Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

Дон Кондор собрал у себя людей, которым мог доверять безоговорочно. Учеников.

Стелла и Слава Цюрупа — с еще мокрыми волосами — их выдернули с Гавайев, прямо посреди медового месяца. Удивительно красивая пара. Наблюдатели нового поколения, из тех, кого готовили для полномасштабного вмешательства.

Казимир Сташевский. Именно ему пришлось разгребать кровавый бардак в Арканаре. Бок о бок с Аратой, доном Кси и Пэртой Позвоночником он участвовал в штурме Бау. Тогда им удалось подготовить великолепную дисциплинированную армию. Продумано было, казалось, решительно все. Кто мог знать, что барон со всей дружиной окажется в замке? Кто, в каком бреду, мог предполагать, что со стен их встретят плотным огнем артиллерии? Изобретение пороха — важнейшая веха в развитии любой цивилизации. За ним следует кризис такого масштаба, что любой историк дал бы себя четвертовать — за одну лишь возможность наблюдать его. В другое время дон Кондор бросил бы все дела, чтобы лично присутствовать при этом событии. Но в случае Арканара он едва удержался, чтоб не объявить мерзавца-изобретателя в listed and wanted.[11]

Святой Орден тогда все-таки вернул себе контроль над большей частью Арканара.

Барон Пампа окопался в области Бау-Икающего леса и совершил массу подвигов на партизанской войне, что, впрочем, особого значения не имело.

Программа «Рог Изобилия» могла продолжаться. Но цена была заплачена страшная. Погибли почти все. Самого Казимира едва успела эвакуировать аварийная команда. Лицо, снесенное напрочь баронской булавой, пришлось собирать по голограммам. От жутких травм произошла полная регрессия биоблокады, случай вообще беспрецедентный. Врачи только руками разводили. Потом Казимира пришлось заново учить всему — часы гипноиндукции. Но ведь не сдался человек, как некоторые! Снова вернулся к любимому делу. Зато дон Рэба с тех пор доверял ему безоговорочно, так что теперь Александру Васильевичу было известно о каждом вздохе старого изувера.

Благородный дон Гуг по обыкновению опаздывал. Из подпространства его звездолет вышел уже двадцать минут назад.

В ожидании Пашки говорили о пустяках. Обсудили последние арканарские новости, повосхищались последним словом тамошней техники — металлическим барканским самострелом. О катастрофе молчали.

Наконец появился Пашка, и было видно, что благородный дон зол, ничего не понимает и готов требовать объяснений. Совершенно справедливо, признал дон Кондор. Тщательно продуманная легенда дона Гуга, старшего постельничего его светлости герцога Ируканского, результат многолетней кропотливой работы, была провалена окончательно и бесповоротно — в такой спешке проходил отзыв из Ирукана.

— Некогда, дон Гуг, некогда, — оборвал Симонов гнев лица вчера еще приближенного, а ныне — подозрительного, предположительно связанного с нечистой силой.

Он коротко рассказал об уничтожении Совета. О пропавших людях. О янтарине. Помолчал. Пожевал в сомнении, и стало видно, что он, в сущности, совсем старик. А потом рассказал о плане «Йормала». Слушали в гробовом молчании.

Затем Симонов перешел к самому страшному — вот уже час ни один из кораблей не отвечает на запросы на активацию.

— Широкомасштабная атака Странников, — сформулировал Слава. На лице его отображалась полная готовность немедленно прорываться к кораблям, отбивать их у захватчиков и вступать в безнадежный бой за свою планету.

— Подождите, Александр Васильевич. Да не может все быть настолько страшно, — зазвенел вдруг голос Стеллы. — Есть ведь у нас в Институте терминал БВИ. Давайте я попробую.

Не дожидаясь разрешения, она села за экран, одним широким движением убрала все цветное оформление. По монитору побежала черно-белая абракадабра. Все сгрудились у нее за спиной. Среди цифробуквенной мешанины время от времени проскакивало

«Тьма-1 — в доступе отказано», «Тьма-2 — в доступе отказано».

— Тут неслабого бивня работа! — пробормотала Стелла, сдувая с глаз челку.

— Кого-кого? — не понял Симонов.

— Бивня… — внезапно густо залившись краской. — Мы в школе так звали тех, кто в БВИ шарил.

— И откуда такой архаичный жаргон у твоей супруги? — усмехнулся Пашка и осекся, увидев лицо дона Кондора.

— Скажи, Стелла, а эти твои «бивни»… они умели преодолевать защитные системы?

— Да, конечно, вот, например…

Симонов уже не слушал, лишь смотрел, как капает с экрана:

«Тьма-22…», «Тьма-23…»

Он вспомнил вдруг это ощущение изумленного негодования. Тогда, десять лет назад, когда выплеснулись на экраны планеты жуткие сцены средневековой дикости. И о том, кто их выплеснул.

Ему вдруг вспомнилось всё — и загадочное спасение Руматы, и Сабина, три года уходившая под самым носом у команды эвакуации, и Джереми Тафнат… Опыт пятнадцати лет феодальной интриги свел факты воедино — и складывалось из них нечто пугающее.

…Десять лет его затягивали будни. Давили социологи, давили экономисты, давили историки… Все они сидели на Земле и предлагали разные гипотезы. А ему приходилось воплощать их в жизнь. Тот же «Мидас», тот же «Brain-drain».[12] Только как объяснить таким вот молодым ребятам, энтузиастам, пришедшим «служить и защищать», что ошибки должны совершаться в Арканаре — чтобы не повториться на Земле. Будни, отчеты, проекты, интриги… И за всем этим проворонено главное: Странники на Земле и действуют. И протащил их на Землю он, Александр Васильевич Симонов. А теперь уничтожен Совет… И флот — последний шанс планеты — парализован неизвестным «бивнем». А где-то, быть может, уже разворачивается в боевые порядки другой флот. Флот вторжения…

29 июля 36 года

11.30

Отец Шига смотрел на дона Кондора и медленно закипал. Информация стекалась к нему на наушник, а он не имел права ею воспользоваться. Время утекало, великолепный план горел синим пламенем, а он мог лишь наблюдать. Полномочия его были огромны, сам Генерал Ордена не вмешался бы в ход операции. Но в случае провала он ответит за все головой. Братья пилоты доносили отовсюду — корабли заблокированы. Проникнуть удалось лишь на «Тьму-49», но только лишь проникнуть. Оставалось лишь смотреть, как копошится Стелла, перебирая корабли.

46… 47… 48…

— Александр Васильевич! Есть! Номер сорок девять заблокировать не успели — только код сменили. Где-то через час я его вскрою.

— Нет у нас часа, Стеллочка…

Шига мысленно согласился. Да гори оно все Пэховым пламенем!