Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга

— Те-те-те! Да это же русский! Гратшофф! Здесь? — воскликнул изумленный полковник.

Но Сергей уже был в объятьях Молоса и ничего не слышал.

— Молос! Дружище! Ты?

— Саор! Ты что, с неба свалился?

— Ну, конечно, с неба… — рассмеялся Сергей.

Мануэль в это время подбирал на кухне битую посуду, а то он постарался бы выпроводить репортера, но репортер был в салуне и слышал слова «русский», «с неба свалился», «тарелки летят». Он вспомнил вчерашнюю накачку шефа: шеф так хотел найти хоть одного коммуниста. А русский-то, наверно, коммунист? Забыв про свою робость, Мармаре бросился к Кольешу.

— Полковник! Вы говорите, этот парень — русский? Почему он здесь?

— Не знаю. Сам чертовски удивлен, — пожал плечами Гарсия Кольеш. — Гратшофф работал у меня на плантациях, потом сотрудники итальянского посольства отправили его на самолете в Манаус. Что случилось с этим самолетом и с пассажирами — неизвестно. А вот этот русский, видите, живой. На самолете находился и мой единственный сын. Бедняга Жоан! Я не успел с ним помириться и теперь никак не могу простить себе нашей ссоры. Я был несправедлив к нему…

— Как, Жоан Кольеш — ваш сын? — удивился Сергей, случайно услышав слова полковника. — Да он же жив! Мы только двое спаслись. Он должен быть в Рио!

— Какое счастье! О, сеньор Гратшофф, я так виноват перед вами, а вы принесли мне счастливую весть!

Мармаре чувствовал, что за этими репликами скрывается что-то интересное, но что именно, понять не мог.

«Русский большевик в Сантарене, — шевелилось в его цыплячьем мозгу. — Он свалился с неба. Прикидывается тяжелораненым, хотя на нем нет и царапины. Значит, он скрывается от полиции. Надо дать знать инспектору», — наконец додумался он и бросился к телефону.

— Стоп, малыш! — раздался позади голос Мануэля. — Не торопись. Телефон нужен мне самому…

Мануэль снял трубку, вызвал знакомого маклера и впервые в жизни стал почему-то интересоваться биржевыми курсами турецких лир, индейских рупий, японских иен, а потом акциями «Дженерал моторс», «Дьюпириал», «Ханна эксплорейшен» и других компаний. Выслушивая ответ, Мануэль старательно записывал цифры, укоризненно качая головой.

— Ай-яй! Что делается! Куда катимся? — сокрушался Мануэль, хотя до иностранной валюты и курса акций ему было такое же дело, как до того, чем изволила сегодня завтракать ее величество королева Нидерландов.

Заметив неприязненные взгляды окружающих, репортер бросился было к дверям, позабыв про интервью с Ромади, но дружная четверка была уже у дверей и затеяла ожесточенный спор, не слыша просьб Мармаре пропустить его. Когда, промешкав так с четверть часа, он наконец выскочил из дверей, ему на трапе встретилась вся футбольная команда.

Мармаре испуганно прижался к перилам, но футболисты не обратили на него внимания, возбужденно разговаривая о каком-то убийстве.

Мармаре поторопился в город. Всюду ему попадались взволнованные люди. От них Мармаре узнал, что в храме святого Себастьяна какой-то сумасшедший убил Марио Монтейра, метнув ему в спину наваху.

В храм Мармаре опоздал. На площади он столкнулся со своим сослуживцем, тоже репортером, Энрике. Увидев Мармаре, Энрике потряс блокнотом:

— Сенсация! Наш старик сейчас обалдел от радости. Шикарное убийство! Считай, Муано, бутылка рому за мной! Пока!

Проклиная свою невезучесть, Мармаре поплелся в редакцию. Он было заикнулся шефу насчет свалившегося с неба русского, как шеф набросился на него:

— Ты — шляпа, шалопай, шантрапа, придумай что-нибудь свое, а не долдонь, как попугай, то, что я разжевал и вложил тебе в рот. Учись у Энрико! — ткнул шеф в мокрый оттиск полосы, с которой кричал аршинный заголовок: «Убийца Монтейра предлагает горы золота и алмазов за четыре месяца свободы!» Это была сенсация.

Вечером, угощая Муано и других приятелей настоящим душистым ямайским ромом, Энрико в сотый раз рассказывал взахлеб подробности своей беседы с Фалькони, как вдруг в бар вошел инспектор Маттиас и направился к стойке.

— Хэлло, инспектор! С нами стаканчик рому, — окликнул его Энрико.

— А, пресса! Салудо! Охотно пропущу. Есть для вас новость, ребята! Только что Фалькони убит неизвестным. Так-то! За ваше здоровье!

— За удачу, инспектор!

Не успел инспектор проглотить содержимое стаканчика, как Мармаре хлопнул себя по лбу, вскочил:

— Я знаю, кто убил Фалькони! Инспектор, мы едем сейчас и захватим убийц. Остальные остаются на месте. Эта сенсация моя. Завтра ставлю всем виски «Наполеон»!

Мануэль успел заметить в окно, как полицейский джип подлетел к трапу его отеля и резко затормозил, подняв тучи пыли. Из джипа выскочил инспектор и давешний репортер.

Дальше все происходило поистине с кинематографической быстротой.

Путь в салун был прегражден «Зелеными ягуарами», стоявшими спиной вплотную к дверям и распевавшими во всю глотку псалом «О, славься, земля Ханаанская!». Они не слышали, как инспектор расталкивал их и именем закона требовал пропустить его. Расступиться их заставил выстрел в потолок. Но тут перед полицейским предстал полковник Гарсия Кольеш.

— Инспектор! Кто дал вам право открывать стрельбу, когда мои футболисты молятся перед состязанием? Вы их нервируете! Я буду жаловаться губернатору штата!

— С дороги, сеньор! Именем закона! — выскакивая на середину салуна, рявкнул Маттиас. И обернулся к репортеру: — Где?

Мармаре сделал было шаг к дверям комнаты, как тут же повалился плашмя на пол.

Это Молос применил запрещенный в футболе прием: подножку. Инспектор перескочил через репортера и рванул дверь.

В комнате он увидел поистине идиллическую картинку. Антонио и Кано с увлечением дулись в дурачка, а Лоренцо, небрежно прислонясь к стене, по обыкновению занимался ногтями.

— Где? Где он? — снова прорычал инспектор, шныряя глазами по комнате.

— В чем дело, инспектор? Почему вы врываетесь без стука? — подчеркнутой вежливостью спросил Лоренцо, не отрываясь от любимого занятия.

— Вон, вон он, инспектор! — истошно завопил Мармаре, указывая пальцем в окно, туда, где по тихой глади реки быстро удалялась моторная гайола. Она шла прямо к мыску со створом, у подножья которого виднелась пристань-купальня с трехцветным флагом.

Инспектор Педро Маттиас несколько минут молча глядел вслед гайоле, играя желваками и покачиваясь с носка на пятку, а потом плюнул, резко повернулся и быстрыми шагами вышел из отеля «Отдых капитанов».

Мармаре догнал его у джипа и, — какая дерзость! — ударив изо всех сил по плечу, выкрикнул: