Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Спасти чужого

– Одно.

– А поручений – четыре. Как же так?

– Н-не знаю... Даже не задумалась тогда... У меня от всего этого уже крыша ехала...

– Ясно... – пробормотал я, переворачивая лист в поисках продолжения. Продолжения не было. – Больше они вам ничего не поручали?

– Почему?

Я молча показал ей распечатку.

– Поручали. Только уже через Стаса.

– Вы имеете в виду его звонки после пропажи тела из морга?

– Да.

Ну вот уже кое-что помаленьку забрезжило в непроглядном, на первый взгляд, вранье. Нет, я даже не про Аську. Она-то как раз если и врёт, то прежде всего самой себе.

«Сама соврёт, сама себе поверит...»

И раньше было понятно, что лица, морочившие голову Анне Владимировне, должны были знать оба её электронных адреса (рабочий и домашний), а также номер мобилки. Теперь, когда выясняется, что посмертные звонки супруга являлись частью странного шантажа, одно из загадочных лиц можно считать вычисленным.

Стас. Всё-таки этот поганец Стас.

Исполнение первого желания (Хачу многа МАРОЖЕНАГО!!!) даже и совпадением не назовёшь. Это не совпадение, это неизбежность. С желаниями, поступившими с домашнего адреса Чебурахиной, всё обстоит несколько сложнее.

Допустим, у Станислава Андреевича есть сообщник. Хакер, взломавший компьютер Анны Владимировны. Выставленный за порог блудный муж является к подельнику и знакомится с содержанием обоих желаний супруги. С Хоббитанией ему приходится повозиться, а вот «Пусть он больше никогда не приходит...» – это мы мигом. Это сию секунду.

И следует пресловутый звонок: «Ты! Это всё ты натворила, сука...» Ну и скрежет, естественно. А на перекрёсток подбрасывается мёртвый бомж с объеденной физиономией.

Затем подельник хакер видит на экране желание Бу. «Хочу, чтобы папа вернулся».

И папа возвращается.

Или даже не так. В принципе, хакер – лишняя сущность. В принципе, всё это мог проделать и сам Стас. В конце концов, о том, что желание принято, способна ответить и программа...

– Анна Владимировна, – спросил я. – А у Стаса ещё какая-нибудь специальность была, кроме журналистики? Ну, может быть, учился где, да не доучился...

– Бобруйское высшее командное училище радиоэлектроники, – машинально, вся в собственных мыслях, ответила она.

Да-да-да... Татуировка на левом плече. «БВКУРЭ-94». Одна из особых примет.

И всё бы ничего, только что-то слишком уж суперменистый у меня в таком случае выходит Станислав. Непристойно суперменистый. Фантастически суперменистый. Даже если то, что я сейчас предположил в порядке бреда, и впрямь окажется правдой – кто ей такой поверит?

– Связь они с вами держали только через него?

– Нет. Ещё приходили эсэмэски... на мобильник...

– Какого содержания?

Дёрнула плечиком.

– Как обычно, – хмуро сказала она. – «Вы успешно выполнили наше поручение...»

– Это с поездкой на Чёрную речку?

– Да.

– А с бандеролью?

– Я не успела, – виновато сказала она. – Сделала всё, а во время не уложилась. Обещали строго наказать...

– Обещали – в эсэмэске?

– Да.

– Кстати, а как это вы пытались «отмазаться перед ментами»?

– Отмазаться перед ментами?

– Вот распечатки ваших разговоров со Стасом. Он говорит: «Пытаешься отмазаться перед ментами? Поздно пить боржоми».

– После первого его звонка... – Побледнела, сглотнула. – Мне посоветовали обратиться в прокуратуру...

– Кто, если не секрет?

– Костик... Константин Кременчук.

– Ваш нынешний муж?

– Да. И я позвонила этому... Порфирьеву.

Вот мы и подбираемся потихонечку к тому, что нас действительно интересует. Кстати, как-то она странно произнесла фамилию покойного Петра Сергеевича. Вроде бы даже с лёгким содроганием. Да и лишнее словечко «этому» тоже прозвучало несколько настораживающе...

– Он правда утонул в марте? – тихо спросила она.

– Кто?

– Порфирьев...

Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Давненько меня так не озадачивали.

– Он пошёл на подлёдный лов, – шёпотом произнесла Аська, не сводя с меня широко раскрытых глаз. – И провалился в полынью. Десять человек видели...

– Кто вам это сказал? – Я настолько ошалел, что тоже перешёл на шёпот.

– Костик...

Я наконец опомнился.

– Гос-споди... Асенька! Ну нельзя же так пугать... Да перепутал всё ваш Костик! Действительно, был у Петра Сергеевича однофамилец в прокуратуре. Да, утонул. В марте.

– Правда? – беспомощно спросила она, ещё не смея верить.

(Да неправда, конечно! Не было никогда у Порфирьева никаких коллег-однофамильцев. Всё это я придумал на ходу. Но баба-то на грани обморока! Надо же мне было как-то вывести её из такого состояния.)

Минут пять я хлопотал вокруг Анны Владимировны, отпаивал её холодной минералкой, ободрял, вышучивал, а она утирала слёзы, потом опять всхлипывала. И с такой страшилкой в душе она прожила целый месяц?

Морду, что ли, этому Костику набить?

Вскоре мы с Анной Владимировной пришли в себя настолько, что смогли продолжить беседу.

– Значит, вы позвонили Порфирьеву. То есть он оставил вам свой служебный номер?

– Да.

– Так. Что дальше?

– Он приехал... – всё ещё слегка подрагивающим голоском отвечала она. – И я ему рассказала всё...

– О квартирной краже?

– Не только. Вообще всё...

– Он как-то фиксировал ваши показания?

– Нет. Просто выслушал.

– Тогда у меня к вам огромная просьба, Анна Владимировна. Не могли бы вы и мне рассказать всё? В смысле: всё, что рассказывали ему...

Итак, после телефонного разговора со Стасом (четыре тридцать утра) ополоумевшая от страха Аська послушно выполняет все требования внезапно воскресшего мужа: ровно через полчаса выходит из дому, ловит допотопную «Волгу», едет на Чёрную речку и, заплатив водителю, просит подождать его двадцать минут. Сама возвращается домой. Падает без сил. Утром звонит Костику.

– Почему именно ему?

– Ну как... Верный друг. Надёжный человек.

– Где работает?

– Спасатель.

Ну естественно! Ожил покойник – звони в МЧС.

Однако – следует отдать Костику должное – поначалу советы его звучали весьма разумно: сменить дверные замки и сообщить в прокуратуру о первом звонке Стаса (второй последует вечером).

Сообщила.

И как же ведёт себя следователь прокуратуры Порфирьев?

А никак. Приезжает к Чебурахиной на дом, удивляется, разводит руками, задаёт риторические вопросы. «Почему вы раньше всё не рассказали?» А что ей было раньше рассказывать?

Даже когда оказывается, что именно на той самой развалюхе, которую Аська поймала, добираясь до Чёрной речки, и было совершено чуть позже похищение модного гламурного певца, Пётр Сергеевич не слишком беспокоится. Звонит майору Солдатенкову, просит приехать. Тот заверяет, что расспросит свидетельницу Чебурахину попозже, а сейчас некогда. (Сам Солдатенков такого разговора не припомнит вообще.)