Артур Кларк - Рама Явленный

Роберт в раздражении шагнул к ней.

– Опять ты со своей вечной святостью. Почему ты считаешь, что права, Элли? Откуда тебе знать, что все мы погибнем? Быть может, план Накамуры удастся...

– Ты обманываешь себя, Роберт. Хочешь повернуться спиной и надеешься, что, если твой маленький мирок останется цел, все остальное тоже будет в порядке... Роберт, ты не прав. Ты страшно заблуждаешься. Но если ты будешь молчать, говорить придется мне.

– Так что же ты скажешь? – Роберт возвысил голос. – Поведаешь всему миру, что муж твой – _лжец_? Попытаешься убедить людей в том, что твои мерзкие октопауки миролюбивы? Элли, никто тебе не поверит... И скажу тебе еще: в ту самую минуту, когда ты откроешь рот, тебя арестуют и отдадут под суд за предательство. Они убьют тебя, Элли, как и твоего отца... ты этого добиваешься? Тебе надоела твоя дочь?

Элли заметила знакомое выражение боли и гнева в глазах Роберта. «Оказывается, я совсем не знаю его, – промелькнуло в ее голове. – Неужели передо мной тот самый человек, который не одну тысячу часов провел, спасая смертельно больных пациентов? Невозможно поверить».

Элли решила смолчать.

– Итак, я ухожу, – наконец бросил Роберт. – И вернусь домой к полуночи.

Элли вошла в дом и отворила дверь комнаты Никки. Девочка, к счастью, спала. В глубоком унынии она вернулась в гостиную, как никогда жалея, что не осталась в Изумрудном городе. «Но что же делать дальше? Все было бы просто, если бы не Никки», – сказала себе Элли. Покачав головой, она, наконец, дала волю слезам, которые так долго сдерживала.

– Ну, как я выгляжу? – сказала Кэти, поворачиваясь перед Францем.

– Восхитительно и соблазнительно, – ответил он. – Такой я тебя еще не видел.

Стройную фигуру Кэти облегало простое черное платье, его изящество подчеркивали тонкие белые кантики. Глубокий вырез позволял блеснуть золотым колье с бриллиантами, не опускаясь настолько низко, чтобы стать неприличным.

Кэти поглядела на часы и проговорила:

– Хорошо, хоть раз собралась раньше времени. – Она подошла к столику и закурила сигарету.

Франц был в свежевыглаженном мундире и начищенных штиблетах.

– Значит, у нас есть еще время, – он проводил Кэти к кушетке и передал ей маленькую бархатную коробочку. – Я приготовил тебе сюрприз.

– Что там? – поинтересовалась Кэти.

– Открой, – ответил Франц.

Внутри оказалось кольцо с бриллиантом.

– Кэти, – неловко спросил Франц, – ты выйдешь за меня замуж?

Кэти мельком взглянула на Франца и отвернулась. Медленно вдохнула сигаретный дымок и пустила его в воздух над головой.

– Я польщена, Франц, – она поднялась на носки и поцеловала его в щеку. – Искренне польщена... но у нас ничего не получится... – Закрыв коробочку, она вернула ее вместе с кольцом.

– Почему же? Разве ты не любишь меня?

– Да... люблю, наверное... если я вообще способна на подобные чувства... Но, Франц, опять ты за свое. Я для тебя неподходящая пара.

– Ну, это решать _мне_, Кэти! – отрезал Франц. – Откуда тебе знать, какая мне нужна женщина?

– Давай, Франц, не будем говорить об этом сейчас... Я же сказала, что весьма польщена... но нервничаю перед судом. Пойми, я просто не переварю сразу столько дерьма...

– У тебя всегда находится причина, чтобы не разговаривать об этом. Но если ты любишь меня, я хотя бы заслуживаю откровенности. И именно сейчас...

Глаза Кэти блеснули.

– Если вы хотите объяснений, притом именно _сейчас_, я их вам предоставлю, капитан Бауэр... Прошу вас следовать за мной... – Кэти провела его в свою гардеробную. – Встань здесь и смотри!

Кэти полезла в столик, извлекла оттуда шприц и кусок черного жгута. Поставила ногу на табурет и задрала платье, открыв синяки на бедре. Франц невольно отвернулся.

– Нет, – она рукой повернула к себе его голову. – Нечего отворачиваться, Франц... Ты должен видеть, какова я на самом деле.

Спустив колготки, Кэти обхватила ногу жгутом. Проверила, глядит ли на нее Франц. В ее глазах была боль.

– Теперь ты понял? – спросила она. – Я не могу стать твоей женой, потому что давно сожительствую с этим магическим средством, которое никогда не подводит меня... Разве ты не понимаешь? Тебе далеко до моего кокомо.

Кэти воткнула иголку в вену, подождала несколько секунд.

– У нас все будет хорошо несколько недель, может быть, месяцев, проговорила Кэти торопливо. – Но рано или поздно ты мне надоешь... и придется обратиться к услугам старого верного Друга.

Она стерла ваткой пару капель крови и уложила шприц в коробочку. Франц не скрывал расстройства.

– Не унывай, – Кэти легонько похлопала его по щеке. – От своей постели я тебе не отказываю... всегда к твоим услугам, быть может, выдумаем не одну хитрую штуковину.

Отвернувшись, Франц опустил бархатную коробочку в один из карманов своего мундира. Кэти подошла к столу, чтобы загасить сигарету.

– А теперь, капитан Бауэр, пора в суд.

Слушание по делу Уэйкфилда проводилось в бальном зале на первом этаже дворца Накамуры. Для важных гостей в нем вдоль стен поставили шестьдесят кресел. Сам Накамура сидел в большом кресле на высоком помосте в конце комнаты, на нем было то же японское облачение, в котором он выступал на телеэкране два дня назад. По бокам его стояли двое телохранителей в самурайских нарядах. Бальный зал был оформлен в японском стиле XVI века: Накамура старательно изображал могущественного сегуна Нового Эдема.

Ричарду и Арчи сообщили о суде за четыре часа, перед тем как они оставили подвал, чтобы предстать перед Накамурой. Сопровождавшие пленников трое полицейских белели им сесть на небольшие подушки, расставленные на полу в двадцати метрах перед Накамурой. Кэти заметила, каким усталым и постаревшим казался отец. Она изо всех сил удерживала себя – так хотелось ей рвануться к нему и заговорить.

Прислужник объявил, что слушание началось, и напомнил всем присутствующим, что они не имеют права говорить и вмешиваться в ход дела. Сразу после этого объявления Накамура встал и спустился по двум ступеням.

– Расследовав это дело, правительство Нового Эдема надеется, – ворчливо начал он, расхаживая взад и вперед, – установить, готов ли представитель врага к полной и безоговорочной капитуляции, которой мы требуем в качестве предварительного условия для начала переговоров. Если бывший гражданин нового Эдема Уэйкфилд действительно способен общаться с инопланетянином и сумеет убедить его в мудрости наших требований – а именно: мы рассчитываем на уничтожение всего оружия, прекращение сопротивления нашим войскам, покорность нашей администрации на всей территории врага, – я готов проявить милосердие. И чтобы отметить помощь Уэйкфилда в окончании ненужного противоборства, можно будет заменить ему смертный приговор пожизненным заключением.