Евгений Белоглазов - Принцип суперпозиции

— Какой же способ существования является для вас наиболее приемлемым? — Ланке в который раз повел настороженным взглядом по утратившим эфемерную привлекательность стенам, не зная, на чем остановиться и где искать собеседника.

— То состояние, в котором сейчас мы находимся, можно охарактеризовать как сгусток плазмы в окружении защитного поля. Поступающая информация зашифровывается на субатомном уровне. В качестве рабочего материала используется атмосферный кислород. В дальнейшем сведения передаются на орбиту, где в точке инверсии [17], недалеко от Солнца, находится, выражаясь земным языком, космический корабль. На самом деле это обычный накопитель энергии, который в переходе участия не принимает. Указанный метод хранения информации позволяет разместить знания, которыми располагает человечество, включая и биоэнергетические копии всех населявших когда-то планету существ, в веществе с плотностью воды объемом не более размера яблока. Именно эти особенности устройства памяти и мышления в целом определяют кажущуюся бесплотность и нематериальность нашей жизни. Способность создавать искусственно заданную упорядоченность на уровнях, где в обычном состоянии царит либо хаос, либо природный (структурный) порядок — вот главное достижение нашей цивилизации. Оно дает возможность трансформировать и воспроизводить себя на любом уровне, из любого материала путем разложения ядер каких угодно элементов и последующего воссоздания их в любых количествах и масштабах. Таким образом, по желанию может быть материализован любой объект или действующая биосистема, а значит, теряет смысл и вопрос о наиболее приемлемой форме самовыражения. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что первейшим условием существования подобных нам витаструктур является способность к системному упорядочению информационных матриц, создаваемых на основе соответствующих комбинаций частиц и атомов. Мы можем воплотить себя в любом материале: камне, цветке, животном, человеке. Улавливаете разницу?.. В материале… То есть в веществе, из которого состоят эти одушевленные или неодушевленные объекты, но никак не в них самих как выразителях свойственного им предназначения. Ни одна из существующих физических моделей не отражает нашего действительного состояния. Любой вид материализации — не более как инфаза [18]. Это может быть копия — частичная или полная — с оригинала, а также вымышленного образа, явления.

— Выходит, фантомы, которые доставили нам столько неудобств, тоже явились неспроста? — спросил Мелвин и тут почувствовал, как на смену слепому недомыслию приходит прозрение.

— Да, пришло время сказать и об этом. Как показали события, мы действовали неосторожно и сразу выдали себя. Всему виной спешка. То, что эта аномалия из разряда искусственных, сомнений не вызывало. Мы установили местонахождение «Объекта», но в поле зрения не оказалось никого, кто бы располагал сведениями о природе гравитационных взаимодействий. Район аномалии оцепили войска, потом появились вы. В целях скорейшего выяснения причин взрыва были созданы волновые копии тех, кто имел отношение к «Объекту». Мы не смогли обеспечить тайну дублирования и сожалеем об этом. Решение с копиями позволило исследовать присущий человеку склад ума, проследить за ходом свойственных ему рассуждений, а значит, узнать то, что имело прямое или косвенное отношение к интересующим нас вопросам.

— Выходит, фантомы все-таки были бесплотными, нематериальными изображениями, оптическим обманом? — обратился к пришельцам Стефан. Никто не заметил, как он пристроил на колене репортерский блокнот и теперь строчил туда всё без разбора, едва поспевая за ходом этого, самого необычного в его жизни интервью.

— Не совсем так. Копии воспроизводились не по принципу объемного фотографирования, а путем полного внутреннего дублирования с максимально точным воспроизведением биополей, вплоть до уровня подсознания. Фактически создавалась электромагнитная модель мозга, работая с которой, можно было быстро, а главное, не в ущерб оригиналу входить в состояние каждого индивидуума. Конечно, из-за спешки мы не стремились к точному копированию пропорций тел, строения кожи, цвета и рисунка одежды. Но мы добились главного. Ваши мысли, так же, как и мысли других, помогли нам разобраться. В тех же случаях, когда дубли попадали в поле зрения кого-либо, они уничтожались, но благодаря инерции какое-то время сохраняли первоначальный вид.

Стефан оторвался от блокнота.

— Когда я коснулся Хаусмана, рука моя будто онемела. Что это было — электричество или результат самовнушения?

— Как уже отмечалось, дублирование производилось электромагнитным способом с использованием некоторого количества атомарного кислорода. При вашем не совсем уместном появлении оба дубля были отключены от питающей энергосистемы и в момент прикосновения находились на грани распада. Остатки силового поля вполне могли оказать действие, близкое к электрическому раздражению. Ваши ощущения лишний раз подтверждают, что фантомы имеют вполне материальную основу.

— Постойте! — воскликнул Стефан, сраженный внезапной догадкой. — Выходит, и я был скопирован? На меня тоже был изготовлен дубль?.. Да-а! Дорого бы я дал, чтобы взглянуть на себя, такого — с вытаращенными глазами и ощеренным ртом!

— Зачем тебе это? — с оттенком иронии спросил Мелвин. — Доктору Ланке такая возможность представилась. А что из этого? Держу пари — после той ночи он долго не сможет смотреть на себя в зеркало.

— А вот и не угадали, — ехидно заявил Блэкфорд. — Не далее как на следующий день я застал его в номере именно за этим занятием.

— Это правда, — сконфузился Ланке. — Не знаю почему, но мне вдруг захотелось скорчить физиономию именно так, как было у двойника.

— Ну и как, удалось достичь сходства? — всё так же полушутя спросил Мелвин.

— Да, — Ланке смутился еще больше. — Мне даже показалось, что я перещеголял его.

Все дружно рассмеялись. Реплика Ланке разрядила обстановку и послужила сигналом к передышке.

Мелвин первым направился к озерку с водой и уселся на обрамляющий его уступ как на ступеньку. Остальные, не дожидаясь приглашения, последовали за ним. Рассаживались долго, не спеша, как бы затягивая паузу, чтобы успокоиться, собраться с мыслями. Голос тоже молчал, не торопил. Он был вездесущ. Но к его присутствию, так же, как и не совсем обычному звучанию, уже стали привыкать и ждали продолжения…