Кукушата Мидвича. Чокки. Рассказы - Джон Уиндем
— Но почему вы решили, что находитесь в конце списка? — прервал его Колин Трэффорд.
— Потому что вы показали себя очень методичным искателем. Я имею в виду географический метод. Вы начали свои поиски с Хэршомов, что проживают в Лондоне, а затем расширяли радиус, пока не добрались сюда, до Херефордшира. В вашем списке должны остаться только два Хэршома, живущих еще дальше: Питер, что живет на самой окраине Корнуэлла, и Гарольд — в нескольких милях от Дарема, я прав?
Колин Трэффорд нехотя кивнул.
— Вы правы, — признался он.
Доктор Хэршом одарил его самодовольной улыбкой.
— Я так и думал. Существует… — начал было он, но молодой человек вновь прервал его.
— Вы ответили на мое письмо и пригласили меня сюда, однако мой вопрос остался без ответа, — заметил он.
— Это правда. Однако я ответил вам сейчас, указав, что человека, которого вы ищете, не только не существует, но и никогда не существовало.
— Но если вы так уверены в своем ответе, то зачем вообще было приглашать меня?
— Затем… — Речь доктора прервалась громким звуком гонга. — Ну надо же, Филлипс дает не больше десяти минут на подготовку. Давайте я покажу вам вашу комнату, а разговор мы продолжим за обедом.
Чуть позже, сидя за тарелкой супа, он сказал:
— Вы спросили, зачем я пригласил вас сюда. Я думаю, что ответ таков: так как вы проявляете любопытство в отношении моего гипотетического родственника, я тоже могу полюбопытствовать о тех мотивах, которые сделали вас таким любознательным. Это справедливо — как принято сейчас говорить.
— Это подозрительно, — ответил мистер Трэффорд после некоторых раздумий. — Признаюсь, любопытство к моему интересу в этом деле было бы оправдано в случае существования этой личности. Но так как вы уверили меня, что ее не существует, то вопрос о моих мотивах, несомненно, становится чисто академическим.
— Друг мой, а мой интерес тоже академический, но это ничуть не умаляет его серьезности. Возможно, мы найдем больше точек соприкосновения, если я опишу вам, как вся эта проблема представляется с моей точки зрения?
Трэффорд кивнул. Доктор продолжил:
— Итак, ситуация видится мне такой: семь или восемь месяцев назад молодой человек, совершеннейший незнакомец, начал обращаться к моим родственникам. По его словам, беспокойство это было связано с необходимостью установить местонахождение или получить некоторые сведения о местонахождении одной молодой особы, которую звали Оттилия Хэршом. Она родилась, по его словам, в 1928 году, может быть, несколькими годами раньше или позже, и, разумеется, могла выйти замуж и сменить фамилию.
В его ранних письмах чувствовалась уверенность, что давало основание предположить отсутствие в нем всяких сомнений в успешном разрешении этого вопроса, но по мере того, как один за другим Хэршомы не смогли определить, кого же ищет этот молодой человек, его уверенность, в отличие от его настойчивости, несколько поутихла. В двух случаях он узнал о молодых девушках с фамилией Хэршом. Ни одну из них, кстати, не звали Оттилией, но тем не менее он с не меньшей дотошностью узнал все о каждой. Возможно ли такое, что он не был уверен в имени, как не был уверен и во всем остальном, что связано с нужной ему девушкой? Однако, как стало понятно, ни одна из этих девушек не удовлетворяла его требованиям, так как он настойчиво продолжил свои изыскания. В свете этой безоговорочной неудачи его решимость непременно перевернуть все камни с надписью «Хэршом» стала уже просто безосновательной. Кто он, этот эксцентричный молодой человек с любопытной одержимостью?
Однако, по всем свидетельствам, до весны 1953 года он был вполне заурядным обывателем. Его полное имя Колин Уэйленд Трэффорд. Родился в 1921 году в Солихалле, в семье юриста. Учился в школе Чартоу с 1934 года. Ушел на службу в армию в 1939 году. Вышел в отставку со званием капитана в 1945-м. Поступил в Кембридж. Получил ученую степень в области физики в 1949-м. В тот же год устроился на руководящую должность в компанию «Объединенные электрофизические предприятия». Женился на Делле Стивенс в 1950 году. Овдовел в 1951 году. Получил травмы во время лабораторного эксперимента в начале 1953 года. Следующие пять недель провел в больнице Сент-Меррин. Начал обращаться к членам семьи Хэршом с запросами об Оттилии Хэршом примерно через месяц после выписки.
Колин Трэффорд холодно ответил:
— Вы очень хорошо осведомлены, доктор Хэршом.
Доктор слегка пожал плечами:
— Ваша осведомленность о семейном древе Хэршомов должна быть к настоящему времени практически исчерпывающей. Почему вы не желаете, чтобы и мы узнали кое-что о вас?
Колин ничего на это не ответил. Он опустил глаза и принялся изучать скатерть. Доктор продолжил:
— Итак, я говорю: разве это не одержимость? Ответ был сугубо положительным, начиная с прошлого марта. Перед этим не было ни единого запроса о мисс Оттилии Хэршом.
И вот, дойдя до этой точки, я и почувствовал, что тайна, которая ждет меня впереди, гораздо более любопытна, чем можно было предполагать. — Он замолчал на секунду. — Я хочу спросить вас, мистер Трэффорд, слышали ли вы имя Оттилии Хэршом когда-нибудь до прошлого января?
На лице молодого человека отразилось сомнение. Затем он сказал, с трудом подбирая слова:
— Как вообще можно ответить на этот вопрос? Человек ежедневно слышит неисчислимое количество имен. Некоторые запоминаются, некоторые откладываются в подсознании, а некоторые тут же забываются. На ваш вопрос невозможно ответить.
— Возможно, и так. Однако вот что любопытно. До января Оттилия Хэршом, по всей видимости, пребывала за пределами вашей ментальной карты, однако с марта она без какой-либо на то объективной причины заполнила ее целиком. Поэтому я спрашиваю себя, что же такое произошло с января по март?..
Сами понимаете… Я практикующий врач. У меня есть определенные связи, до меня доходят известия о некоторых внешних событиях. Как-то в январе вас пригласили вместе с другими людьми в качестве наблюдателя эксперимента в одной из лабораторий вашей компании. Подробности мне неизвестны, и я сомневаюсь, что смог бы в них хоть что-то понять: атмосфера вокруг стремительно летящей вперед современной физики так разрежена… Но думаю, что во время этого эксперимента что-то пошло не так. Произошел взрыв или имплозия, и, возможно, несколько возбужденных атомов вышли из-под контроля. В любом случае, лаборатория была полностью разрушена. Один человек скончался на месте, второй попал в больницу, несколько бедолаг было ранено. Вы не сильно пострадали. Пара порезов, синяки — ничего серьезного, однако вы потеряли сознание, прямо на месте…
И обморок был столь глубоким, что вы выпали из реальности на двадцать
