Ната Чернышева - Это был просто сон...

Ирина прижала ладони к горящим щекам. Что со мной, ко всем чертям, творится такое?

Она знала, что. То безумие, что толкнуло ее тогда в объятия садовника, то, что связало ее с этим человеком навсегда едва ли не с первого взгляда… и попробуй как-нибудь определить одним словом этот громадный сплав отчаяния, вины и желания, ведь не получится. А теперь ко всему этому букету добавился еще один комок нервов — по адресу матери Бэлен. Для полного комплекта, так сказать.

"Господи, ревную я, что ли?" — ужасулась Ирина сама себе. Она села в кресло, покачалась немного, чтоб успокоиться. Успокоиться не получалось. Никак.

— Ясного вечера, Ирина.

Лагьям. Ирина тихонько вздохнула, ей никого не хотелось сейчас видеть, а Лагьяма — так в особенности. Но… не гнать же его?

— И тебе ясного вечера, — вежливо ответила она.

Он подвинул второе кресло, сел. Сказал:

— Что-то ты невеселая сегодня. С самого утра! Почему?

Она пожала плечами:

— Так… Настроения нет. А у вас гости, верно?

— Да. Это к Бэлен отец приехал. Он часто ее навещает. И она его любит, все время ждет.

— Да, ты рассказывал. А мать Бэлен где?

— Кто ее знает, — отмахнулся Лагьям. — Ни разу не видел. Сама ведь знаешь, как у них принято…

Лагьям вдруг взял Ирину за руку:

— Как тебе у нас? — спросил он. — Понравилось?

Ирина осторожно вытянула пальцы из его руки. Сказала, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно:

— Да, очень.

— Может, останешься? — предложил Лагьям шутливо.

Я не могу, — искренне отвечала Ирина. — Я ведь рассказывала… Я работаю в Детском Центре.

— А мы и здесь найдем тебе дело, не переживай, — не унимался Лагьям.

— Лагьям, — сказала Ирина, не понимая, чего ему надобно. — Я… не могу. Понимаешь?

Он снова взял ее за руку. И сказал очень серьезно:

— Останься, Ирина. Останься со мной.

Вот это новость. А с другой стороны, после похода в горы, следовало догадаться!

— Лагьям, я…

— Не спеши, не отказывайся сразу, — с горячностью воскликнул он. — Сначала подумай. Что тебе лан-лейран? Ты сама говорила, каково тебе там пришлось. А здесь, у нас… другая жизнь. Совсем другая!

Да, Лазурная Поляна действительно жила другой жизнью. Дни, проведенные здесь в безмятежной радости, промелькнули в памяти единой золотистой лентой.

Ирина поняла, что была счастлива здесь, по-настоящему счастлива. Но именно что — была…

Пришла пора возвращаться. В Детский Центр, к въедливой Раласву Ди-Тонкэ. К детям… к Ойнеле. Полоснуло болью: я здесь развлекаюсь, а Ойнеле, быть может, там плачет…

Остаться… А кто позволит забрать сюда Ойнеле? Хотя, может, и позволят. Если Лагьям согласится. А если нет? Но приняла же его семья слепую Бэлен! С чего бы отказываться?..

— Останься со мной, — тихо повторил Лагьям. — А я… я тебя не обижу…

— Лагьям, — выговорила Ирина, страдая. — Ну, зачем…

— Ты мне сразу понравилась, — честно ответил он.

Обижать симпатягу Лагьяма не хотелось. Славный он парень. Но… Ирина как представила себе, что с ним целуется, так ей словно кто жабу за воротник кинул. Непонятно с чего. Симпатичный же парень. Не урод, не сволочь… Легкомысленный, шутник, язык без костей, но, в общем-то, человек хороший. И все же…

— Это так неожиданно, — сказала Ирина наконец. — Я не знаю… Надо подумать.

Мелькнуло в памяти что-то обрывочное… Из далекого детства, из той памяти, что была оборвана наймитами Артудекта, из прежней жизни на родной Земле. Эта фраза, которую Ирина сказала Лагьяму, насчет "подумать", она будто не ей принадлежала… будто пришла из какого-то фильма, романа, рассказа. И прозвучала не так, как должна была прозвучать…

— Хорошо, — между тем согласился Лагьям. — Подумай. Я подожду. Вот сколько захочешь, столько и подожду!

Он улыбался, словно Ирина ему что пообещала. Вот беда. И что теперь делать? Нет, надо сразу сказать. Чтобы он зря не надеялся. Да и навряд ли он серьезно, здесь же среди отдыхающих всегда девиц полно, быть такого не может, чтобы Лагьям, балагур и весельчак, отважный укротитель матукков, у них успехом не пользовался.

— Может, прогуляемся? — вдруг предложил он. — К морю. Посмотрим, как там наша Веспе.

Ага, прогуляемся. Море, закат и остальная романтика. Несложно догадаться, на что ты, друг Лагьям, рассчитываешь. Ирине стало грустно. Жаль, что все заканчивается именно так. Что нельзя остаться друзьями.

Не зря же говорят, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы. Потому как в этом случае любая дружба неизбежно оказывается в постели…

— Нет, Лагьям, — сказала Ирина. — Я устала, я лучше здесь посижу. В другой раз, хорошо?

Лагьям не стал настаивать. Но Ирина из вежливости все же проводила до калитки… Но лучше бы она осталась невежливой!

Потому что мимо как раз шли Алавернош и Бэлен, прогуливались, надо думать. Девочке Лагьям с Ириной без разницы, а вот Алавернош аж остановился. Вежливо, жестом, поздоровался. Ирина неловко ответила.

— Так вы знакомы! — удивился Лагьям.

— Ну… да… — неохотно ответила Ирина.

Алавернош сказал что-то жестами, а Лагьям неожидано ответил — он, оказывается, хорошо знал жестовую речь.

— Лагги, — сердито вмешалась вдруг Бэлен, — иди! Иди!

Алавернош взял девочку под руку и пошел с ней дальше. Лагьям смотрел им вслед, и лицо его… Ирина невольно поежилась, зябко обхватывая плечи ладонями. Что такого он мог услышать от Алаверноша?

— Что он тебе сказал? — спросила Ирина чуть погодя.

— Так… ничего, — ответил Лагьям, и вдруг спросил, неожиданно жестко:- Он сказал, что ты — его женщина. Это правда?

— Я…

А что, собственно, 'я'? Было ведь у нее это дело с Алаверношем? Было. И что теперь отпираться?

— Лагьям, а ведь ты — психолог, верно? — догадалась Ирина. — Это твоя работа, развлекать девушек с нервами, которых посылает сюда клиника Лилайона ак-лидана. Верно?

— Почти, — ответил он. — Но не так, как ты думаешь! Я… работаю с матукками. И занимаюсь с детьми. А ты… ты мне просто понравилась!

— Извини. Я не знала…

— Почему ты не сказала, что ты с ним?! Почему?

— А ты спрашивал? — спросила Ирина. — И вообще, я тебе никаких поводов не давала! С чего ты решил…

— Понятно, — перебил он ее. — Все понятно. Прости. До завтра.

Он повернулся и пошел прочь. Ирина проводила его взглядом. Было ей тоскливо и грустно, и захотелось вдруг вновь вернуться в прошлое, в тот день, когда она, Ирина, испугалась Лагьямова матукка… Но машина времени даже в этом фантастическом мире оставалась всего лишь фантастикой. По крайней мере, для простого обывателя.