Последние звёзды уничтоженного мира - Мария Александровна Ушакова
Выйдя на улицу, Павлов ощутил то, о чём недавно говорил Габриэль: весь мир стал ярче. Теперь зная, что Лолита проснулась, жилось как-то легче. Он не смог этого ощутить сразу, но теперь чувствовал каждой клеткой. Музыка в наушниках звучала на полную. Пётр подпевал, воображая себя в музыкальном клипе.
В кабинет он вошёл с растянутой улыбкой. Беатрис сидела на своём привычном месте. Женщину в дальнем углу на кресле Пётр заметил только осмотревшись.
— Добрый день, доктор Павлов, — поприветствовала женщина и встала, грациозно стуча каблуками по полу.
— Добрый, — ответил психолог, поставив портфель рядом со своим рабочим местом, — А вы собственно кто?
— Я тётя Беатрис. Сестра погибшей. Отец Беатрис очень просил, чтобы я посидела на сеансе с ней.
— Я думаю, это лишнее. Такие сеансы не будут иметь эффективности, — сразу отрезал Павлов.
— О, — разочарованно протянула женщина, — Не волнуйтесь, это только один раз. Я просто тоже хотела записаться к вам. Но я не могу сделать это сразу, не узнав специалиста, и не увидев его в деле.
Пётр тяжело вздохнул. «Вот и первый странный клиент», — подумал он и наклонился к уху Беатрис.
— Она будет тебе мешать? — спросил он очень тихо.
Девочка отрицательно покачала головой, отчего её хвостики смешно растрепались. Мужчине всё равно не нравилась эта идея, но раз его юной пациентке это не мешает, то не будет мешать и ему. Он сел напротив Беатрис, и следом за ним села женщина. Психолог кинул кроткий взгляд в её сторону и увидел любопытные округлившиеся глаза. Первые несколько минут он чувствовал тяжесть этого взгляда, но увлёкшись беседой с кареглазой девчушкой, он забыл о существовании третьего человека в кабинете. Пётр задумался о том, что после сеанса стоит зайти к Лолите. Мыслями он уже был полностью там.
«О чём интересно сейчас думает Лолита?», — его внутренний голос на несколько минут перебивал голоса Беатрис, — «Спит она? Или нет? Надеюсь, что она хорошо себя чувствует».
На последнюю мысль Пётр отреагировал незаметной насмешкой. Его отвлёк громкий, буквально режущий уши, звук телефона. Брови сами переместились ближе к переносице, когда оказалось, что звонящий телефон принадлежал той самой тёте Беатрис, сидящей в углу. Она подскочила с места и виновато выбежала из кабинета, слегка подгибая ноги в коленях и отвратительно стуча каблуками. Психолог проводил женщину взглядом и про себя отметил, что она не создаёт впечатление серьёзной женщины. Даже лицо глуповатое.
— Ей не нужен психолог, — вдруг тихо, но уверенно произнесла Беатрис.
Павлов это понял сразу. Так как он не понимал настоящей причины её прихода, он спросил:
— Зачем же она пришла с тобой на сеанс?
— Она хочет подлизаться к отцу, — со скрытой агрессией ответила девочка и скрестила руки на груди, — Раньше ей было на меня всё равно, а как только мамы не стало, она только и делает, что покупает мне подарки. Но это не искренне.
«Всё же хорошо было», — вознегодовал Пётр. Они ещё не до конца решили проблему со смертью матери, как тут нарисовалась совершенно другая проблема в виде «доброй тётушки». Даже если она не хочет подлизаться к отцу, как сказала Беатрис, а действительно хочет помочь в сложной ситуации, то ребёнок всё равно обрисует ситуацию в таких красках. Другая женщина рядом с отцом автоматически становится врагом. Особенно когда после смерти матери не прошло достаточно времени.
— Возможно, твоя тётя просто ищет утешение в вас. Ведь раньше, как ты сказала, она с вами почти не общалась, да?
— Угу.
— А после аварии она поняла, что была не права и нужно было больше времени проводить с вами. И сейчас через подарки она хочет загладить свою вину. Как думаешь, может быть такое?
Девочка тяжело вздохнула. В уголках глаз застыли блестящие капельки. Беатрис долго ждала прежде, чем ответить. Её глазки застыли на одном месте, и Петру почудилось, что перед ним сидит не живой человек, а робот, осуществляющий перезагрузку. Но маленькая Стейро вновь посмотрела на него и пробубнила:
— Я не хочу, чтобы она так часто встречалась с отцом. Когда они рядом, мне становится грустно.
— Ты можешь поговорить с ним об этом, — Павлов наклонился ближе к девочке, — Он тебя поймёт.
— Он…
Дверь распахнулась и с грохотом вернулась в прежнее положение. Легкомысленная на первый взгляд женщина влетела в кабинет, как подбитая кукушка, щебеча что-то себе под нос, и упала на кресло. Ещё несколько секунд Пётр наблюдал за тем, как она ругается на свою сумку, пытаясь что-то в ней найти, но поиски обвенчались неудачей, и ей ничего не оставалось, кроме как обратиться к мужчине.
— У вас случайно нет зарядки для телефона? — смеясь просила она.
Но её смех не вызвал нужного эффекта, на который она, скорее всего, рассчитывала. Этот тонкий рокочущий голосок поднял целый рой мурашек на спине Петра, отчего он сразу захлопнул свою тетрадь. Посмотрев на часы, мужчина с облегчением вздохнул.
— Время сеанса закончилось, поэтому вы можете подзарядить свой телефон дома.
— Я просто хотела вызвать такси, чтобы мы с Беатрис смогли спокойно доехать, — всё не успокаивалась женщина.
Пётр согласился задержаться на пару минут, чтобы потенциальная клиентка смогла наконец-то уехать. Он вышел в холл, чтобы морально передохнуть от происходящего и подготовиться к встрече с Лолитой. Возле автомата с кофе психолог встретил директора Нильсена. Пока машина трудилась приготовить напиток, он уткнулся взглядом в телефон, но проходящего мимо сотрудника смог заметить боковым взглядом.
— Добрый вечер, или можно сказать утро, — засмеялся он, убирая телефон в карман пиджака, — Была тяжёлая ночка?
— Были тяжёлые два месяца, — не скрывал Пётр, — Я наконец-то смог нормально поспать. Даже побил свой рекорд.
— Эх, — потянулся директор, — была бы у меня возможность выспаться, я бы неделю спал. Тоже побил бы свой рекорд в трое суток.
— Трое суток?! Да, я с вами точно не сравнюсь.
Нильсен посмеялся и забрал свой приготовленный кофе. Он сделал два больших глотка, хотя напиток был безумно горячим. Юный психолог почувствовал, как его собственный язык прожигается несуществующей жидкостью.
— Как там Беатрис? — аппетитно причмокнул мужчина.
— Продвижения есть, но и сложности только прибавляются.
— Так всегда, — согласился директор, — Ты уже видишь финишную прямую, а потом всплывает невидимое препятствие, которое кардинально меняет твой маршрут. И финиш уже не так близко, как хотелось бы. Зато, когда почувствуешь, как рвётся лента у тебя на поясе, всё станет совсем неважно. Только радость и облегчение, что
