Фриц Лейбер - Ведьма

— Мне кажется, ты становишься излишне подозрительным, — сказал Гаспар, замыкая шествие. — Что нужно федеральным агентам в «Рокет-Хаусе»?

— То же, что и любому разумному существу в Солнечной системе — человеку, роботу или венерианскому овощу! — загадочно ответил Зейн. — В «Рокет-Хаусе» есть что-то ценное, по крайней мере таинственное, чего нет больше нигде. Разве это не приманка? Человек космической эры весьма падок на тайны, — он покачал головой. — Нам нужно принять самые строгие меры предосторожности.

Когда они подошли к кабинету, няня Бишоп широко распахнула дверь, и в коридор ворвался многоголосый шум оживленного разговора.

— А вот и Гаспар! — весело крикнула она. — Привет, Зейн. Как поживаете, мисс Розанчик? Вам, ребята, снова придется помочь мне — пора отвезти кругляшей обратно в Ясли.

— Что тут стряслось? — спросил Гаспар. — Однако, судя по шуму, все довольны.

— Еще как! — ответила няня. — Кругляши согласились попробовать. Мы позвонили в Ясли, и остальные не стали возражать. Каждый из них напишет по короткой повести, строго анонимно. Редакторская помощь только с согласия авторов. Срок — десять дней. Мистер Флэксмен просил вас, Гаспар, взять где-нибудь напрокат двадцать три словописца. Семь штук нашлось в конторе.

Когда мудрецы включились в свои литературные гонки, Гаспар де ла Нюи тут же обнаружил, что он превратился в грузчика, подсобного рабочего и рассыльного. У всех для него находилось дело, но до него самого ни у кого дела не было. Даже верный и преданный друг Зейн Горт вдруг начал куда-то внезапно исчезать, едва было нужно что-нибудь принести. Одновременно обнаружилось, что Джо Вахтер страдает сердечной недостаточностью и не может поднимать ничего, кроме совка для мусора или скунсового пистолета.

Правда, когда папаша Зангвелл бросил пить, потому что его органы уже не могли совладать с проглоченным алкоголем, Гаспар было обрадовался. Хоть какая-то помощь, подумал он. Однако тут же выяснилось, что в трезвом виде дряхлый сторож становится вдвое задиристей и сварливей, продолжая оставаться таким же бесполезным.

На просьбу Гаспара нанять помощника со стороны — человека или робота — издатели ответили отказом. Основанием для отказа было то, что появление нового помощника будто бы может сорвать покров тайны с проекта «Мудрецы», хотя, по мнению Гаспара, этот покров зиял прорехами с самого начала. Более того, издатели намекнули, что Гаспар преувеличивает объем работы, связанной с литературными гонками, и степень своей занятости.

Однако Гаспар никак не мог с ними согласиться. Разыскать двадцать или двадцать три словописца уже само по себе равнялось подвигу Геракла — Гаспару пришлось исколесить весь Нью-Анджелес, потому что имеющиеся запасы словописцев были раскуплены или взяты напрокат оптимистически настроенными писателями сразу после разгрома словомельниц. Несколько словописцев Гаспару удалось взять напрокат у тех писателей, которые мужественно расстались со своими иллюзиями, а за остальные пришлось уплатить столько, что Флэксмен взвыл.

Далее пришлось приспосабливать к каждому словописцу специальную переходную коробку, включаемую в розетку яйцеголовы, что позволяло избежать диктовки вслух. Само по себе это было относительно просто — полчаса на переходник, как продемонстрировал это Зейн Горт, шаг за шагом на глазах Гаспара проделавший все манипуляции со словописцем Полпинты. Получив таким образом первоначальное образование, Гаспар начал самостоятельно подключать остальные двадцать девять словописцев, осваивая попутно все новые виды работы механика. Постоянно растущее их число вынудило бы его, наверно, взять расчет, но ему нравились льстивые похвалы и уговоры няни Бишоп и остальных трех нянь, которые то и дело передавали настойчивые требования мудрецов — неожиданно все захотели немедленно получить словописцы и злобно завидовали уже подсоединенным счастливчикам. Однажды на минутку забежал Зейн Горт и с обидным восхищением заявил, что никакой робот не смог бы с этим справиться — только человек способен на такой скучный и однообразный труд, не требующий вдохновения.

Гаспар взял себе за правило ночевать в «Рокет-Хаусе» и спал на раскладушке Джо Вахтера, пропахшей «Антивонином». Покончив наконец со словописцами, некоторое время он сидел в Яслях, сложив на коленях исцарапанные, исколотые, изрезанные, почерневшие от грязи руки, и с гордостью созерцал, как из налаженных им приборов выползают бесконечные ленты, иногда рывком втягиваются назад для исправлений или неподвижно висят, пока творцы лихорадочно обдумывают дальнейшее развитие событий в своих шедеврах.

Гаспару не было суждено долго наслаждаться заслуженным бездельем — если так можно назвать помощь, которую он оказывал трем няням. Как только мудрецы получили свои словописцы, они ежедневно, а иногда и по нескольку раз в день начали требовать «творческих совещаний» с Флэксменом и Каллингхэмом. Это означало, что их самих, словописцы и прочее оборудование нужно было везти в контору, потому что издателям некогда было посещать Ясли. Довольно быстро Гаспар пришел к выводу, что никаких творческих затруднений у мудрецов нет и в помине, а уж говорить о дельных советах, которые они якобы получают от издателей, просто смешно — им нравятся эти ежедневные прогулки после стольких десятилетий заточения в Яслях, на которое обрекли их правила Цукки.

Вскоре стало обычным, что в конторе постоянно торчат с десяток мудрецов вместе с няней, свежими дисками и прочими атрибутами — кто совещаясь, кто готовясь к совещанию, а кто отдыхая после него. Гаспару казалось, что руки у него готовы отвалиться, и он уже отчаянно ненавидел этих капризных, безжалостно остроумных и тяжелых, как свинец, гениев прошлых времен.

Наконец после многочисленных жалоб Гаспару разрешили — притом весьма неохотно — пользоваться лимузином Флэксмена для доставки мудрецов из Яслей в контору и обратно, правда, если лимузин не требовался самому издателю. И все-таки работы было по горло. После ряда стычек ему разрешили организовать хотя бы видимость охраны — яйца грузились в автомобиль и выгружались из него под присмотром одного из братьев Зангвеллов и перевозились в обычных упаковочных ящиках, обложенные стружкой, а не в привлекающей внимание подарочной упаковке.

В качестве последней уступки надоедливому Гаспару был вручен старинный, стреляющий пулями револьвер, который Флэксмен достал из коллекции своего прадедушки, и даже запас патронов, изготовленных роботехниками вручную по рецептам того времени. До этого Гаспар неоднократно пытался одолжить у няни Бишоп ее более современный пистолет, но неизменно получал отказ.