Сергей Калашников - Четвертая дочь императора

Знаешь, народ в этих местах не чересчур избалован. Год полноценного трёхразового питания превращает людей в верных подданных Рыссии. Первый удар подкрепляется батальоном медработников, потом на плацдарм высаживается полк преподавателей. Хлопотно. Жильё, дороги, почта… сумасшедший дом.

И, чтобы всего этого не допустить, решили бритты обзавестись авиацией, дабы извести с её помощью повстанцев. Да, Игорёк, такая картинка действительно похожа на верную. Ты на лошадке скакать умеешь?

— Не знаю, никогда не пробовал. — Судя по принятию заезженной шутки, радость его уже пришла в себя, и некоторый план у неё сложился. Шок после «наезда» бриттских дипломатов явно проходит. — Одеваемся в нормальную одежду и мчимся в Генштаб. До ответа на этот ультиматум нужно иметь чёткий план кампании.

Дрезина-качалка и пара дюжих гвардейцев — самый быстрый вариант, чтобы доехать по железной дороге до нужного места. До Генштаба они добрались к утру. Пока собиралось совещание, успели перекусить и покемарить, свернувшись калачиками на диванах «предбанника», восполняя ночной недосып — каждый раз как догоняли или встречали рельсовый транспорт, приходилось снимать тележку с полотна, для чего «машинисты» седоков будили.

Глава 45

Крепкие дядьки со стальными глазами, бритыми кумполами и кружочками на погонах занимали первый ряд, сидя вокруг длинного стола. В торце расположились начальник Генштаба и принцесса. Далее стоя располагался второй ряд, на чьих погонах наблюдались брусочки. За ним, слегка роясь и перемещаясь в поисках места, с которого хоть что-то видно, присутствовал третий, почти незаметный, если не присматриваться, ряд присутствующих, с «кубариками» на плечах. Для примостившегося в уголке Гошки — картинка, словно привет из родного дома. Табель о рангах в его самой наглядной форме.

Ри прочитала ноту Соединённого Королевства и чётко, можно сказать, в лицах, с сохранением всех интонаций, передала содержание «устного сообщения» дипломатической миссии. А потом Гошка приступил к выпадению в осадок.

— Мужики, — заявил вдруг начальник Генштаба, — высказываемся. Мичман Теодорих!

Лопоухий юнец откуда-то чуть не из двери объяснил присутствующим, что бритты затеяли нечто отличное от того, что декларировали. Аргументация мало отличалась от Гошкиной, а при формировании выводов ясно прослеживалось полное отсутствие знаний о том, чем занимаются на Коктебеле. Затем парень чётко изложил, где и что сейчас делают все линейные корабли Империи. Становилось ясно, что к моменту, когда бритты узнают, что, по истечении срока ультиматума, имперцы ответили на него отказом, к Гивейным Островам удастся подтянуть только два броненосца и один броненосный крейсер. Там, правда, находится дивизион броненосцев береговой обороны, который проводит испытательные стрельбы в лагуне Файербола, и оттянется к Островам как раз в нужное время, но для современных бриттских кораблей эти старенькие «плоты» — просто порог, через который надо переступить.

После чего означенный мичман выдал данные внешней разведки, сообщения дозорных служб и информацию с торговых судов, в виде чёткого указания мест, где в последнее время были замечены крупные корабли и соединения неприятеля. Вывод, что противник предварительно стянул в нужный район существенные силы, стал просто очевиден.

После мичмана высказалось еще некоторое количество мичманов, армейских прапорщиков, лейтенантов… смысл мало менялся. Уточнялись детали диспозиции рысских и бриттских кораблей. Никто ничего не знал про авиагруппу на Коктебеле, а вот затея с нападением Соединённого Королевтва на Рысскую империю всем казалась странной. Повторы и пересказы быстро свелись к фразам типа: «Согласен с Тео», и так продолжалось до тех пор, пока не отговорили капитаны первого ранга. Очередь дошла до Гошки.

Обмен взглядами с Ри дал ему понять, что любой вариант его выступления она заранее одобряет. А дальнейшее сокрытие тайны Коктебеля от главного командования армии и флота Империи уже потеряло смысл. Тем более, кое-кто был на разборе эпизода с нидерами, просто, пока у темы до того суровая степень секретности, что в присутствии, возможно, непосвященных лиц, вопрос старательно «объезжают»

— Игорь Куксин, — представился он, справедливо рассудив, что до сих пор его скрывали настолько хорошо, что всего пятеро из числа присутствующих с ним знакомы, — Куксой ещё называют, если не сердятся.

Заулыбались. Значит, не сердятся.

— На островах Коктебель находится боеспособное подразделение самолётов торпедоносцев, продолжил он. — Вероятно, не все присутствующие знают об этом, но, начиная с данного момента, нам не следует более скрывать эту информацию друг от друга, а, напротив, оперировать этим знанием к неудовольствию неприятеля. Бритты, по моему мнению, намерены стремительно захватить аэродром со всем, что на нём находится с целью овладения нашими техническими секретами. После, чего, обозначив активность в районе Коктебельских островов и, проведя показательное сражение в окрестностях территорий, на завоевание которых рассчитывают, предложить Империи мирный договор на условии аннексии Гивейных Островов.

До того, как мы приступим к планированию противодействия, принцесса, как мне кажется, должна сообщить нам некую важную информацию относительно содержания самих авиационных секретов, скрываемых в ангарах островов Коктебель.

Скромного вида закрытая карета быстро везла Гошку сначала по хорошей дороге, а потом, переваливаясь на ухабах, по очень плохой. На лесной просеке его ждал самолёт. Кажется, один из тех двухмоторных турбовинтовых, которые почти два года тому назад испытывали и облётывали на Коктебеле, жестоко страдая от ничтожного ресурса турбин.

Меховой комбинезон, унты, утеплённый шлемофон и место во второй кабине. Стемнело. Техник закрепил пассажира ремнями, подключил к головному убору трубочки переговорного устройства.

— Это пилот. Пассажир, как слышишь?

— Слышу хорошо, приём.

— Приём уверенный, связь работает. Будем взлетать.

Тёмные фигурки вытащили колодки из-под колёс. Зашипел сжатый воздух, завращались пропеллеры, на задних срезах мотогондол появилось свечение, быстро оформившееся в короткую струю. Тронулись. Когда выкатились на полосу, два ряда огоньков впереди чётко обозначили направление разгона. Звук моторов окреп, энергичный разбег, отрыв. До места — четыре часа лёту. По-прямой больше тысячи километров. Ничего в темноте толком не разглядишь, а приставать с расспросами к лётчику не дело.