ИМАГО (Phasis imago) - Владимир Николаевич Васильев
Артему, понятное дело, польстили и похвала Фидди, и слова сказочника и молчание ва Тана. Хотя секрет его готовки был достаточно прост: на Листах росло много всяких душистых травок-приправ, корешков, разнообразных плодов вроде перца-огонька, да и перетертыми в пыль семенами гастрономы Поднебесья пользовались достаточно активно.
Отсутствие выраженной сезонности не требовало заготовки и высушивания всей этой кулинарной ботаники, поэтому местные женщины обычно пользовались свежей. Артем же знал, что высушенные и перетертые специи зачастую обладают намного более ярким ароматом. Кроме того, из имеющихся под рукой приправ охотнее он использовал те, которые содержали природные усилители вкуса.
В общем, добавку он зачерпывал себе и товарищам еще трижды, а Тану даже четырежды. Съели все подчистую, остатки из казана в Листе подобрали последней лепешкой.
Только после этого ва Тан удовлетворенно ухнул, откинулся на спину и мечтательно протянул:
— Да-а-а…
И примерно через минуту:
— Теперь бы…
— Сейчас не могу, — торопливо перебил его Дасти. — Даже сказку.
И тоже перешел в горизонталь.
Фидди давно уже лежал на боку и разве что не похрюкивал.
— Но потом-то расскажешь? — вздохнул Тан с надеждой.
— Потом — расскажу, — не стал отпираться сказочник и перевел взгляд на Артема, насколько был в состоянии это сделать из лежачего положения.
— Зря древние забыли тебя на корабле, а Тиом! Если бы ты эвакуировался вместе со всеми, думаю, в каждом клане сейчас готовили бы гораздо вкуснее!
— Если бы я эвакуировался со всеми, я был бы уже семьсот лет как мертв, — ответил Артем; получилось довольно мрачно.
— Оно-то да, — не сдался ва Дасти. — Но кто знает, как сложилась бы твоя жизнь тогда, в первые годы на Листах? Может быть, гораздо интереснее!
На это Артем не нашелся что ответить.
— Скажите, — внезапно поинтересовался ма Фидди. — А почему вы не пытались обучить его раньше?
Сказочник сподобился только на неуверенное: «Ну-у-у…», а Тан так и вовсе только сопел, не утруждая себя словами.
— Почему не пытались? Пробовали как-то… Пару раз, — смущенно произнес Артем. — С охотниками клана Андира…
Он хотел добавить что-нибудь убедительное, что-то враз объяснившее бы его прежние неудачи, но нужные слова никак, не находились, и в конце концов Артем, просто молча махнул рукой.
Фидди, глядя на него в упор, подождал еще немного, вздохнул и пробормотал:
— Понятно…
Глава третья
— Мне кажется, — хмуро заявил Градиленко, — ты от нас что-то скрываешь.
— А что мне скрывать? — искренне удивился Ник. — Думаете, я набрел в лесу на месторождение алмазов и втихую его разрабатываю? Так здесь алмазы мало ценятся.
Градиленко кутался в пуховик, который, увы, плохо защищал его от пронизывающего осеннего ветра. То, что Ник был лишь в шортах, майке и босиком, раздражало шефа контактеров еще сильнее.
— Ты сорвал процедуру контакта, — сказал Градиленко. — Отчетов от тебя я не видел уже полтора месяца.
— Коллега, — с чувством произнес Ник. — Напротив, я довольно далеко продвинулся по стезе контакта с обитателями Селентины. И именно поэтому я хочу остаться. Остаться здесь, чтобы как следует сжиться с ними и окончательно понять — что способно послужить мостом, который можно будет навести между Землей и Селентиной. По-моему, это вам только на руку.
— Нам на руку твоя помощь, которой мы не видим. Я не понимаю чем ты занимаешься там, в лесу. Я не понимаю, почему ты не мерзнешь на этом чертовом ветру. Я не понимаю, почему общение с каким-то летающим жуком для тебя стало важнее, чем общение с людьми. Я не понима…
— Коллега, — проникновенно и очень спокойно перебил Ник. — Если бы вы дали себе труд осмотреться окрест, возможно вы отыскали бы первые ответы. Это так, совет вам и всем остальным. На будущее.
Бородачи-контактеры, подчиненные Градиленко, неприкаянно топтались около посадочного бота. Им было тоскливо, холодно и неуютно. И десантникам с прикладными лучевиками тоже было, холодно и неуютно, но этим хотя бы не тоскливо.
Земная миссия на Селентине готовилась к отбытию. Готовились все, за исключением бывшего эмбриомеханика Никиты Тарханова. Контактеры ничего, ровным счетом ничего не добились здесь — аборигены на контакт не пошли. В силу этого очень обиден был явный успех какого-то там эмбриомеханика, слыхом не слыхивавшего о типовых процедурах контакта и, тем более, о ксенопсихологии. Градиленко злился. Но вредный экс-эмбриомеханик, похоже, всерьез вздумал обосноваться здесь. На запретной для любого землянина (кроме группы Градиленко, разумеется).
Селентине. И сейчас предстояло решить — считать Тарханова членом вышеупомянутой группы или уже нет.
— Между прочим, — заметил Градиленко, — я имею право приказывать десантникам. Одно моё слово, и тебя попросту пристрелят, щенок!
— Бросьте, — фыркнул Ник. С некоторых пор он перестал скрывать естественные реакции — к чему их скрывать? — Не станут они стрелять.
— Ты нарушил закон! Ты нарушил устав!
— Считайте, что я уволился из флота. А что до земных законов — так можете меня и землянином больше не считать.
Ник чувствовал, как напряглась в отдалении Криста — она прекрасно помнила разрушительную мощь человеческого оружия. Правда, в прошлый раз был пулевик и был подсвинок… Ник, как мог, успокоил ее.
Не станут десантники стрелять. Не станут. А если и станут… Что же… Скорее всего, Ник их опередит. Он нисколько не собирался подставлять собственное тело под смертоносные импульсы лучевиков.
— Геннадий Викторович! — окликнули Градиленко от раскрытого пассажирского люка «Медузы». — Капитан на связи! Время!
Шеф контактеров еще некоторое время зло ел глазами улыбающегося Ника, потом досадливо махнул рукой, и уныло побрел к боту.
Ник, не двигаясь с места, наблюдал, как грузятся в бот его бывшие соплеменники — десантники, контактеры. То есть, это они думали, что бывшие.
У Ника на этот счет сложилось свое мнение.
Задраен люк. Пилот сейчас прогоняет предстартовые тесты… «Медуза» неторопливо отрывается от почвы и, ускоряясь, рвется в зенит, в холодное октябрьское небо Селентины. Супердеревья прощально машут ему ветвями.
Странно, но Ник почти не испытывал тоски по дому — в другое время при виде стартующего бота непременно заныло бы где-то в области сердца.
Почти не испытывал.
Все-таки он сильно изменился в последние месяцы.
Прошло минут пять; стряхнув, наконец, оцепенение, Ник обернулся и позвал:
— Криста!
Девушка помахала ему рукой с ветви здоровенной шавоши, с высоты добрых, наверное, пятнадцати метров.
— Иди ко мне! — позвала она негромко, но Ник ее, естественно, слышал так же ясно, как если бы она находилась совсем рядом.
Он зажмурился и побежал. Все быстрее и быстрее. На десятом или одиннадцатом шаге Ник неуверенно оторвался от земли, между лопатками под тоненькой выгоревшей
