидимся.

И, не удостоив Скотта взглядом, она поспешила прочь, дрожа. Казалось, так она сможет избавиться от его тяжелого, липкого взгляда.

Глава четвертая

Уэллс

Плетясь в восьмой раз за день к озеру, Уэллс морщился. В этих походах туда-сюда он уже намотал около двадцати миль, провожая выживших в лагерь и возвращаясь за новой партией.

Теперь на поляне было больше взрослых, чем подростков, и это казалось почти таким же странным, как двухголовый олень, подстреленный в первую неделю на Земле. Присутствие взрослых вызывало недоумение еще и потому, что те могли лишь шокированно и удивленно глазеть по сторонам, в то время как всем распоряжались подростки, которые лишь несколько недель назад гнили в камерах.

Еще Уэллса поражало, что вокруг происходит так мало радостных встреч. На его глазах только двое новичков нашли в лагере своих родственников, и оба они были с Феникса. Среди уолденцев и аркадийцев таких счастливцев не оказалось.

– Не могу поверить, что все позади, – запыхавшись, проговорила молодая женщина, с помощью Уэллса взбираясь на крутой склон.

– У вас была довольно жесткая посадка, – сказал юноша, приноравливаясь к ее шагам. Он оказался на Земле лишь несколько недель назад, но уже успел забыть, как нелегко ему приходилось поначалу.

– Дело не в посадке, – она остановилась и посмотрела на Уэллса. – На Фениксе… там творился какой-то ужас. – Женщина подняла глаза к небу, потом вздохнула и покачала головой. – У них там осталось не так-то много времени.

Эти слова подействовали на Уэллса как удар кулаком поддых. Но, прежде чем он успел спросить, что имеет в виду его спутница, появился Эрик, который должен был вести ее дальше. Теперь Уэллс мог вернуться обратно к озеру.

Где-то внутри Уэллса, словно сжатая пружина, сидело чувство вины. Ему не нужно было знать всех деталей, чтобы понять, что именно он, по большей части, виноват в той мрачной участи, что ждала теперь оставшихся в Колонии. Может, на Земле он и стал лидером, но дома, на корабле, он был хладнокровным убийцей. Даже сейчас он почти ощущал кончиками пальцев холодный металл вентиля шлюза. Тогда Уэллс приоткрыл шлюз, совсем чуть-чуть, так, чтобы началась утечка драгоценного кислорода. Он всего лишь пытался ускорить неизбежную отправку заключенных на Землю. Это нужно было для того, чтобы в их число попала и Кларк, которую в противном случае казнили бы в день ее восемнадцатилетия. Теперь Уэллс знал, что тем самым он приблизил гибель тысяч невинных людей, для которых Колония стала ловушкой.

Подойдя ближе к озеру, молодой человек наморщил нос от непривычного запаха, который висел над местом крушения челноков. За едкой вонью дыма и металлическими запахами крови и пота он уловил нечто новое. Уэллсу потребовалась секунда, чтобы его распознать, а потом сердце, оборвавшись, пустилось в галоп, потому что это был запах топлива, которое подтекало из разбитых челноков на траву, смешиваясь с грязью и водой. Хотя пожар, по большей части, погас, для того чтобы все кругом охватило адское пламя, хватит и одной-единственной искры.

А потом Уэллс увидел, как это произошло. Все было словно в кошмарном сне. Примерно в ста метрах от него из верхней части одного из челноков вырвался громадный столб пламени, взметнув в небо пылающие обломки.

– Берегись! – заорал Уэллс, бросаясь бежать. – Шевелитесь, шевелитесь!

К счастью, раненые оказались в стороне от эпицентра огня, но в воздухе клубилось слишком много дыма, и разглядеть, успели ли спастись другие, было невозможно. Задыхаясь, кашляя и вытирая рукавом слезящиеся глаза, Уэллс мчался вперед, крича, чтобы его услышали те, кто, возможно, нуждается в помощи.

Сверху раздалось негромкое жужжание, словно по воздуху что-то летело. Уэллс задрал голову, но ничего не увидел за густым серым дымом. Звук нарастал, но, прежде чем юноша успел как-то среагировать, он оказался в воздухе, а потом с глухим стуком шлепнулся на землю. Попытавшись перевернуться, он понял, что на нем что-то лежит. Что-то или кто-то? Через мгновение вес сместился, и Уэллс со стоном огляделся. Всего в нескольких метрах от его головы валялся здоровенный кусок тлеющего фюзеляжа. Если бы Уэллс не упал, эта громадина разнесла бы его череп.

Он посмотрел в другую сторону и увидел, что над ним стоит стройная девушка, одетая в привычные со времен Колонии серые брюки и футболку. Протянув руку, она помогла Уэллсу подняться на ноги.

– Спасибо, – часто моргая, чтобы разогнать пелену перед глазами, сказал он. Когда мир вокруг стал менее расплывчатым, Уэллс разглядел нечто, приведшее его в восторг.

Перед ним стояла Гласс.

Взгляды молодых людей встретились, и на их лицах одновременно засветились широкие улыбки. Уэллс шагнул вперед, преодолевая разделяющее их расстояние, и крепко обнял лучшую подругу детства. В его мозгу пронеслась вереница ярких образов – это были воспоминания о проведенных вместе счастливых годах. Не так давно он был слишком одержим идеей отправиться вместе с Кларк на Землю, и у него просто не было времени беспокоиться о Гласс, которая сбежала с челнока перед самой его отправкой. Знакомый аромат ее волос, складывающийся из собственного запаха Гласс и искусственной отдушки используемого в Колонии шампуня, подбодрил и утешил Уэллса, словно перенеся его назад, в недавние бесхитростные времена.

Когда они оба повзрослели, лишь Гласс была способна забыть, что ее лучший друг – сын Канцлера, лишь с ней он не чувствовал себя экспонатом выставки. Только с ней Уэллс мог быть незрелым, несерьезным, а порой даже бесшабашным – как в тот раз, когда он затащил ее в архив якобы посмотреть видео скучного бракосочетания каких-то особ королевской крови, хотя на самом деле намеревался увидеть запись нападения большой белой акулы на косатку. Глас, в свою очередь, тоже не боялась предстать перед ним в дурацком виде. Все остальные видели лощеную барышню с Феникса, обладательницу безупречных манер, и только Уэллс знал, что она любит подрыгаться под идиотскую музыку и готова хохотать, услышав упоминание об Уране, потому что название этой планеты созвучно со словом «урина».