Пол Андерсон - Аватара

— Иисусе Христе, ой, Иисусе Христе, что это такое? — неслось из интеркома.

В компьютерном зале царило безмолвие. Невесомая в своей упряжи, она казалась себе бестелесной. Никто из остальных не знал, в каком контакте находилась она со вселенной. Данные переполняли Джоэль: фотоны гамма-излучения и магнитное поле она воспринимала словно реальный объект, который можно пощупать или увидеть. Подобно человеку, внезапно оказавшемуся в неизвестном месте, она обратила свои ощущения и усиленный интеллект к окружающему, чтобы постичь его.

— Джоэль, — умолял Бродерсен, — можешь ли ты хотя бы намекнуть на то, где мы находимся?

— Да, — отвечала какая-то крохотная доля ее. — Возле пульсара. Мне, конечно, нужна дополнительная информация. Не начинай линейного ускорения. Возможно, оставлять окрестности Т-машины небезопасно. Выведи корабль на орбиту вокруг нее и ожидай дальнейших распоряжений.

— Хорошо. Все слышали? По местам. Будьте готовы к маневру, — отозвался потрясенный голос капитана.

Выполняя столь простое задание, они не нуждались в ее помощи. Достаточно было навигационных приборов и компьютера в рубке управления, действующего по командам Сюзанны. Сама же Джоэль вновь обратилась к космосу.

В этой внеземной среде понимание приходило медленно, часами. Она то и дело допускала ошибки, аналогичные тем, которые делают обычные люди в комнате, рассчитанной на оптический обман. Сила, энергия, свободные атомы, ионы, суб-ядерные частицы здесь сочетались и вели себя самым удивительным образом, — такого она еще не знала. Завораживал сам луч света, узкий, в мгновение ока проносящийся сквозь звездную ночь. Вызов делал ее усилия трижды удивительными.

В программах и банках данных и в ее собственных воспоминаниях хранилось наследство, оставленное Фиделио. Только бы лучше он был сейчас рядом. Теперь она начинала понимать, как использовать оставленную для нее информацию, начинала ощущать, как сумеет сделаться равным партнером. В известной мере Фиделио все еще был с ней — призраком в машине и внутри ее самой. Это придавало ей силы и покой — как ничто другое.

Концепцию за концепцией Джоэль начала познавать то, что лежало вокруг корабля.

«Чинук» углубился в галактику, теперь он находился в том же самом спиральном рукаве, но на тысячи световых лет ближе к занавешанному пылевыми облаками ядру. Еще корабль перенесся на несколько миллионов лет в будущее, и на месте S Южной Рыбы в большом Магеллановом облаке светилась туманность. Здешняя звезда тоже взорвалась сверхновой, но это случилось задолго до того, как Джоэль оставила дом — когда по Земле еще бродили динозавры, если подобное утверждение имело какой-то физический смысл. Словом, своим взрывом гигантское светило разбросало большую часть массы в пространстве, чтобы напитать звездные миры, которые родятся позднее. На ее месте осталась нейтронная звезда с массой в два-три от солнечной. Гравитация стискивала ее до тех пор, пока диаметр не достиг двенадцати километров. Внутри этого тела оставалось немного атомов. Скорее оно представляло собой целый океан элементарных частиц, сблизившихся друг с другом, насколько допускали законы квантовой механики, и, подобно капелькам ртути, обменивающимся между собой при плотностях, которые люди могут только измерить, но не понять. Захваченная вращающимся чудовищным магнитным полем, часть звездного материала выбрасывалась наружу по паре спиралей, пока скорость не приближалась к скорости света. Тогда материя испускала синхротронное излучение; яркость тонких, почти не расходящихся лучей достигала яркости Солнца. Большая часть излучалась на радиочастотах, видимый свет составлял лишь крошечную долю всего потока. Обладающие настроенными чувствительными приборами астрономы далеких планет, повстречавшихся на дороге луча, отметят моргание пульсара.

Иные построили свою машину на орбите, расположенной в плоскости, нормальной к этому потоку энергии, в семидесяти пяти миллионах километров от звезды. Ближе условия были летальными: газ, падавший из пространства в яркое пекло звезды, порождал Мальстром жесткого излучения. Джоэль удивлялась тому, что радиус-вектор почти не оказался много длиннее. При нынешнем стопятидесятисемидневном «году» сооружение постоянно попадало в яростные потоки, которые могли повредить его и уж наверняка испарить корабль, вышедший здесь наружу.

Но нет, вокруг Т-машины обращался огромный круглый объект. Джоэль определила, что период его обращения таков, что во время перехода он всегда располагается между Т-машиной и звездой. Нестабильная ситуация с точки зрения небесной механики, а значит, это небесное тело снабжено рободвигателями, регулирующими его траекторию в случае необходимости. Это был щит.

Другой, куда более объемистый спутник, также обращавшийся вокруг машины, при некоторой компенсации всегда загораживал транспортное устройство от ярости солнца.

— И в какой же это ад мы затетели? — вопросил Бродерсен небеса.

Он, Дозса, Вейзенберг и Гранвиль повели «Вилливо» в разведку. Джоэль следила за ними по телеметрическим данным и аудио-видеопередаче. Числа стекались к ней с безумной медлительностью и неполнотой, но как голотевт она была выше всякого нетерпения. (Между очередными поступлениями данных ей было над чем поразмыслить.) Тем не менее она разделяла компанию разведчика в несравненно большей степени, чем Руэда, Лейно, фон Мольтке или Малрайен, напрягавшие глаза и уши перед экранами на «Чинуке». Понимая открытия исследователей глубже, чем они сами, Джоэль указывала им, где и что искать и как понимать обнаруженное.

Щит оказался изогнутой оболочкой. Это означало, что соседняя плотность его достигает тех же значений, что и у цилиндра, и его целостность обеспечивается подобной же силой. Поперечник щита составлял около пяти километров, он был способен перехватить в пять раз более узкий огненный луч, и адамантовая поверхность позволяла отразить немыслимую энергию без повреждений.

Профиль увеличивал диффузию изображения, чтобы обратное воздействие на звезду оказалось минимальным. Располагавшиеся по окружности устройства, колоссальные или подобные скелетам, вероятно генерировали поля, отражавшие заряженные частицы, которые иначе могли бы проскочить и обогнуть шит. Установки, занимавшие середину вогнутой поверхности, вне сомнения, представляли собой двигатели, корректирующие орбиту. Джоэль воспринимала все эти силуэты как никто более — их вообще было невозможно описать на языке людей — и была способна оценить их великолепие.

Бродерсену и компании открывался весьма впечатляющий вид: белая оболочка, светящаяся на фоне черного бархата, расшитого многими блестками, а за ней мечущаяся огненная полоска. Невзирая на невесомость, в которой покоился корабль, люди ощущали чудовищную силу этого потока и примолкали, когда он проносился мимо, шипением и треском в радиоприемниках давая знать о себе.