Пол Андерсон - Психотехническая лига

Он вернулся на залитую ярким солнечным светом тихую улицу. Мимо пролетело насекомое, похожее на бабочку, хотя красота ее крылышек превосходила что-либо аналогичное на Земле. Будучи немного любителем антикварных вещей, он воскликнул вслух:

— Бог дал и Бог взял, — вспомнив изречение из древней книги. — Я не стану благословлять имя Божье. Но я запомню. О да, я запомню!

Не успел он дойти и до середины города, когда услышал нарастающий рев. Посмотрев за верхушки башен, он увидел огромный сверкающий силуэт спускающегося „Кампесино“. Когда корабль встал между ним и солнцем, Тревельян оказался в его тени.

Он тут же бросился в подъезд в поисках укрытия. Одна рука потянулась к пистолету. Угрюмо досадуя на себя, он включил крошечный радиопередатчик, лежавший в кармане его туники.

— Эй, корди! — услышал он голос Мердока. — Отвечайте!

Пустой „Дженджи“ не ответил. Мерно гудя гравитационными двигателями, слегка покачиваясь, „Кампесино“ пошел на посадку.

— Эй, вы! — рявкнул Мердок. — Мы засекли ваше тахионное излучение на полпути сюда. Мы следили за вами по излучению ваших нейтрино. Не стоит пытаться блефовать, мы знаем, что вы здесь одни, и мы отлично видим вас в прицеле лазера. Я хочу поговорить с вами.

Ему ответило молчание. Тревельян почувствовал, что тело и руки покрылись потом. Он не мог предсказать, что теперь станет делать Мердок. В лучшем случае, насколько он сумел понять натуру Мердока, тот примет любой ответ, который он ему даст. И Тревельян начал лихорадочно обдумывать план в ситуации, где необходимо было импровизировать… независимо от того, окажется этот план удачным или нет.

Из приемника донесся едва различимый голос:

— Полагаю, никого нет внутри. Наверное, исследуют город?

— Вполне возможно, — согласился Мердок. — Странно, что они оставили корабль без охраны.

— Ловушка?

— Ну… возможно. Правда, это не в стиле корди, но, наверное, нам лучше держаться от него подальше.

Тревельян хотел, чтобы „Кампесино“ сел где-нибудь подальше, и его орудия не угрожали „Дженджи“. Он решил отвлечь на себя внимание от корабля, бросился вперед, достал бластер и нажал на курок. Вспышка пламени рассекла воздух. Запахло озоном.

— Смотрите! Туда, вниз! Эй, ты нас слышишь?

Тревельян не видел смысла отрицать это. Наоборот, при этом он мог приобрести какие-нибудь крошечные преимущества в борьбе с металлическим грозовым облаком, нависавшим над ним. Космос свидетель, ему понадобится любая помощь, которую он только сможет получить. Он махнул рукой и бросился в направлении центра города, к площади, которую заметил при посадке.

Посовещавшись, экипаж звездолета сделал то, что Тревельян сделал бы сам на их месте. Из открывшегося люка „Кампесино“ выскользнули грависани, управляемые одним или двумя людьми. Ракет там не было, как и других эффективных средств поражения. Впрочем, бот мог зависнуть неподалеку от „Дженджи“ и поднять тревогу, заметив что-нибудь подозрительное. Сам же звездолет опустился за башнями. При посадке земля задрожала, и рев дюз эхом отдался от стен.

Тревельян выключил передатчик, включил радио и ускорил шаг. Однажды он случайно задел череп, и тот с сухим стуком откатился в сторону. „Извини, — мысленно обратился он к нему. Ведь некогда это существо, не совсем чуждое ему, ступало по этим улицам, любовалось залитыми солнцем фасадами, дышало, двигалось. Оно жило в оживленном городе, полном друзей, любви, музыки, развлечений… — Смеялся ли ты? Возможно, я скоро присоединюсь к тебе“, — добавил он, выругав себя за подобное ребячество.

Он вышел на вымощенную плитами золотистую прямоугольную площадь. Трава пыталась растащить плиты, но дожди четырех столетий так до конца не смыли желобки, вытоптанные многими поколениями. Площадь окружали приземистые здания. Их вид не вызывал особого волнения, хотя в трех или четырех еще сохранились остатки многоцветных витражей. Перед одним он обнаружил множество скелетов. Посреди площади возвышался „Кампесино“.

Тревельяна дожидалось несколько человек и негуманоидов, с оружием наготове. Да, эти бандиты шутить были не намерены. Рядом стояли Мердок и Фаустина, одетые в черные комбинезоны, отделанные серебристым орнаментом. Волосы женщины сверкали в лучах солнечного света. Тревельян приблизился к ним, убавив шаг, держа руки далеко от бластера.

— Майк! — прогремел авантюрист. Он откинул голову, зайдясь в хохоте, и его усы завибрировали. — Вот уж не думал, что ты окажешься один!

— Кто еще с тобой? — спросила Фаустина.

Тревельян пожал плечами.

— А кто с вами? — в свою очередь спросил он.

— Ты видел нашу посудину, — сказал Мердок. — Я предполагал, что ты откажешься подняться к нам на борт, но боюсь, что тогда мы вынуждены были бы силой заставить тебя это сделать, и поэтому я сам спустился сюда. — Он указал на сверкающий корпус корабля. — Все орудия внутри наготове.

Тревельян выдавил улыбку.

— А с чего ты взял, что у тебя тут возникнут проблемы? — мягко спросил он.

Мердок заморгал удивленно.

— Ну… ты же преследовал меня с самой Земли…

— Отнюдь, — возразил Тревельян. — Сам подумай. Космос открыт для всех. Да, Координационная Служба проводит расследования там, где может, но она запрещает своим агентам применять насилие за исключением самых крайних случаев. Тебе ведь известно это не хуже меня.

Люди Мердока переминались с ноги на ногу, что-то бормоча между собой, стреляя глазами по сторонам. Тревельян ощущал в них беспокойство.

— Например, — протянул он, — здесь ты нарушаешь закон, сначала не сообщив о своем открытии…

— Нет, мы только что сделали его! — перебила Фаустина. Она сжала кулаки, а на ее белокожем лице появились пятна румянца. Тревельян несколько секунд изучал ее, с состраданием думая: „Она боится, что я отниму у нее славу — ее шанс заграбастать кучу денег и навсегда избавиться от страха нищеты, глубоко въевшейся в нее. — И с осторожностью: — Берегись! У агрессивной человеческой личности страх порождает безжалостность“.

— Пожалуйста, дайте мне закончить, — сказал он. — Ни меня, ни Службу не интересуют столь мелкие правонарушения. Они случаются по сотне раз в год и редко, когда что-то значат. В силу необходимости Служба в своей деятельности придерживается древнего принципа, гласящего, что закон не должен размениваться по пустякам.

Фаустина отступила назад, тяжело дыша. Она выпятила губы, явно сбитая с толку. Лицо Мердока с крупными чертами лица оставалось невозмутимым.

— Продолжай, — сказал он.

— Вы совершили более серьезное преступление, уничтожив материалы, представляющие научную ценность. — Тон Тревельяна оставался дружелюбным, и легкая улыбка появилась на его лице. — Я имею в виду этот город на острове. Но эта планета — просто настоящая Голконда для археологов и биологов, так что мы готовы закрыть глаза на ваш проступок, классифицировав его как простительный энтузиазм дилетантов, ведь вы оказали неоценимую услугу цивилизации, открыв для нее эту планету. Вы должны помнить, что агент, вроде меня, имеет право даровать амнистию за несущественные правонарушения. Если хотите, я уже сегодня оформлю необходимые документы и выпишу представление о награждении вас медалью Полярной Звезды.