Вадим Проскурин - Звездная сеть

– Там все сложнее, – продолжила Даша. – А на органику этот деструктор действует?

– Действует. Я проверял, за секунду превращает кактус в вонючую жижу, только внешняя оболочка остается.

– А источник энергии какой?

– Одна большая батарейка. Знаешь, такую в настенные часы ставят.

– Круто, – сказала Даша и вдруг улыбнулась. – А у нас хороший обмен информацией получается, продуктивный. Так ты про Джеймса Бонда рассказывал…

– Да. Комитетчики преследовали того маньяка, у которого я отобрал терминал. Мы с Женькой (это мой начальник бывший, его потом убили), так вот, мы с Женькой сидели в офисе, разговаривали, вдруг входит в кабинет Женькина секретарша и говорит: я агент Джеймс Бонд, всем оставаться на местах, сознавайтесь, гады.

– В чем сознаваться?

– Женька тоже спросил, в чем. Она вначале стала пургу гнать, пыталась на психику надавить, а потом посмотрела на терминал внимательно и говорит, извиняйте, ребята, ошибочка вышла, не тот маньяк. Вы, говорит, тоже козлы, только вам обвинение не предъявлено, а потому гуляйте. И все.

– Что все?

– Ушла она. В смысле, Джеймс Бонд ушел. Ирочка очухалась, глазками хлопает и спрашивает, что я тут, говорит, делаю?

– Женьку она убила?

– Нет, Женьку люди убили, клиент один нехороший. Но это совсем другая история, с Сетью не связанная.

– Понятно, – сказала Даша. – Получается, ты тоже ничего не знаешь.

– Ну почему же ничего? Кое-что знаю. Например, на какой планете базируется комитет защиты порядка. Даша аж вздрогнула.

– На какой? – спросила она.

– На любой, – ответил я. – Понимаешь, комитет защиты порядка – не конкретная организация. На каждой цивилизованной планете таких комитетов несколько штук, да и у нас политические партии тоже можно считать комитетами защиты порядка. Джеймс Бонд тебе называл, с какой он планеты?

– Нет.

– Мне тоже. Отсюда следует очевидный вывод.

– Маскируется?

– Вот именно. И еще одно. Это существо не пользуется звуковой речью.

– Почему ты так решил? – удивилась Даша.

– При переводе на другой язык имена собственные сохраняются, но если у объекта нет звукового имени, Сеть дает ему имя, которое берется из памяти тела пользователя. Пришелец назвался Джеймсом Бондом, потому что Сеть решила, что это имя подходит лучше всего.

– Сеть решила или подсознание?

– Не знаю. Да и какая разница?

– Никакой, – согласилась Даша. – Так что ты мне предлагаешь? Работать на ФСБ?

– Я ничего не предлагаю. Я простой агент, решений не принимаю. Я вернусь обратно в свое тело и напишу отчет о нашей встрече, а начальство будет думать, что с тобой делать. Я буду рекомендовать предложить тебе сотрудничество.

– Как это будет выглядеть? – спросила Даша. – Лично я не против съездить в Москву или даже надолго приехать, но маме надо будет что-то сказать, чтобы она меня отпустила. Или с собой ее взять.

– Они Что-нибудь придумают.

– Хорошо, – сказала Даша. – Будем ждать.

Она поднялась со скамейки, накинула на плечо сумку с учебниками и пошла прочь. А я смотрел ей вслед и чувствовал себя педофилом.

9

Вернувшись в свое тело, я немедленно позвонил Габову. Против ожиданий, разговор получился очень коротким, Габов не стал выслушивать все подробности, он быстро уяснил главное, велел писать подробный отчет и отключился. Я сел за отчет, дело пошло быстро, к восьми вечера я его закончил, а к девяти – отправил по Интернету Габову. Целый час ушел на то, чтобы скачать и инсталлировать программу шифрования и настроить ключевую систему. Под конец Габов обозвал меня ламером и сказал, что быстрее было бы мне приехать на Лубянку с флэшкой в кармане.

Я спросил, что делать дальше, Габов ответил именно то, что я ожидал услышать.

– Ничего, – сказал он. – Ждать. Знаешь, что самое трудное в обязанностях контрразведчика? Сидеть и ждать. В нашей работе девяносто девять процентов времени уходит на ожидания, когда что-то произойдет.

– А чего мы сейчас ждем? – спросил я. – Лично я прежде всего хочу разобраться с теми деятелями, которые на меня охотятся. Когда я согласился с вами сотрудничать, я думал, что узел взломали они, но Даша с ними явно не связана.

– Не скажи, – возразил Габов. – Кое-какое отношение она к ним имеет.

– Какое же?

– Ее допрашивал тот же самый Джеймс Бонд.

– Не уверен, что тот же, – заметил я. – Какое имя приходит в голову первым, когда думаешь о суперагентах?

– Штирлиц, Зорге, Абель, Кузнецов, – начал перечислять Габов, но я прервал его.

– Это все ваш пантеон местечковый, – сказал я. – Большинство людей и не знают, кто такой Зорге. Лично я не помню, кто такие Абель и Кузнецов.

– Позор тебе. Ну тогда Шерлок Холмс, майор Пронин или ангелы Чарли.

– Кто?

– Ангелы Чарли. Был такой фильм попсовый, гадость редчайшая, смотреть невозможно, разве что посмеяться. Да, я согласен, с Джеймсом Бондом по популярности никто не сравнится, но все равно совпадение слишком примечательное, чтобы его сразу отбрасывать. Я бы поставил три к одному, что эти два Джеймса Бонда – одно и то же лицо.

– Допустим, – сказал я. – И что из этого следует?

– Если я прав, получается, что как только мы поймаем того Джеймса Бонда, который охотится на Принца, то мы поймаем и того Джеймса Бонда, который охотится на тебя.

– Думаешь, в больнице тоже был Джеймс Бонд?

– Не знаю, – сказал Габов. – Допускаю такую возможность, но считаю ее маловероятной. У нас задания на установку и на ликвидацию обычно поручают разным– людям, тут нужны разные склады характера.

– Но ты считаешь, что они точно из одной организации.

– Похоже на то.

– Почему?

– На Земле работает не так много пришельцев.

– Зильберман говорил про шестьдесят шпионов только в России, – заметил я.

– Это не шпионы, а наблюдатели. Ученые—этнографы, культуроведы, всякие другие придурки. Ни одна из серьезных разведок не имеет на Земле постоянной резидентуры.

– Ты уверен?

– Мы провели большую зачистку, всем выявленным инопланетянам разъяснили, что статус планеты изменился и что отныне надо себя вести в соответствии с новыми правилами. А именно – покинуть планету и не возвращаться, пока на Земле не появится портал с гостевыми телами. Все шестьдесят с лишним законопослушных граждан вежливо извинились и дружно покинули Землю. Вместо них на Землю никто не прибыл.

– Может, вы не заметили?

– Все может быть. Мы не боги, могли и во второй раз облажаться.