Где-то рядом. Часть 2 - Алина Распопова
Алан почесал голову, вспомнив скольких из них он вычистил из бывших любовниц того же Томаса.
— Знаешь, у меня к тебе дело, — полушёпотом неожиданно обратился Томас к Алану. — Посмотри вот на эти фотографии.
И он подсунул Алану фотографии. На них были женщины, довольно молодые, довольно привлекательные.
— Посмотри, пожалуйста, запомни каждую, — торопясь, просил Томас. — Я сейчас с ними, с каждой. Если когда-нибудь кто-нибудь из них появится у тебя, пожалуйста, под любым предлогом не делай им чистку. Пусть родят.
— Томас, но ты же объяснил каждой из них, что готов взять расходы по воспитанию ребёнка на себя?
— Разумеется. Но знаешь, сейчас такое время, ни в одной из этих женщин я не уверен. Все они согласились на искусственное оплодотворение, подписали соглашение, но что потом взбредёт им в голову, кто знает? К тому же, все эти девять месяцев беременности, наверняка, любая из них будет не прочь изрядно потрясти меня. Так что придумай что-нибудь, откажи им, скажи, что это нужно для их же здоровья… Пусть родят. Не хочу платить им дорого.
— Я не понимаю, для чего тебе всё это. Пусть всё бы шло своим чередом, послушайся Итана. Ну скажи, для чего тебе ребёнок?
— Я привык ставить цели, и добиваться их, — ответил Томас. — Сейчас моя цель — ребёнок. Я хочу, чтобы после меня на этой земле что-то осталось. Пусть это будет кто-то, похожий на меня. Это раньше я был молод, мне нужно было делать карьеру, строить своё будущее и дети мне были совершенно не нужны, а сейчас я готов быть отцом, я хочу сына, только сына.
— А если будет несколько детей? От каждой…
— Тем лучше. Знаешь, мы ведь старимся, надо думать о будущем. Кто знает, сколько мы ещё продержимся на препаратах Итана? Он может поручиться, что мы сможем оставаться столь же здоровыми и в будущем? А новые органы, это как-никак гарантия долголетия. Мой же продолжительный опыт показывает, что в теле лучше приживаются органы родственников. Так что, хочешь не хочешь, но уже сейчас надо думать над кандидатурами будущих доноров…
Вернулся Итан. Он был весел и доволен, много пил. Скоро возвратился к столу и его малолетний отпрыск, этот ненавистный Алану ребёнок принёс не меньше дюжины телефонов и фотографий тех женщин, с которыми познакомился, блуждая последние сорок минут по залу. Итан был доволен.
— Растёт моя смена, — гладил он по голове своего толстеющего от месяца к месяцу Виктора. — Ну а ты как, Алан? Поведай нам об очередных твоих победах? Готов поспорить, что в списке твоих новых пассий есть имена и кого-нибудь из моих прежних знакомых.
Алан потупил взгляд. Обычно он любил хвастаться своими романами, но сейчас вдруг вспомнилась Одетая в аромат ландышей, и настроение говорить мгновенно пропало. Что бы успокоить Итана, Алан рассказал ему пару-тройку последних эпизодов, но про то, что он встретил девушку, завладевшую его сознанием, он промолчал. Стыдно было признаться в том, что он впервые в жизни не попытался даже прибегнуть к попытке соблазна.
Итан веселился. Было видно, что дела его идут очень неплохо. Прошло то время, когда индустрия стволовых клеток, полученных из абортивного материала, была под запретом, теперь же Итан мог использовать поставляемый Аланом материал, как угодно и в любых количествах.
— Ничего, вот выйдет когда-нибудь закон, разрешающий фармацевтическим компаниям самим производить «чистки», уведу я у тебя тогда всех твоих пациенток, — шутил Итан.
Алана сегодняшняя встреча утомляла, но Томас и Итан были единственными его друзьями. Собирались вместе они часто и регулярно. Выпивали, развлекались, шутили. Без этих встреч, без этих разговоров, Алан, пожалуй, потерял бы интерес к жизни.
3
Закон, запрещающий использовать любые средства контрацепции, вышел. Работы у Алана прибавилось. Конечно, закон приняли под гуманным предлогом непротивления зарождению новой жизни, но при этом чистки не запретили. Каждому ребёнку дано было право зачаться, а каждой матери решить потом самостоятельно его судьбу. Всё выглядело вполне благовидно и милосердно, но и Алан, и Итан, и все, кто был задействован в громадной и невероятной прибыльной медицинской индустрии знали, что этот закон есть не что иное, как желание людей, принявших его, продлить собственную молодость и жизнь. Последние технологии в области индустрии стволовых клеток сулили неимоверные возможности по обретению искусственного бессмертия, но для этого нужен был материал, много абортивного материала. Надо было использовать одних, чтобы продлить жизнь другим.
Свободного времени у Алана поубавилось. Те женщины, что в прочее время появлялись у него в кабинете, от силы, раз в год теперь приходили регулярно раз в два-три месяца. Итан за собранный с них материал платил щедро, и Алан купил ещё целых пять аппаратов для чисток. Работали он с утра до вечера. Благодаря этому сегодня Алан ехал на встречу к друзьям в такой машине, на которую все без исключения бросали свои восторженно-завистливые взгляды. Стоила она дорого, очень дорого, последняя модель ICar 8.8, но Алан теперь мог себе это позволить.
Алан слегка располнел, что ничуть не мешало ему каждый день заводить новые романы. Он соблазнял, тешился, бросал. Зачинал детей и потом сам же делал их матерям чистки. Он особым образом помечал полученный в результате чисток бывших его женщин материал, и, направляя Итану, просил отнестись к изготовлению препаратов из него с особой осторожностью, а потом исключительно единолично потреблял полученное фармацевтическое чудо. В свои пятьдесят шесть лет Алан был бодр, счастлив и совершенно здоров.
Одетая в аромат ландышей появлялась у него всё чаще и чаще. Как же она была красива! Повзрослела. Её шаги Алан узнавал ещё издалека, и каждый раз в ожидании её взволнованно билось сердце. Каждый раз её появление предварял неизменный аромат ландышей. Он незримо просачивался в кабинет ещё до того, как его обладательница успевала открыть дверь. Окутанная им она возникала на пороге как божество. Грациозная, дивная, бесподобная. Она была той женщиной, перед которой Алану всегда хотелось склонить голову в нижайшем поклоне, и каждый раз он удалял из неё то, что сотворили ей другие мужчины, сам же он не смел прикоснуться к ней даже своими мечтами. Алан не желал пока разрушать этот возведённый им самим в ранг божества идеал.
Одетая в аромат ландышей действительно была удивительно хороша. Казалось, в жизни её наступила та пора, когда сама природа день за днём прибавляет женщине и без того уже запредельную привлекательность. Одетая в аромат ландышей от раза к разу расцветала, и становилась всё женственнее, всё сочнее, и благоухала, и этот её запах
