Дэвид Эддингс - Алмазный трон

- У здоровяка была повязка на голове и рука на ремне, - добавил Берит.

Келтэн рассмеялся.

- Видно, ты отрубил от него побольше мяса, чем мы думали, Спархок.

- Я очень старался, - мрачно заметил Спархок. - Избавиться от Адуса это одна из моих основных целей в жизни.

В этот момент дверь отворилась и появился Кьюрик, таща деревянный короб с мечами павших рыцарей.

- Ты все еще настаиваешь, Вэнион? - спросила Сефрения.

- Я не вижу другого выбора, - ответил он. - Тебе все время приходится куда-то ехать, а я могу исполнять свой долг сидя, или лежа в постели, или мертвым, если дело дойдет до этого.

Сефрения бросила короткий таящийся взгляд на Флейту. Девочка мрачно кивнула. Спархок был уверен, что только он заметил этот обмен взглядами, и он его сильно обеспокоил.

- Только бери мечи по одному, - предупредила Вэниона Сефрения. - Это страшное бремя и к нему надо привыкать постепенно.

- Мне приходилось и раньше держать в руках меч.

- Я говорю не о весе меча, а о том, что перейдет к тебе вместе с ним, - она открыла коробку и достала оттуда меч сэра Пэразима, юного рыцаря, убитого Адусом в Арсиуме. Взяв его за клинок, она протянула меч Вэниону.

Магистр поднялся и принял его.

- Поправь меня, если я ошибусь, - сказал он и запел по стирикски.

Сефрения присоединилась к нему. Пела она нетвердо, и глаза ее были полны сомнения. Когда заклинание было окончено, лицо Вэниона посерело и он покачнулся на ослабевших ногах.

- Боже, - выдохнул он, опустив меч острием к полу.

- Как ты, дорогой? - быстро спросила Сефрения, дотрагиваясь до него.

- Дай мне минуту отдышаться. Как ты выносила это, Сефрения?

- Мы делаем то, что должны. Я чувствую себя много лучше, Вэнион. Тебе незачем брать остальные два меча.

- Нет, есть зачем. На днях погибнет еще один из Двенадцати, и его тень доставит тебе новый меч. Я хочу, чтобы ты была свободна, когда он придет, - он выпрямился. - Ну, вот я и готов. Давай следующий.

25

Тяжелая усталость навалилась на Спархока этим вечером. Казалось, вся тяжесть напряжения последних недель навалилась на него, но несмотря на утомление, словно свинцом наливавшее его члены, он не мог уснуть и беспокойно метался на своей кровати в маленькой комнатке, похожей на монашескую келью. Полная луна светила через узкое окно, посылая свои бледные будоражащие лучи прямо ему в лицо. Спархок выругался и с головой укрылся одеялом, прячась от назойливых ласк луны.

Наконец балансирование на грани дремы и бодрствования надоело ему. Он сел.

Была весна. Долгая, показавшаяся бесконечной зима отступила, но что он успел сделать за это время? Месяцы ускользали, а вместе с ними ускользала и жизнь Эланы. Приблизился ли он хоть немного к ее освобождению из алмазной темницы? В холодном свете он лицом к лицу столкнулся с холодящей мыслью: может быть, все эти сложные и умудренные планы Энниаса и Мартэла направлены только на то, чтобы отвлечь его от главной задачи спасения Эланы и заполнить скупо отмеренные ей дни жизни пустой суетой? С тех пор как он вернулся в Симмур, он постоянно метался от одной трудности к другой. Так может все эти хитроумные замыслы его врагов и не должны были свершиться? Может, единственной их целью было отвлечь его? Спархоку вдруг показалось, что все это время кто-то будто управлял им, и этот кто-то наслаждается его гневом и отчаянием, играя с ним с продуманной холодной жестокостью. Он снова улегся на койку, обдумывая пришедшую в голову мысль.

Он проснулся от внезапного холода, но не обычного ночного морозного дуновения в раскрытое окно, а холода глубинного, извечного, проникающего в самое нутро. Еще до того, как открыть глаза он понял, что в комнате он не один.

Рядом с его кроватью стояла фигура рыцаря в тяжелых доспехах и лунный свет переливался на полированной черной стали.

- Проснись, сэр Спархок! - воззвал к нему рыцарь холодным гулким голосом. - Мне есть, что сказать тебе.

Спархок сел на кровати.

- Я не сплю, брат, - сказал он.

Призрак поднял забрало и Спархоку открылись черты давно знакомого лица.

- Прости меня, сэр Танис, - печально произнес он.

- Всем приходится когда-нибудь умирать, - нараспев произнес призрак. - А моя смерть не была напрасной. Это служит мне утешением в Чертоге Смерти. Внемли мне, Спархок, ибо кратко время, которое я могу говорить с тобой. Я скажу тебе, что должен ты сделать. За то, чтобы ты узнал это, я заплатил жизнью.

- Я слушаю тебя, сэр Танис.

- Приди этой ночью в склеп, что под Кафедральным собором. Там ты встретишь тень, которая расскажет тебе, что делать дальше.

- Чью тень?

- Ты знаешь его.

- Я сделаю, как ты сказал, брат мой.

Призрак вынул свой меч.

- А теперь я покидаю тебя, Спархок, - сказал он. - Я должен доставить свой меч до того, как вернусь в вечную тишину.

Спархок вздохнул.

- Я знаю.

- Тогда прощай, брат. Помяни меня в своих молитвах. - Тень повернулась и бесшумно вышла из комнаты.

Высокие башни Кафедрального собора врезались в звездное небо. На западе, над самым горизонтом висела луна, наполняя улицы бледным серебристым светом и чернильными тенями. Спархок тихо прошел через узкий переулок и вышел на его пересечение с широкой мощеной улицей, упирающейся прямо в ворота храма. Под свой дорожный плащ он как всегда надел кольчугу и опоясался тяжелым мечом.

Странное чувство отчужденности владело им, когда он выглянул из-за угла и увидел двух солдат церкви, стоящих у входа в храм. Их красные наряды в призрачном свете луны потеряли свой цвет. Солдаты сонно привалились к каменной стене собора.

Спархок обдумал положение. Охраняемые врата - единственный путь в собор, все остальные входы должны быть заперты на ночь. Но закрывать на ночь ворота любого храма было запрещено церковным законом, или традицией, обретшей его форму.

Стражники клевали носами и совсем не пытались быть настороже. Один быстрый решительный натиск устранил бы проблему. Спархок выпрямился и потянулся за мечом. Но вдруг остановился - он не был особенно щепетилен, но ему казалось, что он не должен идти на эту встречу, обагрив руки кровью. Да и два тела, лежащих на пороге храма, могут навлечь на него беду.

Спархок задумался. Что могло бы отвлечь солдат с их поста? Он перебрал в голове с дюжину различных способов и, наконец, остановился на одном. Он даже улыбнулся той идее, которая пришла ему в голову. Спархок как следует припомнил про себя заклинание, и когда все слова встали на свои места, забормотал по-стирикски. Заклинание было довольно долгим, в нем было множество тонкостей, которые ему хотелось воплотить. Когда все было готово, он выпустил заклинание мановением руки.