Олег Синицын - Сюжет

Он ничего не ел уже более суток, и из него полилась только мутная жижа.

Легче не сделалось. Тошнота по-прежнему донимала, зато мир в глазах Павлика успокоился.

В памяти всплыл образ Кей-Кей. Ему легче. Он свалился в пропасть и больше не мучается. А вот Павлику нужно двигаться вперед, на гору.

Этот мостик был довольно широким, но Божедай не рискнул идти по нему в полный рост. Головокружение могло накатиться в любой момент, и он не устоял бы на ногах.

Он пополз по мосту на четвереньках.

Хорошо, что теперь он не видно бездну. Она утонула во мраке. Добравшись до соседнего столба, Павлик обнаружил, что тьма опустилась непроглядная. Следующий мостик он преодолевал на ощупь.

Кровь из раны на голове перестала идти и запеклась, хотя поначалу заливала воротник и спину. Область вокруг места удара вспухла и наверное приобрела багрово-синий оттенок. Если бы у Павлика было зеркало, он сказал бы точнее.

Он хотел отдохнуть. И не пять-десять минут, как позволял себе Павлик, а восемь-десять часов крепкого сна. Конечно, в таком состоянии сон вряд ли будет крепким, но тело бы расслабилось. Да и остальное тоже - пальцы, сбитые колени, спина...

И голова, конечно, которой досталось больше всего.

Когда головокружение и тошнота немного отпускали, темнота позволяла сосредоточиться на мыслях.

Пасколли, фильм "Искра", Мальвинин и его участие в съемках - все это скрутилось в голове клубком, который предстояло распутать. Павлик понял, что все факты ему известны. Оставалось только собрать нужные сведения в единое.

Томик "Гамлета" и Теория вероятностных событий. В чем связь? И есть ли она? Может быть её и нет.

Павлик уже не замечал, что начал бормотать себе под нос. Потом веки стали наливаться тяжестью, а тошнота и головокружение отдаляться куда-то. Нет, они оставались поблизости, но на время отошли на второй план.

Однажды он попытался поднять руку, но ему не захотелось этого сделать. Павлик очень удивился, но пересилить себя не смог. Он беспечно махнул рукой и прижался грудью к каменному мосту, свесив руки по обе стороны от него.

Павлику показалось, что он лежал какое-то мгновение. Но когда он открыл глаза, то увидел, что небо светлеет. Яркая горизонтальная полоса пробивалась снизу сквозь частокол каменных столбов.

Непонимающим взглядом Божедай осмотрелся. Он заснул прямо посередине одного из мостиков и проспал всю короткую ночь. В мире черных звезд сутки проходили в несколько раз быстрее земных.

Головокружение было таким легким, словно после выпитого бокала шампанского. Тошноты не ощущалось. Хоть Павлик досадовал на себя за то, что уснул, но сон придал бодрости и сил.

Темный монолит центральной горы возвышался над головой. С одной стороны - с той, где вставало невидимое солнце, - он начинал нерешительно розоветь. Вот это да! Павлик так много прошел ночью, или с расстоянием здесь творится то же самое, что и со временем?

Как бы то ни было, идти оставалось недалеко. Павлик поднялся и только тогда увидел ещё одну странность. В том месте, где вчера (по местным меркам) шевелился туман, сегодня выросли три новых столба. Их скальные поверхности чистые и гладкие. Два из них высокие, третий только начал пробиваться сквозь кисельную мглу. Странно.

Павлик начал движение, и радость покинула его. Вновь вернулись тошнота и головокружение - напоминание о канувшем в пропасть Кей-Кей. Павлику почему-то было жаль этого человека. Он не мог объяснить своих чувств.

Когда он проходил следующий мост, ему неожиданно вспомнилась пустая гробница на кладбище. Странно, непонятно. Словно кого-то хотели похоронить, но не успели...

Или гробница служила символом? Как и птица с тремя головами?

Что-то связывало гробницу с остальным, Павлик не мог понять - что, пока не увидел один из столбов, на котором уже побывал. Столб, на котором его догнал Кей-Кей. Он находился далеко внизу, но листы бумаги, словно стая голубей, продолжали кружить вокруг него, подхваченные ветром и не способные улететь за пределы этого вихря.

Павлик внезапно вспомнил роман, который читал давным-давно. На ретроспективном показе черно-белых американских фильмов он случайно увидел картину Орсона Уэллса. Павлика захватила идея, и когда он узнал, что картина поставлена по известному роману, то взялся за его прочтение.

Роман оказался трудным, странным, загадочным. Было невозможно понять, что пытался сказать автор. Но роман остался в памяти.

Главного героя, работающего в банке, неожиданно обвиняют в преступлении, которого он не совершал. Ему не объясняют, в чем заключается вина, и начинают длинное судебное разбирательство, которое становится запутанным и бессмысленным. Изнеможенный бесплодными попытками снять с себя вину или даже узнать - в чем его обвиняют, герою однажды удается заглянуть в свод судебных законов, по которым его судят. Он обнаруживает там...

Картинки непристойного содержания. Наверное похожие на те, которые витали сейчас вокруг столба с деревянными кафедрами и рядами устаревших стульев.

Мысль, которая пришла в голову, была настолько яркой и неожиданной, что он остановился посредине мостика.

Павлик вдруг многое понял, и от этого не сделалось легче. Он понял, например, откуда взялось имя "Мастер".

- "Гамлет", - повторял про себя Павлик. - Это ещё одно произведение. А всего их семь, по количеству пунктов в списке.

Семь, но Павлик знал только три.

"Гамлет", Шекспира.

"Унесенные ветром", Маргарет Митчелл.

"Процесс", Франца Кафки.

Это с последним романом связаны обломки судебных кафедр и листки, кружащие вокруг столба! Павлик даже нашел там адвокатский парик!

Он задумчиво посмотрел вниз.

Три новых столба бросали размытую косую тень на облачную гладь. Павлику почему-то подумалось, что тень напоминает огромного паука.

Вот и появился холм, вершину которого покрывали рытвины, обнажившие залежи красной глины. Они походили на волосы вросшего в землю рыжеволосого великана. Именно об этом холме говорил Ковалевскому мужик с повозки. Именно за ним должен находиться Среднереченский монастырь.

Холм был довольно большим, и Сергею потребовалось минут десять, чтобы взобраться на него. Завершив подъем, Ковалевский остановился на гребне и замер в изумлении.

С вершины открывался захватывающий вид на хвойные леса и бугристые поля. Прямо у основания холма две реки сливались в одну. Это то место, о котором говорил мужик с повозки. Здесь и должен стоять Среднереченский монастырь... Но его не было.

Обессиленный Ковалевский опустился на пожелтевшую траву.

- Как же так?

Где же монастырь? Сергей нашел именно то место, которое описывал мужик с повозки. Ковалевский видел по глазам, что он не врет. Почему так получилось?