Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3 - Виктор Васильевич Ананишнов
– Давно пора, – сварливо заметил Сарый. – Как возвращаешься, так сразу за еду, а потом спать заваливаешься. Ни поговорить с тобой, ни наставить на ум-разум.
– Выйдем здесь, – предложил Симон.
Точка зоха, как определил Иван, приходилась на самое начало второго века нашей эры в Южном Китае.
В полушаге от себя Иван отметил странное закрытие. Обычно для его видения невозможности покинуть дорогу времени или предупреждение о том, что этого не следует делать, представлялось плотной столбообразной формой. Либо, как это было в будущем Кап-Тартара или те же столбы, но прозрачные. Здесь же поднимались в высь и таяли на фоне размытой желтизны неба клубы ядовитого голубого дыма.
Толкачёв поделился наблюдением с Симоном.
– Слишком близко подошли. Для меня здесь уже трудно дышать, и тошнота подступает. Хорошо, что у меня это проходит без последствий. Некоторые ходоки после встречи с подобным закрытием болеют. Ладно, выходим!
В реальном мире – время дождей. Удушливые запахи раздражали обоняние и горло. Иван закашлялся.
– Здесь, я смотрю, тоже не курорт.
– Гиблое место. Отсюда такая болезнь, как грипп, распространяется по всей земле. Но люди живут! И вот тут… Да, Ваня, как раз на этой зарастающей полянке совсем недавно жили люди. Затем сюда пришёл перль или тарсен. Зачем именно сюда, мы не знаем. Но его застала в этом поселении кончина его родного мира, а с ним и его, и тех, кто по несчастью оказался рядом.
Иван внимательно осмотрел пятачок исчезнувшего поселения вместе с его жителями.
– Похоже на взрыв мощной бомбы. Только вот, правда, нет воронки от её падения и взрыва, – высказал он своё мнение.
– Не очень-то похоже, – отрицательно покачал головой Симон. – От происходящего мало остаётся свидетелей и свидетельств. А мы ступать на такие участки, а тем более изучать, как это выглядит, не рискуем. Но создаётся такое впечатление, как будто целый пласт земли переворачивается и всё, что находилось на его поверхности, он хоронит под собой. Пойдём, покажу тебе ещё одну отметину…
В точке зоха, к которой его подвёл Симон, Иван увидел закрытие в виде струи марева не выше десятка метров, хотя делать какие-либо предположения о размерах в поле ходьбы было безнадёжно.
В реальном мире перль исчез в пятом веке до нашей эры на берегу будущей Москвы-реки прямо напротив Боровицкого холма. Событие произошло лет за десять до появления ходоков, но до сих пор площадка с половину футбольного поля резко выделялась от окружающего её ландшафта. Она походила на взрытый громадной лопатой участок. На нём практически ничего не росло, лишь кое-где торчали из земли остатки одного из домов бывшего поселения людей. Выстроено оно было из ошкуренных стволов деревьев и могло бы простоять ещё не один десяток лет. Однако теперь на этом месте зияла рана от катаклизма влияния параллельных миров.
Они долго простояли молча на окраине поля. Тут когда-то, наверное, были ворота или окончание улочки, поскольку вниз, к реке, шла утоптанная дорога, уже заросшая травой, а над ней выбивались ветки кустарника и молодых деревьев.
– Ещё посмотрим? – нарушил молчание Симон.
– Не знаю, хочу ли я подобное видеть ещё? – задумчиво произнёс Иван.
Ему почему-то было неинтересно, вернее, он просто не хотел видеть всего этого, так как ощущал внутренний дискомфорт, словно ему показали нечто далёкое от его помыслов и забот. Да, конечно, печально, что так произошло, – погибли люди, а с ними их труд, надежды и будущее потомство, без которого человечество, может быть, потеряло часть своего величия, таланта и естества.
Но на фоне того страшного беспредела, что люди вытворяли с себе подобными на протяжении тысячелетий, то следы пребывания перлей – капля в море.
Услышав неуверенный ответ Ивана, Симон кивнул.
– Это я тебе показал места, где перли, возможно, искали убежища. Может быть, они думали, что если заберутся подальше в глушь, то беда минует их. Навредить, кому бы то ни было, они не собирались. Другое дело те, кто как бы мстил жителям в этом стабильном мире. Они выбирали многолюдство и в прошлом, когда стены не приглушали эффект исчезновения перливого мира.
– Стены смягчают? Но тогда…
– Ваня! Никаких тогда. Ты что, знаешь, где сейчас притаился или открыто проживает тот перль, мир которого вот-вот исчезнет? Из того же мира, куда ты собираешься пойти? Нет! При том не все ходоки-перли знают об этом. А если и знают? Не могут же они сидеть взаперти, что равносильно такому же выбытию из жизни, как и в первом случае… Недалеко отсюда во времени и в пространстве есть такое место. Юг Урала. Там когда-то было большое поселение. Но появился перль. Возможно, не один. Большая часть людей погибла, а оставшиеся в живых в страхе разбежались кто куда. Там…
– Не пойду я туда, – твёрдо сказал Иван, чувствуя кисловатый привкус во рту и отвращение к услышанному. – Тем более, других каких-то радикальных мер остановить такого перля невозможно.
– Ты прав. Как его остановишь? Появляется человек. Ничем как будто неотличимый от окружающих его людей. Разумеется, со странностями. Но кто без них? Тем более что пришлый со стороны всегда кажется странноватым в поведении. Проходит год-два, человек обживается и становится как все. Но от перливого мира не убежишь, не закроешься…
– А как же вы? – непроизвольно вырвалось у Ивана.
Он вдруг понял и проникся ко всему тому, о чём Симон начал говорить ему ещё при первом посещения института времени в будущем. Рассказывая о перлях, Учители, по сути, говорят о себе. Вот почему их занимает этот вопрос, вот почему они так часто возвращаются к нему. Ибо живут под страхом оказаться у черты, перейти которую им никогда не удастся. За ней – небытие. Такой постоянный страх исподволь меняет психику, искажает представления и мешает принимать правильные решения.
И как им неуютно жить!
Но ведь Симон бывает в будущем, посещая лабораторию Маркоса. Его ли это будущее?..
– И мы, Ваня, – просто сказал Симон. – Только мы знаем, когда надо будет уйти… Но, я уже говорил, это случиться не очень скоро. До того ещё надо дожить… – Он усмехнулся своей неподражаемой мимолётной улыбкой. – Тем и живём…
Они молча возвращались полем ходьбы. Иван чувствовал подрагивание руки Симона в своей руке.
На душе у КЕРГИШЕТА был гадкий осадок, хотелось забиться куда-нибудь, откашляться и выплюнуть эту мерзость.
«И всё-таки, – думал он, – перли тут ни при чём. У ходоков есть расхожее мнение, они его и придерживаются, хотя иногда сами же и говорят об иных источниках происходящих явлений.
Всё надо будет проверить самому…»
Команда
Учители не посоветовали Толкачёву брать кого-либо с собой, но охотники неожиданно нашлись сами.
Первым, вернее вторым после Джордана, был Арно.
Начал он свою речь без обиняков, едва выйдя из поля ходьбы в комнату, где Иван
