Николай Полунин - Роско планета Анджела

— Понял, Ник, понял. — Проводник торопливо подбирал поводья. — Будь покоен, мы никому… ни когда… Что ж мы — себе враги?..

— Стой. Вот еще. Не сегодня, не завтра, а, в общем, когда они уйдут, сходи к Хижине. Посмотри, может, что останется… хотя что там останется. Короче, собери. Да не металл в первую голову хватайте, знаю я вас. Книги, бумаги, все, что найдете, даже обгорелые обрывки… Ну, ступай, ступай. Передай Ки-Эве Ойлы благодарность за предупреждение. А металл вам еще будет.

Мужичок заколотил пятками по бокам своего скакуна. Отчего-то Ник не торопился продолжать путь по ущелью, смотрел, как скрывается фигурка на седой чапе. Роско в это время, оторвавшись взглядом от Анд-желки, обратил внимание на странный знак, выбитый в скале: два обращенных друг от друга треугольника. Он хотел уже спросить, но Чагар вдруг начал заворачивать и свою, и Анджелки, корорую ухватил под уздцы, чап обратно. То есть к выходу, где скрылся проводник. Это было совсем непонятно, но Роско решил молчать, Ему вновь пришлось тащиться позади.

И они опять вышли в метельную степь, и опять была черная Гора рядом, совсем близко, и миновали еще два выдающихся отрога, и лишь затем Ник Чагар свернул внезапно в совершенно незаметный, хоть на расстоянии вытянутой руки подойди, каменный карман, оказавшийся такой узкой расселиной, что чапы недовольно зафыркали, и колени приходилось беречь от неровных стен. Это тоже было долго.

Теперь они на дне огромного каменного колодца. Расселина, выйдя из одной стенки, уходит в другую, а здесь есть место для чап и всадников. Небольшая пещера под каменным козырьком быстро нагрелась от разведенного костра. Анджелка уснула на высоком ложе из шкур. Ник Чагар поворачивал вертел с тушкой какого-то зверя, извлеченной им, как и многое другое, из ниши, приваленной одним широким камнем.

— Заранее оборудовали местечко? — спросил Роско, разглядывая знак на стене. Те же два треугольника, но остриями друг к другу.

— Угу. Приходится быть предусмотрительным.

— От кого мы бежали?

— От людей.

— Спасибо, я догадался, — сказал Роско как мож но язвительнее. — Из-за вас?

— Нет.

— Из-за меня? Но как могли узнать, я только…

— Вам же сказано — придут за ней. Вот и пришли. — Чагар говорил негромко, чтобы не разбудить Анджелку. — Сейчас все, Роско, начнут охоту за нашей Солнечной, и я готов молиться кому угодно, что бы это были только люди. Пророчество Ки открыто.

Хотя я прилагал усилия до времени удержать. Ки-Ту, должно быть, предчувствовала свой уход, Ки-женщины… Но можно сказать и так, что время настало. Ну, Роско? Здесь нас точно не найдут, дурачок Луду сможет показать только тот путь, фальшивый, я специально проложил его. Об этом — настоящем — никто не знает. Я даже треугольники выбил, признаться, для собственного удовольствия, как знак конца пути.

— А на самом деле? — Роско посмотрел на уходящую в стену расселину.

— Это дорога внутрь Горы. Сокровенная тропа Чагаров к сокровищнице с неисчерпаемым запасом металла. Там что-то вроде развалин города. Множество предметов. Как следует разведать сложно, ведь это почти вертикальная стена. Города есть на Земле?

— Есть. Только старые и покинутые. Никто не живет, потому что… — Роско запнулся, не зная, как начать.

— Ну, Роско? Смелее. Итак?

Тушка вконец ужарилась, а в горле у Роско было сухо, как на самом сухом из Сухих озер, когда он закончил. Он сказал все. Что знал, о чем догадывался, что мог предполагать. Наверное, время настало и для истины. Хотя бы той, которая доступна Роско.

Он чувствовал себя, как ни после одной встречи с Наставниками. Хуже. И ради чего он снова выворачивался наизнанку?

— Да. Теперь я понимаю, — сказал Ник Чагар. — Роско действительно видел многое. Не знаю, простите ли вы меня за те неуместные… Роско махнул рукой. Ему страшно хотелось пить, а фляга лежала возле Чагара.

— Вот, пожалуйста, Роско, я так ждал этого дня. Звезды все-таки пришли к нам. Даже не верится.

— Если бы звезды. Хотя в каком-то смысле… Анджелка намекала, что у вашего рода особое положение. К вам прислушиваются… Ник, вы можете повлиять на людей Города, других, объяснить, что Земля не причинит зла? Переселение просто не затронет никого, ведь вы такие же.

— Чагары — не какой-то особый род. Как на вашей Земле Переселенцем не обязательно станет следующий в семействе. К Чагару прислушивались, да и то неохотно, до последних событий. Больше на это надеяться не стоит. Не будь с нами Солнечной, надеяться вообще было бы не на что. Слушайте, Роско, теперь ваша очередь. Хижины больше нет, нет и книг. Я еще посчитаюсь… — Глаза Чагара, молодые на старом лице, грозно блеснули. — Вам остается верить мне на слово, как в рассказный вечер. Слово Чагаров…

Не только думать, не только советовать, но и пополнять мудрость, сожженную ныне внутри прочных стен Хижины, должен был каждый Чагар. Из своих походов туда, где Гора раскрывалась в немую черную пустоту, из раскопок над пропастью без дна Ник, как и его предшественники, выносил не одни только диковинные вещи из металла, каких никто никогда не видел. Ковчег, грянувший на эту пустую планету, сохранил в остатках своих Городов гораздо больше памяти, чем Земля Роско. Возможно, впрочем, что Нику и предыдущим Чагарам просто неслыханно повезло.

— Когда-то, давным-давно, никто не помнит, когда… (Роско буквально сотрясся от фразы, абсолютного повторения начала всех — немногих — рассказов о Древних на Земле. Чагар и произнес ее на почти чистом стандарт-земном)… на человеческую расу обратили внимание сразу несколько могучих разумов Вселенной. У меня хранились упоминания о четырех. Они долго следили за развитием людей, посещая незаметно и тайно их планету…

— Земляне… и вы — наши предки были планетниками?

— Конечно. Разве вы думаете не так же?.

Роско опять вспомнил то, что приходило ему здесь: Естественность трудного существования.

— У каждого разума была своя колыбель, но нельзя вечно жить в колыбели.[1] Нам выйти из нее помогли.

Разгорелось соперничество за возможность влияния… не знаю, в каких целях. Войны шли на планете и вне ее.

— Влияния и использования. Переселения, — подсказал Роско.

— Скорее всего. Теперь я думаю так. Те древнейшие цивилизации намного превосходили людей. В конечном итоге верх одержала та, которая манипулировала силами, действующими за пределами возможностей остальных, а уж человеческих — тем более. Победители уже имели опыт подчинения себе других разумов…

Ник Чагар собирал свою мудрость по крупицам, по пылинкам, по хвостикам слов и тающему отражению намеков. Каждый, кто был до него, докладывал свой незаметный камешек в ту лестницу, по которой он все-таки взошел. Он был один, совсем один со своим знанием среди снега, среди уцелевших, но отброшенных далеко назад к дикости и варварству людей его племени. Он бы так и остался один, повторив еще раз судьбу всех Чагаров, и самое большее, на что мог рассчитывать, — что передаст все, вместе с несбыточной мечтой, еще одному… Но мечта сбылась — прибыл Роско.