Филип Дик - В ожидании прошлого

«Я позабочусь, чтобы Геринг получил по заслугам, — подумала Николь. — Как и Гольц, и Карпы. Все эти сволочи, включая и Чокнутого Луку. Но добиваться своего надо последовательно, шаг за шагом. И сейчас главным шагом, главной проблемой является Конгросян».

Она стремительно шагнула в гостиную с калифорнийскими маками, где ее приветствовал Меррилл Джадд, психохимиотерапевт концерна «АГ Хеми».

* * *

Иану Дункану приснился ужасный сон. Отвратительная старуха драла его зеленоватыми корявыми когтями, а он скулил и пытался что-то делать — он и сам не понимал, что именно, ибо не мог сообразить, чего она хочет. Из зубастого рта старухи сбегала слюна, текла по подбородку. Иан изо всех сил боролся, пытаясь освободиться, убежать от старухи…

— Ради Бога! — Злой голос Эла прорвался к нему в сознание, с трудом сокрушив бастионы сна. — Да проснись ты! Нам пора сниматься с якоря, мы должны быть в Белом доме меньше чем через три часа.

«Николь, — понял вдруг Иан, ощущая слабость во всем теле. — Это она была во сне. Старая и увядшая, с мягкими сморщенными грудями, но тем не менее она».

— О'кей, — пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги. — Черт возьми, я совсем не хотел спать здесь. И уже поплатился, Эл. Я видел Николь в ужасном сне. Слушай, может, она и в самом деле стара? Мало ли что мы видели! Может, это был фокус, одно только изображение. Я…

— Нам скоро выступать, — сказал Эл. — Играть на кувшинах.

— Я бы этого не пережил! — Иан Дункан как будто не слышал приятеля. — Моя способность приспосабливаться не бесконечна. Это же кошмар какой-то! Лука управляет папулой, а Николь может оказаться старухой… Есть ли смысл продолжать? Не лучше ли видеть ее только на экране телевизора? Мне бы этого вполне хватило. Я хочу ее изображение. О'кей?

— Нет, — сказал Эл. — Мы должны пройти до конца. И помни, ты всегда можешь эмигрировать на Марс, у нас есть такая возможность.

Распродажа уже направлялась в сторону Восточного побережья, к Вашингтону, округ Колумбия.

Когда они приземлились, их встретил Гарольд Слезак, полный, приветливый маленький человечек. Он обменялся с ними рукопожатиями и повел к служебному входу Белого дома.

— Ваша программа претенциозна, — сказал он, — но вы можете исполнить ее здесь перед нами. Я имею в виду Первую Семью, а в особенности саму Первую Леди, которая активно интересуется всеми формами оригинального искусства. Согласно вашим биографическим данным, вы знакомились с примитивными записями кувшиновых ансамблей, сделанными в начале прошлого века. Так что вы — подлинные кувшинисты. Однако исполняете вы классическую музыку, а не народную.

— Да, сэр, — сказал Эл.

Они миновали энпэшников, охраняющих служебный вход, и оказались в длинном пустом коридоре, освещенном бра, выполненными в виде подсвечников.

— А не могли бы вы исполнить хотя бы одно народное произведение? — спросил Слезак. — Мы бы предложили, к примеру, рокабилли «Моя Сара Джейн». Есть оно в вашем репертуаре?

— Есть, — коротко сказал Эл, и по его лицу промелькнуло отвращение.

— Прекрасно, — сказал Слезак. — А могу я спросить, что это за существо с вами? — Он без энтузиазма посмотрел на папулу, которую держал на руках Эл. — Неужели оно живое?

— Это священное животное нашего тотема, — сказал Эл.

— Вы имеете в виду амулет? Талисман?

— Именно, — сказал Эл. — Она приносит нам удачу. — Он погладил голову папулы. — А кроме того, она принимает участие в нашем выступлении. Мы играем, она танцует. Знаете, как обезьянка.

— Черт меня возьми! — К Слезаку вернулся его энтузиазм. — Понимаю. Николь будет восхищена, она любит мягкие пушистые вещи. — Он открыл перед гостями дверь.

А за дверью сидела она.

«Как же Лука мог так ошибаться?» — потрясенно подумал Иан Дункан.

Она была даже прекраснее, чем там, на распродаже. И от собственного изображения на экране телевизора тоже отличалась. Это было кардинальное различие, оно определялось не разумом, а чувствами, и эти чувства говорили о ее невероятной подлинности, если можно было так выразиться. Она была в линялых хлопчатобумажных брюках синего цвета, в мокасинах (какими крошечными оказались ее ножки!) и в белой рубашке, полурасстегнутой, так что он мог видеть — или вообразил, что видит — ее загорелую, гладкую кожу.

«Насколько она хороша в неофициальной обстановке!» — подумал Иан.

В ней не было ни притворства, ни тщеславия. Ее волосы были коротко подстрижены, и эта прическа подчеркивала красоту шеи и очаровательных ушек.

Иан просто не мог отвести от нее глаз.

«Да она же чертовски молода! — подумал он. — Ей же и двадцати нет… Интересно, помнит ли она меня. Или Эла».

— Николь, — сказал Слезак. — Вот они… Классика на кувшинах.

Она глянула искоса — читала «Тайме».

И улыбнулась приветливо.

— Добрый день! — сказала она. — Не желаете ли ленч? Мы можем предложить вам канадский бекон, масло и кофе.

Ее голос странным образом шел откуда-то сверху, чуть ли не с потолка. Иан поднял голову, увидел несколько динамиков и только тут сообразил, что Первую Леди отделяет от них стеклянный или пластмассовый защитный экран. Он почувствовал жестокое разочарование, но все же понял, что экран был необходим. А если с нею что-нибудь случится!..

— Мы ели, миссис Тибодо, — сказал Эл. — Большое спасибо! — Он тоже глядел на динамики.

«Мы ели миссис Тибодо, — мелькнуло в безумном мозгу Иана Дункана. — А разве не так? Разве она, сидя здесь в синих хлопчатобумажных штанах и рубашке, разве она не пожирает нас? Странная мысль…»

— Ой, смотрите, — сказала Николь Гарольду Слезаку. — У них же папула! Ой, какая она забавная! — Она повернулась к Элу: — Можно мне посмотреть на нее поближе? Пусть она подойдет ко мне.

Николь подала кому-то сигнал, и прозрачная стена начала подниматься.

Эл отпустил папулу, и та прошмыгнула под защитным барьером. Николь подняла ее сильными руками и пристально посмотрела на папулу, как будто пыталась высмотреть что-то у нее внутри.

— Проклятье! — сказала она. — Это же всего-навсего игрушка! Она неживая!

— Они все вымерли, — объяснил Эл, — насколько нам известно. Но это — очень точная модель, спроектированная по окаменелостям, найденным на Марсе.

Он шагнул в ее сторону. Барьер резко опустился на место. Эл оказался отрезанным от папулы и замер, глупо разинув рот. Потом инстинктивно коснулся пульта управления на поясе. Папула выскользнула из рук Николь и неуклюже спрыгнула на пол. Николь изумленно вскрикнула, ее глаза просто засветились.